Спанки - Фаулер Кристофер - Страница 4

— Откуда вы знаете, как меня зовут? — спросил я, сам того не желая, слегка задиристо. — Разве мы с вами знакомы?

Он покачал головой, словно укоряя себя за оплошность.

— Простите великодушно, я не учел, что это и в самом деле может вызвать неудовольствие собеседника. Просто я не мог не обратить внимание на вашу кредитную карточку.

Какое-никакое, а все же объяснение. Карточка лежала в бумажнике, а тот, в свою очередь, в заднем кармане джинсов. Убедившись, что бумажник на месте, я снова внимательно вгляделся в лицо своего собеседника, стараясь угадать, кем он может быть.

— Да кто вы такой?

— Кто я? Укороченный вариант моего имени звучит так: Спансиалозофус Лакримоза. Хотя все равно оно труднопроизносимо, того и гляди, язык сломаешь, поэтому можешь называть меня просто Спанки.

Одарив меня ослепительной улыбкой, он сдержанно пожал мне руку. Вообще-то мне присуще естественное чувство подозрительности по отношению к незнакомым людям, которое сдерживает неуемную жажду общительности. В данном случае, стоя рядом с незнакомцем, я вдруг заметил, что мы как две капли воды похожи друг на друга. Спанки, правда, был чуть старше меня и, в отличие от меня, с черными вьющимися волосами, что же касается осанки и манеры держаться, то они были абсолютно идентичны. Кстати сказать, Спанки был присущ некий особый, не поддающийся описанию магнетизм, вынуждавший проходивших мимо нас девушек невольно замедлять шаг и внимательно разглядывать его.

— Скажи, Мартин, у тебя никогда не возникало ощущения, что ты заблудился на жизненном пути? — спросил он, передавая мне бокал с пивом — именно того сорта, которому я отдаю предпочтение среди прочих. — И что тебе всегда хочется заказать яичницу а-ля МакМаффин, причем именно тогда, когда завтрак уже окончен?

Современная фразеология звучала в его устах слегка искусственно, а вот произношение, хорошо поставленное, истинно английское, было безупречным.

Я уже протянул было руку за бокалом, но потом передумал, задав себе вопрос: не вляпаюсь ли я в очередную историю? В последнее время я то и дело привлекал к себе внимание всевозможных придурков, болтунов и свихнувшихся на религии чудаков, причем происходило это буквально повсюду — в подземке и автобусах, в парках и пивных. Почему они так и липнут ко мне? И как лучше всего вести себя с ними?

— Что-то я ни черта не понимаю, о чем вы толкуете, — ответил я, отводя взгляд.

— Не волнуйся, я не какой-нибудь восставший из гроба мертвец, рыскающий в поисках добычи, а потому не будет ничего плохого, если мы немного потолкуем. Дело в том, что я весьма восприимчив к эмоциональным вибрациям и в данный момент чувствую исходящие от тебя волны мрачной неудовлетворенности.

— Послушайте, я не верю во весь этот псевдонаучный треп, — решительно возразил я. — Ерунда все это, так что лучше вам пойти поискать кого-нибудь другого.

Я собирался было уже удалиться, но он последовал за мной.

— Мартин, но ты ведь не станешь отрицать, что некоторые вещи попросту невозможно объяснить с позиций строго научного знания?

— А вот как раз и стану.

— Иными словами, ты способен дать объяснение всем явлениям?

Я хранил молчание, явно рассчитывая на то, что, не дождавшись ответа, он в конце концов оставит меня в покое.

— И черным дырам, и тайнам человеческого тела, и бесконечности Вселенной, и популярности улицы Коронации?

Незнакомец по-прежнему продолжал улыбаться.

— А как, Мартин, ты объяснишь вот это? Смотри сюда.

Я еще не успел среагировать на слова моего собеседника, как он быстро схватил меня за руки и, сложив их ладонями внутрь, быстро поднял вверх. Потом он немного ослабил хватку, и я ощутил странное покалывание в кончиках пальцев, а когда стал медленно разводить ладони в стороны, увидел вспыхнувшее передо мной бледно-голубое пламя. Оно излучало прохладу и отбрасывало блики на рукава моей куртки.

В самом центре перламутрового сияния я увидел крохотную, полупрозрачную человеческую фигурку — обнаженную женщину, которая со всевозрастающей скоростью вращалась на кончиках пальцев; через некоторое время вместо одного чувственного создания у меня перед глазами уже кружили два, три и, наконец, целых четыре. Потом они сошлись вместе, сливаясь в экстатических объятиях. Откровенная вульгарность их жестов и нарочитая сексуальность самого танца действовали на меня шокирующе и в то же время возбуждающе.

Затем он снова соединил мои ладони — свечение тут же прекратилось, а видение исчезло. Спанки смотрел на меня с торжествующей улыбкой.

— Это всего лишь менады — оргические нимфы, которые, если так можно выразиться, приходят и уходят.

— Но послушайте...

— Пожалуйста, зови меня Спанки.

— ...как вам удалось все это проделать? — изумленно спросил я. — Я воспринимаю это как фокус, нечто, подобное мгновенному гипнозу.

— Скажи, Мартин, ты знаешь, кто такой даэмон?

— Дьявол, наверное.

— Ошибаешься. Даэмон — это связующее звено между Богом и человеком.

— Им-то именно вы и являетесь?

— Точно. О, мы очень благородное племя. Кстати, даже у Сократа был свой даэмон, который носил греческое имя.

— То есть это нечто вроде музы, что ли? Похоже, пиво все же ударило мне в голову, поскольку я заметил, что постепенно все больше втягиваюсь в беседу с этим типом.

— Мы намного более практичны, нежели музы. Однако, как и эти наделенные даром озарения существа, мы имеем обыкновение связывать себя с каким-то человеком, покровительствуя ему и помогая решать все жизненные проблемы.

— Так-так, дайте разобраться. Значит, вы являетесь существом, близким кому-то. Вы чей-то персональный демон, да?

— Я мог бы стать твоим персональным даэмоном — если бы ты захотел воспользоваться моими услугами.

— Слушайте, а вы сами-то хоть отдаете себе отчет в том, насколько по-идиотски все это звучит?

Спанки одарил меня холодным, строгим взглядом.

— Приятель, ты представляешь собой образен человека, который живет самой что ни на есть поганой жизнью. Хорошо, скажи, что ты не нуждаешься в моих услугах, и я немедленно удалюсь.

Это меня уже окончательно взбесило.

— Да, не нуждаюсь. Доволен? Да кто ты вообще такой? Подходишь к совершенно незнакомому человеку и начинаешь ему петь, какая у него, видите ли, поганая жизнь!

Он чуть приблизился ко мне и укоряюще ткнул в меня пальцем.

— Мартин, я знаю о тебе абсолютно все. Ты работаешь в зауряднейшем мебельном магазине, но даже и с этой работой толком не справляешься. Твой босс собирается уволить тебя, а на твое место поставить твоего же напарника, маленького толстяка. Тебя засасывает подобная жизнь. Даже твоя последняя подружка и та сбежала, не дождавшись ни малейшего проявления ответного чувства. Ну, а о твоей семье и вовсе говорить не приходится. И если тебе не требуется моя помощь, что ж, как говорится, прощай. Существуют тысячи других людей, которые с радостью воспользуются возможностью в корне изменить собственную жизнь и реализовать сокровенные мечты. Я способен перенести тебя сквозь бездну звездного мира и окунуть в леденящий мрак Вселенной. Я могу наделить твой разум способностью постигать гармонию окружающего мира, а телу даровать вечное наслаждение. Я продолжал стоять, тупо уставившись на него.

— Ну что ж, давай отвергай подобную возможность, но знай, что если ты потом передумаешь, будет уже поздно и я не смогу тебе ничем помочь.

Он резко повернулся на сверкающих каблуках, юркнул в толпу и быстро затерялся в ней.

Даже при том, что я не верил ни единому его слову, внезапное чувство утраченной возможности оказалось настолько сильным, что я, сам того не желая, бросился его догонять и настиг в тот момент, когда он уже собирался выйти на улицу.

— Послушайте, как вам все же удалось собрать обо мне все эти сведения? Ну признайтесь, что это всего лишь разновидность некого обмана, наподобие продажи акций времени или участков лунной поверхности.

— Ты задаешь мне вопрос или констатируешь факт? Судя по всему, ты уже принял окончательное решение, хотя тебе следовало бы прислушаться к моим словам.