Академия 2 (СИ) - "Давление" - Страница 29

В центре горел яркий костер, слышались громкие и счастливые голоса, и казалось, что ничего плохого случиться просто не может. Что мы защищены хорошим настроением. Да и в самом деле, ну что может случиться с таким лютым отрядом? Какой вообще адский сатана нам хоть что-то способен сделать?

— Девчонки, смотрите, что я нашла! — выбежала со склада ресурсов одна из фурий. И не знаю откуда, но в руках у девушки была гитара. Черная как ночь. Лакированная, да так, что в ней можно было увидеть собственное отражение, и шестиструнная как… Ладно, просто классическая шестиструнная гитара, ничего особенного. — Теперь у нас будет музыка!

— Да-а-а… а-э-э… А кто играть умеет?

Молчание.

— Я на скрипке могу… — прозвучал чей-то неуверенный голосок.

— А я на фортепьяно…

— Флейта…

Они зачем-то устроили перекличку, кто и на чем умеет играть. К слову, там было все кроме гитары. Даже аккордеон и гусли нашлись.

— Ладно, давайте ее сюда.

Я заметил, как заноза скрестила руки и вздернула носик. Складывалось ощущение, будто она гордилась этим. Видимо, микстурка слишком сильно по мозгам проехалась. Хотя, если быть честным до конца, то и мне неплохо в голову ударило.

Между тем гитара торжественно перекочевала ко мне в руки. Сделал пару пробных ударов… Расстроена. Но ничего, сейчас быстро поправим.

— Играй давай! — больше двадцати пар глаз смотрели на меня с ожиданием. Кто-то, похоже, надеялся, что я облажаюсь, а кто-то просто хотел посмотреть, чего я там могу. А я могу! Да. Могу. Я крутан.

— Спокойно, щас все будет.

Идель с любопытством наблюдала за тем, как я поочередно подтягиваю все шесть струн. Временами щурилась, когда струна начинала звучать слишком высоко. У меня в такие моменты тоже очко всегда жмет. Кажется, что сейчас лопнет и прилетит прямо в глаз. В общем, в этом я ее понимаю.

— Готово, чего сыграть? — спросил хрен знает зачем. Репертуар у меня небогатый.

— А можно что-нибудь от Скрежетонита?

— Или Свистонита…

— Только не этого подражателя!

— Сквиртонит? Мне очень нравится песня “Два литра”, — прозвучало неуверенное предложение.

— Фу-у-у! Он отвратителен! И рифма у него слишком жидкая.

Вообще не понимаю, о чем они говорят. Надо прекращать этот поток безумия.

Я не стал ничего говорить, а только ударил пару раз по струнам и пошел с легкого перебора. Хотелось немного размять руку, уж больно давно этим не занимался.

Пальцы постепенно вспоминали забытые движения и начали скользить по струнам более уверенно. От лада к ладу, от аккорда к аккорду. По лагерю разлилась красивая печальная мелодия, и все споры разом прекратились.

Девушки подобрались ближе. Кто-то сел рядом на бревнах, а кто-то передо мной прямо на землю.

И вот вступление окончено, теперь самая сложная часть. Надо всю эту фигню спеть.

Поехали.

— Кхм! — чуть прокашлялся я и начал серьезным голосом, добавив в него изрядную долю хрипотцы: — Серыми тучами небо затянуто, нервы гитарной струною натянуты, дождь барабанит с утра и до вечера, время застывшее кажется вечностью.

Может показаться, что выбрал эту песню случайно, но нет. Я точно знал, как армейские песни пробирают на эмоции.

— Мы наступаем по всем направлениям, танки, пехота, огонь артиллерии. Нас убивают, но мы выживаем и снова в атаку себя мы бросаем.

Периферийным зрением наблюдаю, как у девчонок загорелись глаза. Конечно, “ха-ха”, но видно, что сейчас каждая из них готова броситься в эту самую атаку. Да-да, так это и работает.

Плавный перебор переходит на более звучный бой.

— Да-а-вай за жизнь! Давай, брат, до конца! Да-вай за тех, кто с нами был тогда! — вот и сжимание кулаков пошло, вместе с выпяченной грудью. — Давай за жизнь! Будь проклята война! — заноза покачивает головой в такт. Удивительно. — Давай за тех, кто дома ждет тебя!

Забавно наблюдать, но мне кажется, что если конкретно в этот момент на наш лагерь обрушится полчище хонкаев, эти желторотые валькирии будут стоять вместе и до последнего. И было бы здорово, если этот результат закрепится надолго.

А песня все ускорялась.

— Давай за них, давай за нас, вражине вставим прямо в глаз, — это я, конечно, круто загнул, но уж простите, — за свет далеких городов и за друзей, и за любовь. Давай за вас, давай за нас и за десант, и за спецназ. За боевые ордена, давай поднимем, старина.

Кучка валькирий и фурий, что постепенно сужали круг. Некоторые, по-моему, даже моргать перестали и дышали через раз. Прям прониклись девчонки моим пением, хоть и не очень идеальным. Да чего уж там, совсем не идеальным. Но-о сейчас спустим вас с небес на землю.

— …Ты потерпи, сестра, не умирай пока, будешь ты жить еще долго и счастливо, будем на свадьбе твоей мы отплясывать, будешь ты в небо детишек подбрасывать. ДА-А-ВАЙ ЗА-А… — короткая пауза, киваю головой, и весь лагерь продолжает припев хором, пуская слюни да слезы из всех мест, каких только можно, — …ЖИ-ИЗНЬ! ДАВАЙ, БРАТ, ДО КОНЦА! ДАВАЙ ЗА ТЕХ…

Три куплета пролетели незаметно, и когда песня кончилась, несколько секунд стояла тишина. То ли девчата ждали, что сейчас будет продолжение, то ли просто были шокированы. Хрен знает… Не хочу себя хвалить. А затем прозвучали первые аплодисменты, которые с каждым мгновением становились громче и уверенней.

— Шикарно, Джек!

— Очень круто! И так трогательно! Очень трогательно! Может меня кто-нибудь потрогать? Я очень хочу быть потроганной!

— Сама себя трогай!

— Я и так все время… сама себя…

— Эх, была бы флейта…

— В жопу флейту!

— У Джека есть, но кожаная. Подойдет?

“Араши получит по башке”.

— Давай на бис!

Пьяненькая кучка начала скандировать “Давай на бис!”, “Давай за нас!” и несколько иных вариантов, которые были в целом друг на друга похожи.

Я все-таки сыграл еще пару раз “Давай за…”, потом припомнил несколько других военных песен, а закончил вообще каким-то дворовым стебом. К тому моменту девок окончательно развезло, и вскоре все рассосались по углам.

***

Спустя какое-то время за общим столом

— Итак, у меня вопрос, — голова вроде соображала, а вот язык конкретно заплетался. — Кто… кто, мать его, знает, что такое Мондштадт?

В ответ посыпалось множество вариантов — от банального “не знаю” и до предположения, что это такая штучка, которая нужна для поддержания поверхности вентилируемого фасада.

— Ду-ура… — вклинился после последнего очередной пьяный девичий голос. — Для поддержания — это кронштейн, — “Откуда ты это знаешь?!” — А Мон… Мохштат — это что-то… Не знаю. Торт с фисташками, хе-хе…

Сами вы, блин, торт с фисташками!

— Джек, гляди, чего я нашла, — ко мне за стол подсела изрядно окосевшая Араши. В руках у бесенка была ягода.

— И?

— Что “и”? Ты не видишь? Это черная…

— Черная смородина, я знаю.

— Ну так… что? Будешь? — кролик заговорщицки придвинулся, поигрывая бровями.

— Я что, по-твоему, смородину ни разу не ел?

— Дже-ек, не тупи! Я же сказала, это — ЧЕРНАЯ смородина. Очевидно, что не ел, раз говоришь с таким спокойным лицом. Черным что попало не называют. Вот ты просто Джек, а назови тебя “черным Джеком”… Чувствуешь, какая разница?

— Чувствую. Выкинь ее.

— Не-е, смотри чего покажу, — Араши поставила стаканчик, налила туда разбавленной микстурки, затем насадила ягодину на сосновую иголку и слегка поболтала внутри. — Теперь пей!

— Ага, не. Нихрена. Ты первая.

— Трус! Ну и ладно! Мне больше достанется, — и вот под моим пофигистичным взглядом кролик залпом выпивает всю жидкость и с громким стуком ставит стакан на место. — Видал? А ты… боя… боя… Ик! Боялся.

*Буф!*

Лицо Араши встречает столешницу.

— Ну… я не боялся. Скорее у меня были некоторые опасения.

Проверив пульс своего ушастого товарища, который был вполне стабильным, махнул рукой на всех, включая Мохштат, и решил, что пора на боковую.

Слегка покачиваясь, двинулся в сторону нашего дебильного общежития, однако, не дойдя пару шагов, вспомнил, что теперь у нас есть все индивидуальное, включая офигенские спальные мешки.