Генезис (СИ) - "Василий" - Страница 57

Я отложил половник и поднял, защищаясь, перед собой руки:

— Свят-свят! Мне прозвище не нужно, особенно в ваших кругах!

— Ты желаешь другого прозвища? Ну так парни у нас простые, станешь каким-нибудь «Пилочуваком». Хочешь? А так немного таинственности и даже некоторой учёности. Отличное погоняло, цени!

Мягко улыбнувшись покачал головой, а потом, посерьёзнев, сказал:

— Ты так говоришь, как будто я собираюсь постоянно работать с вашей стороной мира. Алиса, если думаешь, что наркотики или, тем паче, модификации — то, с чем я смирюсь, как просто с «источником дохода»… То я тебя уверяю — нет. А за инъекции морфа людям и вовсе оторву тебе голову.

— С чего вдруг такая правильность, Святогор? — сморщилась девушка. — Ты же кровью залит с головы до пят. Или думаешь, что лучше убивать, чем продавать вещи, которые люди ищут сами? Особенно модификации. Ведь не честно же, люди могут жить вечно! Так зачем мы должны стареть и умирать? Какой в этом высший смысл? Когда твоя родня будет лежать на смертном одре, всё равно будешь говорить про закон?

Она распалялась с каждым словом, явно говоря от души, выплёскивая то, чему её научили старшие, и то, что считает своими мыслями. Но я оскалился и выплюнул слова:

— Нахер закон! «Возвышенные» поздних стадий — не люди. Получаются машины, не рождённые машинами изначально. Если искусственные интеллекты контролировались своим собственным братством и не имеют необычных устремлений, то изменённые лишь ИИ, одолеваемые человеческими страстями.

— И что в том плохого? Любовь, привязанность и доброта выстраивают наше общество и без всяких законов! Так зачем ограничивать людей в их выражении⁈

Я выдохнул, постаравшись загнать обратно память об огне и боли, пережитой маленьким Святогором. И держа ровный тон, заметил:

— Ты хорошо учила историю? Не помнишь, что человечество пережило две войны с такими вот собственными «возвышенными» и чего они стоили?

Она презрительно отмахнулась:

— Так оно было ещё в старую эпоху, среди примитивов. Ты думаешь, люди, у которых чип в голове за них, по сути, думал, были способны принимать взвешенные решения? Мы совсем не такие!

Я поднял бровь:

— То есть катастрофа одиннадцать лет назад случайность? Как и восемнадцатью, и тридцатью годами ранее? Не потому что очередной мудак решил, что ему больше не хочется прятаться и надо стать богом, попутно убив десяток тысяч человек?

Она упёрто вскинула подбородок:

— Это единицы. А сколько тихо живут, никому не мешая? Или ты не согласен с тем, что из тысячи человек, по закону больших чисел, один окажется психопатом? Ради незначительного меньшинства не давать нормально жить остальным? Что за бред? Будь наше общество не таким дряхлым, способным к свершениям, мы бы смогли построить другой мир, где никому не нужно умирать!

— История говорит о другом. И, примитивы, как ты говоришь, были не глупее тебя и меня. Однако — не смогли. Люди пресыщаются с годами, нужны всё большие раздражители для получения таких же эмоций, как в юности. Модификанты проходят такой путь в десятки раз быстрее. На выходе получается моральный урод, не желающий ничего, а то, что способно вызвать хоть проблеск его интереса — обычно какие-нибудь зверства.

— Опять ты с этими тупыми шаблонами от власти, желающей контролировать немощное стадо! — фыркнула брюнетка. — Повзрослей, думай своим умом!

Я не смог не усмехнутся. Иногда, глядя на её выдающиеся достоинства, забываю, что Алиса, по сути, ещё подросток, и ей кажется, что она сможет переделать мир и людей, и знает, как правильно. Можно надавить на жалость и эмоции моим личным опытом, но, думаю, и такое ничего в её голове не изменит. Раздражённо поджал на мгновение губы и поинтересовался:

— Останешься на обед, революционерка? Должно получиться вкусно.

Она, остановленная в середине праведного спича, вскинула на меня горящие возмущением глазищи, но, втянув полный ароматов воздух кухни, милостиво буркнула:

— Разумеется! Но однажды ты поймёшь, что я права!

Я быстро-быстро кивнул пару раз, не желая дальше продолжать бессмысленный спор. Её точка зрения напрямую вытекает из условий, в которых живёт. Как юная Келлер будет вести семейное дело, если начнёт считать иначе?

Люди приспосабливаются к окружению, пусть и, зачастую, неосознанно. Моя задача постараться, чтобы девушка не потеряла берега. Хотя, по большому счёту, сделать ничего не могу. Лишь оглушить и отправить в СИБ, что в итоге приведёт её на Свалку, где молодую и красивую девушку ничего хорошего не ждёт. Обидно.

Впрочем, не буду думать о плохом. Вместо этого осведомился:

— Ты поздравить прилетела или по делу?

Она отбросила притворство, собралась и серьёзно произнесла:

— Вы собираетесь выступать на большом чемпионате, деньги там вертятся немалые. Будьте готовы, что к вам могут подойти с предложением, от которого «невозможно отказаться». Направляй таких к нашей семье.

Я удивлённо поднял бровь, на что девушка поморщилась, но закончила:

— Гор, не сомневаюсь, что тот, кто решит тебе угрожать, окажется на том свете. Поверь, не нужно никому такое. Да, быть связанным с нашей семьёй ты не хочешь, но хотя бы без трупов обойдёмся. Так будет проще всем.

Я задумчиво помассировал переносицу. Так вот незатейливо она предлагает мне «крышу». И ведь, чертовка, ничего взамен не попросит. Просто будет использовать меня с Егоровым, как пугало для противников их семьи, о чём мы и знать-то не будем. Но ведь действительно вариант. Не думаю, что большая часть обычных бандитов, работающих на ставках, в курсе, кто именно штурмовал поместье Адеми. Так что я медленно кивнул:

— Хорошо. Если возникнет ситуация, мы воспользуемся твоей помощью.

Она облегчённо выдохнула.

— Отлично! Ты извини, Гор, но правда не хочется лишней крови и внимания на пустом месте.

— Как и мне.

Наш разговор прервал топот шагов, и на кухню заглянул Егоров, принюхался и крикнул:

— Отлично пахнет! Вэй, ты задержишься на обед?

— Куда я денусь, Коля? Не отдохнув, домой не долечу, — донёсся усталый возглас снаружи.

Я почесал в затылке. Накрывать стол буду в ангаре, тут сложно разместиться всем вместе.

Сказано — сделано. Пока я доставал тарелки, резал хлеб, борщ успел дойти, а Алиса помогла накрыть стол.

— Приятного аппетита! — громогласно пожелал всем Егоров, едва мы расселись. И, подув на ложку под наши аналогичные возгласы, быстро проглотил содержимое. Посидел, подумал и с усмешкой спросил: — Гор, может, поваром будешь? Зачем тебе пилотирование?

Я фыркнул:

— Каждый день готовить лень. И скучно. Так что нет, только по праздникам!

— А что вы сегодня празднуете? — дипломатично осведомился Сяо между работой ложкой.

— Выживание, — пожал плечами Николай.

— Так поднимем же ложки супа за ваше выживание! Пусть будет так и впредь!

Иностранный наёмник шутливо воздел перед собой названный предмет. И мы со смехом последовали его примеру:

— За выживание всегда и везде!

Глава 23

Арена горела. Сегодняшний противник Егорова сделал ставку на огонь. Упакованный в дополнительную броню, такой же «Скиф», как у нас, заваливал друга градом зажигательных и объёмно-детонирующих боеприпасов. Меня такой вид нервировал, бунтовала фобия.

Николай в очередной раз метнул в противника огромный камень и, пользуясь его прикрытием, вышел на дистанцию атаки. Удар по ноге оставил небольшой надруб, и Егоров тут же отскочил назад, спасаясь от массивного копья. Пройдя силовое поле, оружие соперника не достало до брони, но ему оно было и не нужно.

Из древка брызнули струйки огнесмеси, которые бывший военный оттолкнул гравитационной волной. Однако всё равно часть попала на броню, стремясь прожечь крепкий морф. Товарищ отступил, разрывая дистанцию и одновременно отталкивая врага гравизахватом. Кинув вдогонку гранату, прыгнул в сторону, опустившись за полсотни метров.