Нелегкая поступь прогресса (СИ) - Ежов Сергей - Страница 34

— Лиза, родная моя! — обнимаю я жену — Мы не можем изменить весь мир, зато мы можем изменить родную страну. Согласись, рабство в России мы уничтожили, и твоя заслуга в этом великом деле, несомненно, имеется. Ты участвовала в разработке мотора для трактора, ты стояла у истоков железных дорог, ты настояла на строительстве заводов по выделке листов, пригодных как для устройства кровли, так и для обшивки стен. А три медицинских и два педагогических института, что содержатся на доходы с твоих предприятий? Правда, учебные заведения мы постепенно передадим на попечение государства.

— Почему же?

— Я считаю благотворительность злом. Дело в том, что большое количество людей будут ссылаться на наш опыт в части содержания всяких богоугодных заведений как на естественное состояние дел. Дескать, и они двигаются в том же направлении. Благотворительствуют, да. А коль они такие хорошие, то извольте награждать государственными наградами, давать послабления по налогам и прочее в том же духе.

— Они неправы?

— Почти все такие деятели — жулики. Скажем, некий Хлудов построил церковь, и получил за неё церковную награду. А на следующий день он вычел потраченные деньги из зарплаты своих рабочих.

— Какая низость!

— Скажем так: это игра в рамках дозволенного, чуть расширяя рамки.

Лиза кивнула в сторону окна, где стояла очередная толпа оборванцев, наряженных в лучшие свои лохмотья.

— Юрий, но ведь доводить людей до такого состояния просто подло!

— Не пройдёт и десяти лет, как французы свергнут короля и с увлечением начнут рубить головы нынешним хозяевам жизни. А те только и будут стонать: «Нас-то за что? Всё же было так прекрасно!»

— Ты знаешь наверное, что так будет?

— Скажем так: предвижу. Пройдёт лет десять, и во время очередного кризиса, а они бывают регулярно, вся махина французской монархии рухнет. Кризис будет лишь отправной точкой для изменений, необходимость которых накапливается давно. Они и сейчас копятся, и чем дольше будут копиться, тем мощнее будет взрыв.

— Мне кажется, что ты делаешь всё, чтобы в нашей стране не было такого взрыва. Я права?

— В какой-то мере. Я знаю, каким должно быть государственное и общественное устройство в нашей стране, и делаю так, чтобы мы шли в том направлении постепенно, без рывков и лишних жертв.

— Император в курсе твоих планов?

— Да, конечно. Мы с Павлом Петровичем многократно обсуждали будущее России. Кафедру экономики Петербургского университета возглавляет Адам Смит, лучший экономист современности, это я посоветовал пригласить старика. Сейчас он разрабатывает теорию государственного капитализма, из которой потом вырастет новое учение.

— Позволь, Юрий, но многие утверждают, что для строительства нового общества следует свергнуть монархию. Не пугают ли Павла такие разговоры?

— Ничуть. Монархия всего лишь форма государственного управления, одна из многих. В какой-то мере монархия даже благотворна — своей стабильностью, в то время как другие формы, например парламентская республика, очень быстро вырождаются в охлократию, во власть толпы.

Так мы ехали не торопясь, не поднимая скорость выше двадцати-тридцати километров в час, да больше и нельзя по грунтовым-то дорогам, кое-где отсыпанным щебнем.

Париж нас встретил проливным дождём и посланием французского короля. На заставе к моей машине, едущей головной в колонне, подбежал солдат в плащ-палатке, похожей на русскую, только синего цвета.

— Месье! — залопотал он, сунувшись в окно водителя, открытое для него — Где я могу увидеть графа Бульгакофф? Имею для него важное сообщение от графа да Пре!

— Я граф Булгаков. Где послание графа ле Пре?

— Граф сообщит лично, он ожидает вас в кордегардии. А послание, с вашего позволения от Его королевского величества.

А этот граф изрядный нахал! Сам под дождь лезть не желает, а заставляет меня лезть под дождь. Ладно, делать нечего, раз послание от короля, придётся его выслушать или прочитать письмо. Подаю солдату автоматический зонт:

— Держи, служивый! Нажми на кнопку, видишь её?

Солдат нажал на кнопку и чуть не уронил от неожиданности развернувшийся зонт. А Лиза сзади подала голос:

— Юра, я с тобой. — произнесла она по-русски — Мне любопытно посмотреть на беспардонного графа. Его явно послали пригласить нас на аудиенцию, а он изображает из себя великого вельможу.

Ладно, развернул второй зонт, который принял второй солдат:

— Служивые, идите к двери, я туда подъеду.

Остановился у самых дверей кордегардии, пассажирской дверью поближе к невысокому, в три ступеньки, крыльцу.

Молодой, младше меня, человек в богатом жюстокоре, весь покрытый золотой вышивкой, и даже на пряжках башмаков были какие-то стразы. Наверняка настоящие драгоценные камни, в эту эпоху если понтуются — то во весь разворот. Шпажонка, конечно же, хиленькая, декоративная. При том, что одежда из уходящей эпохи, причёска новая: аннинская. А вот лицо графа мне очень понравилось. Умное лицо. Внимательные карие глаза, жесткие складки в уголках рта выдают человека действия, человека умеющего командовать и вести за собой. Если не случится досадных случайностей, коими славится подлунный мир, постараюсь подружиться с графом. С таким человеком лучше дружить.

Молодой человек уверенно, коротко изящно поклонился, причём стало понятно, что кланяется он даме. Нет, всё-таки нахал, но обаятельный, чёрт возьми!

— Имею ли я счастье видеть графа и графиню Булгаковых? — спросил он, внимательно глядя мне в глаза. Примечательно, что фамилию он произнёс совершенно правильно.

— Да, это мы.

— Разрешите отрекомендоваться, я граф Жан-Поль де Пре.

Мы представились, и граф продолжил:

— Его королевское величество приглашает вас, граф Булгаков и графиня Булгакова для дружеской беседы. В качество жилья на время пребывания в Париже вам предлагается отель Матиньон, если вы не имеете на этот счёт каких-либо возражений.

Отель… Нас собираются запихать в гостиницу? Надеюсь, у этой гостиницы достаточное количество звёзд. — промелькнуло в моей голове, но секунду спустя сообразил: отелями во Франции часто называют дворцы. Значит, всё нормально: наш статус высок, престиж державы не пострадает. А то вон, с каким шумом пришлось уезжать из Лондона.

— Возражений нет, но есть уточнение: мы не потесним хозяев?

— Ни в коем случае! Хозяйка отеля Матиньон, принцесса Мария Катерина Бриньоле-Сале в отъезде, и по личной просьбе Его величества короля согласилась предоставить дворец вашим услугам. Граф, соблаговолите получить послание Его величества.

И граф протянул мне письмо. Сломав печать с королевской лилией, я пробежал глазами недлинную записку и передал Лизе.

В письме, собственно говоря, было сказано то, что устно сообщил посланник.

— Мы принимаем предложение Его величества. Граф, не согласитесь ли проводить нас до места проживания? Признаться, я впервые в Париже и незнаком с его топографией.

— С удовольствием. — отвесил изящный поклон граф.

Пока мы обменивались любезностями, ливень прекратился, и мы вышли из кордегардии. На этот раз я пересел из простенькой машины в роскошную, предназначавшуюся в подарок Первому лорду Адмиралтейства Англии. Ну, а раз машина лорду больше не понадобится, подарю её здешнему морскому министру или ещё кому, может и самому королю.

— Ваше сиятельство, — обратился я к посланнику короля — не перейти ли нам к общению без титулов, насколько это возможно просто?

— С удовольствием. — ответил граф — Можете называть меня просто Жан-Поль.

— Благодарю, Жан-Поль! Ко мне можно обращаться просто Юрий.

— О! Я знаю, что в России принято кроме имени упоминать имя отца. Не назовёте ли его?

— С удовольствием. Моё отчество Сергеевич, Полное имя Юрий Сергеевич. Но позвольте спросить, вам не трудно произносить русские слова?

— Нисколько. Дело в том, что я изучаю польский язык, а он весьма похож на русский язык.