Крепостной Пушкина 2 (СИ) - Берг Ираклий - Страница 14

При всем этом и радостей было немало. Взять те же свадьбы, что играли иногда по десятку за раз. В общем и целом не сказал бы, что вся жизнь их безнадежна и безрадостна. Трудно — да, очень. Уныния не было. Часто видел как идут и поют что-то весёлое. Тоже своего рода элемент естественного отбора, склонные к печали жили явно похуже.

Дворяне не имели никаких особых преимуществ в вопросе смертности. Немногим лучше, но и то как смотреть. Основная масса дворянства, то есть людей бедных с «благородной» точки зрения, их не имела вовсе. Преимущество в питании давало бонус, конечно. Не слишком значительный. Высшая знать, небольшой замкнутый мирок со своими законами, отправлялась на тот свет столь же исправно.

Решение о рейдерском захвате Полотняного Завода Гончаровых вызревало давно. Уникальное производство с громадными возможностями манило тем, что прозябало в беспорядке, ожидая хозяина. Подобраться к нему я планировал через Пушкина, то есть через Наталью. И её брата, наследника майората. Формально всё осталось бы в их собственности, а на деле… Нужен был царь и его одобрение, на что теперь я вполне мог расчитывать. От себя требовалось создать ситуацию при которой всё сложится «само собою», а я ещё посопротивляюсь для вида.

Странно или нет, но решение о ликвидации, то есть убийстве Николая Афанасиевича Гончарова, далось мне с пугающей лёгкостью. Без философских рассуждений о том, что «все умрут», или уже умерли ко времени «моего» будущего. А как-то вот…насмотрелся. Проникся. Если современникам всё было нормально, то мне — нет. Защитная реакция психики вела к холодной логике не церемониться. Совесть — лучший адвокат, и этот бесподобный юрист говорил мне, что раз уж «местные» относятся к себе и другим столь сурово, то мне тем более не стоит переживать.

Однажды один профессор, историк, рассказал нам на лекции интересную мысль, что государство полностью меняется за четверть века, какая бы преемственность не была. Прошло двадцать пять лет — все изменилось. Названия могут остаться те же, пусть и правитель останется прежним, но страна меняется. Это уже другая страна. Задумался. Что-то было в этом утверждении. Стал смотреть. Россия с 1800 года и по 1825 сильно изменилась? Внешне — нет, а внутренне? Пожалуй, что и да, хотя не был уверен. А Россия с 1825 по 1850? Тоже не очень, если не копнуть. Копнешь — совсем иное уже, верно. Ну а дальше страна пустилась в галоп. 1850 и 1875 — разные государства. 1875 и 1900 — тем более. 1900 и 1925 — нечего и говорить. 1925 и 1950 — разные планеты. 1950 и 1975? А 1975 и 2000 год? А дальше? То-то и оно.

— Простите, профессор, — не удержался тогда от вопроса, — наверняка вы слышали фразу, дескать «в России ничего не меняется»? Как вы её оцениваете и как к ней относитесь?

— Хороший вопрос. — седеющий англофил снял и протер очки. — Это и правда и нет. Но правды больше. Меняются условия, правила, информация, образование, еда, музыка, одежда и прочее. Меняются взгляды на то что приемлимо и что нет. Прадед веровал в Бога, царя считал помазанником, крестьян — смердами. Его внук верил довольно условно, царь для него уже человек из публики. Внук внука вырос атеистом, а на государей прошлого плевать хотел. Собрать их вместе, гипотетически, и покажется, что это совершенно разные люди из разных миров. Законы и нормы меняются, причём закон всегда в положении отстающего и догоняющего. Что же остаётся неизменным? Стартовая позиция. Каждый из них пришёл в мир не зная совершенно ничего. В процессе взросления, каждому из них объясняли как все устроено и какие правила существуют на текущее время. И всякий из них встраивался в окружающий мир. И с вами, молодые люди, все совершенно аналогично. На этом пути человек проходит несколько этапов, связанных, в том числе, с физиологией. Детство, переходный возраст, юношеский максимализм, взрослость, зрелость, мудрость. Не все, конечно, даже скажу, что многие и до взрослости не добираются. Но все стараются устроиться поудобнее в социуме, так определила природа. Детали у каждого свои. Вы должны понимать, что мировоззрение — это не только как вы смотрите на окружающий мир, и как его воспринимаете, но и то как окружающий мир смотрит на вас. Мир зрит. И это неизменно всегда. Понятно?

Аудитория подтвердила, что ей всё понятно. Мне ничего не оставалось кроме как признаться в том, что дурак, но я ничего не понял. Что в России не меняется то? Профессор мило улыбнулся и задал этот вопрос в качестве добавки к домашнему заданию, пообещав спросить после, но не спросил. Наблюдалось за ним такое. Наговорит «умного», а ты потом голову ломай, это твой мозг не варит, или он сам ничего не знает?

Императрица сдержала слово, прислав приглашение на следующее чаепитие. Что же — я был готов.

К огромному моему сожалению, от подарков, что подобрал Прошка, пришлось оказаться. Они были уникальны, бесподобны, прекрасны. Парень превзошёл самого себя, перевернул в три дня весь Петербург, уверен в этом. Я смотрел на кандидатов в подарки и балдел.

Он нашёл два больших, по пояс взрослому человеку, кукольных домика. С какой-то дьявольской детализацией. Барби и Кен, существуй эти куклы в это время, вышли бы вон и пошли на Мойку топиться со всеми своими «домами». Здесь стояли подлинные шедевры. Вот вам и «время отсталых технологий». Может и так, но ручная работа настоящих мастеров тут феноменальна.

Семь (семь!) красивейших музыкальных шкатулок, которые и в руки брать опасаешься. Шагающая кукла! Она действительно шагала, я рот открыл от удивления. Тогда такое уже было? Выходит, что да.

Добили меня ещё две куклы, одна в виде девочки, вторая в виде мальчика. В каждой механизм. Девочка вышивала, кукла делала подобие стежков! Мальчик играл на скрипке. В самом деле играл. В памяти выскочило слово «автоматоны». Краем уха слышал о таких и забыл. Даже завидно стало, когда вспомнил свои пластмассово-железные игрушки.

Прошка заметил произведенное впечатление и скромно сиял. Молодец, действительно молодец. Но дарить их нельзя. Если стоимость подарков ещё можно списать на привычное «что взять с мужика», поскольку дорогие подарки в данном случае вообще неприличны по этикету, то вот откуда они… Это вопрос. Вероятность того, что хотя бы что-то здесь из имущества добытого в Английский погром была чересчур высока. Вещи уникальны, штучные, установить владельцев будет не сложно, а по закону подлости они объявятся непременно. Нет, исключено. Если такое вдруг произойдёт, то лучше сразу императору на параде мундир помоями облить, эффект тот же.

— Это вэрна дипламатычэски, но нэвэрна палытычески. — вынужденно огорчил я Прошку, раскуривая трубочку. — Купи, парень, изюма и сливок.

Лукошко с выпечкой — вот и всё, что я взял с собой во дворец. Булок с изюмом ещё не знали, сделать их оказалось легко. По рецептуре Гиляровского: «и высылал Филиппов изюм в тесто», как-то так. Попробовал — вкусно. И торт «Наполеон» опередил своё время. Что ни говори, а плагиат — страшная штука. Заварной крем готовить я умел, ничего сложного. Пока торт настаивался, обдумывал название. «Пушкин»? Жалко Александра Сергеевича. «Николай»? Да как угодно можно, хоть «Владимир Мономах», хоть «Степаном» окрести.

Николай, кстати, который император, а не торт, на то чаепитие не пришёл. Отсутствовал. Вместо него сидел один из генерал-адьютантов свиты, для приличия. Не глуп государь, не прост. Сам меня рассмотрел, да жене на обследование предоставил. Ты женщина, сердцем чуешь, вот и скажешь свое мнение, а мне недосуг. Заодно и остальным показал, мол, я что, я ничего, всё она. Даже без булок остался, все дети съели.

Выпечка царевнам понравилась. Я немного балагурил, предельно аккуратно, впрочем, и нечаяно назвал торт «Потёмкин».

Государыня попробовала скорее из вежливости, ибо не пристало благородной даме есть больше ребёнка, как я вычитал в очередном своде правил поведения. Могла взять и побольше в таком случае, дети ведь умололи подчистую. Их что — не кормят?