"фантастика 2023-136". Компиляция. Книги 1-26 (СИ) - Борисов-Назимов Константин - Страница 23

Я уже затянул ремень и застегивал китель, а параллельно удивлялся. Вроде выглядит мундир неприметно и обычно, а надо же — присмотреться, и не так все просто. Саморегулирующиеся размеры, технологичные вставки, еще и ткань совершенно непонятная. То ли пропитка какая, то ли вообще наноткань пуленепробиваемая.

Пока я переодевался, заметил третьего визитера — еще один переодетый в серый мундир польской контрразведки бронекавалерист эвакуационной команды стоял у двери, контролируя коридор. Тот, что возился с моей маской недавно, сейчас внимательно осматривал последствия попытки залезть мне в голову. Я был немного занят, но все равно обратил внимание как он со всех сторон тщательно осмотрел погибшую дознавательницу. У него, кстати, глаза сейчас тоже зеленым неоном светились. Да он снимает похоже! — догадался я.

Подобное внимание определенно вызвано тем что дознавательница или непростая дева, или все здесь происходящее непростой случай. Или, скорее всего, оба фактора сложились в этом перекрученном светловолосом теле.

— Готов? — отвлек меня Соколов.

— Да.

— Держись справа чуть сзади от меня, старайся идти вплотную, чтобы на твою маску внимания не обращали.

— Понял.

Вышли из камеры, прошли по пустому подвальному коридору, игнорируя лифт поднялись по лестнице. Я, как и было сказано, шел справа и чуть сзади от Соколова. Остальные двое шли впереди и сбоку — так, чтобы мою маску в созданной толпе было максимально незаметно.

Поначалу все шло хорошо — мы спокойно прошли мимо ничего не заподозрившего дежурного. А, нет, дежурный и не мог ничего заметить — он «спал», и выглядел почти как бодрствующий при этом. Здесь к нам, шагнув из темной ниши, присоединился четвертый переодетый в серое бронекавалерист (очень уж мне запомнилось упомянутое Соколовым «бронекавалерийский полк»).

После этого я уже шагал в небольшой толпе. Преодолели еще пару пролетов лестницы, поднимаясь из подвала в большой холл. Вот здесь уже были люди — сидел бодрствующий охранник у дверей главного входа, сразу несколько человек поднимались и спускались по широкой лестнице, прямо на нашем пути стояли и разговаривали двое мужчин в классических костюмах с портфелями.

Когда проходили мимо них, отметил внимательный взгляд на лице, тут же правда соскользнувший. Обходя широкую главную лестницу, направляясь прочь от парадного выхода, прошли по коридорам и вышли на заднем дворе. Здесь нас ждал черный тонированный микроавтобус — очень похожий на тот, что перегородил нам с Наоми дорогу у больницы. А может быть, даже один из них.

Вот будет обидно если узнаю, что прибывшие для эвакуации парни могли меня прямо у больницы забрать и вывезти из Польши. Я же принял решение убегать и…

Впрочем, чего теперь расстраиваться — знал бы прикуп, жил бы в Сочи.

Получилось, как получилось.

Не задерживаясь, микроавтобус — едва хлопнули двери, поехал прочь с закрытой территории польской государственной службы безопасности. Водитель уверенно подрулил к воротам, которые автоматически поехали в сторону. Причина этого, похоже, рядом сидит — у одного из бойцов Соколова я заметил на коленях тонкий планшет, в котором он только что команду на открытие ворот отдал.

— У меня сестра в городе. Можем ее забрать? — едва проехали через автоматически открывшиеся ворота, спросил я у Соколова.

— Ты знаешь, где она?

— Она до рассвета будет ждать меня у Старой мельницы, это на востоке города.

— Хорошо, мы там проедем. Сейчас приготовься, выходить на ходу будем.

Как на ходу? — замотал я головой. Пока мы с Соколовым говорили, по пустынным ночным улицам микроавтобус проехал несколько кварталов и уже заезжал в арку старого четырехэтажного здания, часть которого была в строительных лесах. Боковая дверь как раз чуть отъехала в сторону.

Едва заехали под своды арки, машина чуть притормозила — не останавливаясь полностью, а боковая дверь широко распахнулась.

— Пошли-пошли-пошли! — раздалась резкая команда.

Микроавтобус вместе с одним водителем проехал дальше, уже без нас. Мы же вчетвером — вместе с той самой троицей, что забирала меня из камеры и выводила из здания, уже заходили в неприметную дверь прямо в арке.

Внутри пусто, сплошь строительный мусор и следы работ. Похоже, здание на реконструкции. Поднявшись по широкой каменной лестнице, оказались в помещении, где также видны следы работ и работников: вокруг грубо сбитые деревянные козлы, расстеленный полиэтилен, на нем остатки обеда и несколько брошенных курток.

Здесь нас ожидали — двое в гражданской одежде, но с оружием. На полу стоял баул, в котором нашлась одежда на всех прибывших — в том числе и на меня.

— Переодеваемся, в темпе, — глянув на меня, скидывая серый китель произнес ротмистр Соколов. — Сереж, готово? — это он уже обратился к одному из своих людей.

— Та-аак тчно, вашблагородие, — раздалось в ответ совершенно неуставной веселый голос.

— Поджигай.

— Гори, гори, моя звезда… — напел из-за спины невидимый мне сейчас Сережа и через секунду за окном ярко сверкнула вспышка огненного взрыва.

— Магистральный газопровод, вашбродь. Стильно, ярко, безопасно — считайте фейерверк, — отрапортовал довольный собой Сережа.

Сразу после этого сверкнуло еще раз, а после этого ночь стала днем. Звук взрывов раздавался волнами, полетели вверх огненные всполохи. Вдруг жахнуло так, что здание вздрогнуло, а в нашей комнате вылетели стекла. Вот насчет того, что стиль и ярко, я был согласен. Но вот насчет того, что безопасно…

Когда утихло эхо взрывов, я посмотрел в окно — где в нескольких кварталах от нас в самое небо поднимался столп огня, превращаясь в высокий огненный гриб.

— Сережа, ну йоп… — крайне удивился ротмистр Соколов, поднимаясь с пола и глядя на огненное светопреставление.

Похоже, нормальных слов чтобы прокомментировать происходящее у него не нашлось. В этот момент раздался еще один взрыв — не такой сильный, но тоже внушительный. Неподалеку от еще не опавшего огненного гриба в небо полетел плотный огненный шар.

— Шик, блеск, красота, — уже справившись с совсем яркими эмоциями, отреагировал ротмистр. Голос его при взгляде на огненную свистопляску был определенно напряжен.

— Топливохранилище у центра набора Войска Польского, вашбродь. Оно, по идее, пустое и законсервированное, не должно было…

Сережа осекся на полуслове под тяжелым взглядом ротмистра. Я в происходящее не вмешивался — снова начал переодеваться, параллельно наблюдая за происходящим за окном. Взвившееся в небо пламя уже опало, но горение сохранялось. Несколько минут, и улицы кроме оранжевых отсветов пламени расцветили огни синих спецсигналов машин экстренных служб — они съезжались в соседние кварталы десятками.

Все уже давно переоделись, снятые мундиры были сложены в баул вместо подготовленной одежды. Но мы оставались на месте, только зеленые огоньки имплантов в глазах бойцов отсвечивали. Чего мы ждем стало понятно, когда с прилегающей улицы к арке здания свернула карета скорой помощи.

— Выходим, — скомандовал ротмистр и мы все вместе — в том числе и обескураженный Сережа, покинули здание.

— К Старой мельнице давай сначала, — приказал Соколов водителю скорой. Тот, несмотря на одежду медика, определенно принадлежал к команде эвакуации — глаза у него, как и у остальных, сдержанно светились зеленым отсветом капель имплантов.

Когда проехали пару перекрестков и выехали на широкий проспект, помчали мигая люстрой и распугивая высыпавших на улицы зевак звуковым сигналом. На приборной панели отображалась карта Познани, и я видел, что мы едем по южной окраине города, направляясь в предместья. За окном по обоим сторонам дороги вскоре уже встали деревья лесопарка, но по карте я видел, что мы еще в черте города. Через пару минут повернули на север — объезжая Познань по дуге, и в результате маневра заехали в район Броварна, где и находилась Старая мельница.

Никакой мельницы, впрочем, по месту назначения я не увидел. Подъехали мы к старому кирпичному зданию с трубой котельной. Поодаль видна плотина, вокруг несколько домов, построенных явно в позапрошлом веке. Дома заброшены: окна выбиты, стены разрисованы самыми разными образцами граффити — от стандартных неряшливых изображений гениталий и кривых надписей на польском, до самых настоящий произведений искусства.