Путь огня (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 48

Возмутился:

- Я так на тебя охраны не напасусь.

- Тебе так и так придется нанимать новых, - пожала плечами ассара и произнесла с намеком: - Дети, знаешь ли, растут быстро.

Охрана вздрогнула и испуганно покосилась вглубь комнаты, где сладко сопели малыши.

Академия. Все та же ночь.

Аль очнулся от того, что его трясли за плечи. Судорожно, со всхлипами шептали его имя. И на щеку капало что-то обжигающе горячее.

- Пусти, - попытался отмахнуться, но сил поднять руку не нашлось. Он вообще чувствовал себя очень странно – в голове было ясно, мир воспринимался четко, а вот тело ощущалось чужим, точно в него воткнули мозги, а подключить забыли.

- Со мной все нормально, - выдавил из себя. Говорить было непросто, горло драло, точно он орал пару часов подряд. Кожу пекло. Но в остальном, кроме дикой слабости, он чувствовал себя неплохо и думать было легко. Вспомнил чужую боль, мяукающий крик. Значит, у Юли все в порядке и можно выдохнуть. Да и тревога, поедающая последнее время сердце, исчезла. И дышать стало легче. Если бы не эта дурацкая слабость…

- Курсант Альгар, как ты? – над ним склонилось лицо.

Кто-то из старшекурсников, - опознал Аль. Мысленно застонал – он был прав. За ним присматривали, тогда почему не остановили? С другой стороны, в академии лучшим уроком считали тот, который был получен до конца. Потому как учить идиота бесполезно - все равно сгорит. Огонь, он не только слабых не любит, но и дураков.

- Жить буду, - проскрипел. Попытался подняться.

- Лежи, - его остановили, - мы уже отправили за целителем. Скоро будет здесь.

Целитель, ректор, братья, отец. Список тех, кто выскажет свое неодобрение, получался длинным. Юля права, много родственников – утомительно.

Но неодобрение пережить можно, главное, что с Юлей все в порядке. Потянулся, проверяя связь. Улыбнулся. Да, все хорошо.

- Вы посмотрите на него, он еще и улыбается.

Его улыбку заметили. И не одобрили.

- Он остался жив, почему бы ему не радоваться, - горячо заступился за друга Шиль.

- А ты вообще молчи. Оба. Идиоты. Зачем сюда сунулись? – мрачно поинтересовался один из тройки.

Шиль не ответил. Аль тоже решил промолчать. Его уже не страшило будущее наказание – переживет. Главное, исчезла давящая тревога. Роды прошли, значит, ассара скоро вернется. И все будет как прежде – ее теплое подбадривающее присутствие. Чтение на ночь. Поддержка.

Нахмурился, ощутив острый укол ревности. Нет, как прежде не будет. Ее придется делить. Вздохнул. Как бы он хотел, чтобы ассара принадлежала лишь ему одному. Но так не бывает. Хороший человек нужен всем. Сначала Фильярг, теперь вот дети. Их точно было двое, что странно. Отмахнулся – не важно сколько. Это для других Юля - жена, мать. Ассара принадлежит лишь ему. И снова улыбнулся. Сверху неодобрительно хмыкнули.

Шиль сжал его ладонь. Спросил шепотом:

- У тебя правда все хорошо?

Аль кивнул. Просто отлично.

- Прости меня, - попросил друг.

- Нет, - отказался Шестой, - сначала я тебе побью, а потом уже прощу.

- Согласен, - расплылся в широкой улыбке Шиль, и старшекурсник заметил раздраженно:

- Недолго вам осталось улыбаться.

Действительно недолго. Скоро в пещере стало тесно.

Подняли с постели жутко недовольного этим главного целителя – лорда Тарьяра, примчался бледно-напряженной ректор, прихватив наставника первого курса и воспитателя их класса.

- Его высочество поглотил огненного духа? – уточнил еще раз целитель, водя ладонями над телом Аля. – Уверены?

Трое безмолвных дружно закивали.

- Это случилось столь неожиданно, мы не успели вмешаться, - покаялся старший.

Ректор нахмурился, но разборки с будущими безмолвными отложил на потом – когда лишние уши будут удалены.

- Есть ожоги на коже, небольшие повреждения внутри, но я не чувствую никаких излишков, впрочем, фон истощен, точно мальчик пропустил через себя сразу большой поток.

Ректор побледнел еще больше и со словами:

- Мне надо доложить, - удалился из пещеры.

- Что же вы, курсант Альгар, - неодобрительно покачал головой лорд Тарьяр, - так подводите свою ассару. Вам даже тренировки запретили в эти дни, чтобы никоим образом не ослабить Юлию Андреевну перед родами.

Аль прикрыл глаза. Оправдываться было глупо, они все равно не поймут, даже если попытаться объяснить.

- Прости, - сбоку снова захлюпали носом, - это я. Виноват. Если бы я. Обрел огонь. Тебе не пришлось. Идти со мной. Я никчемный. Пустышка.

И тут пахнуло жаром. Точно вернулся огненный дух.

Целитель хоть и выругался, но действовал четко:

- Щиты. Держать. Теперь пустите меня наложить поглотитель. Вот так.

И уже более спокойно проворчал:

- Ишь какой факел устроил. Это у них семейное. Отец так же сидел до конца первого курса, зато потом полыхнул – половина класса выгорела. Одни проблемы с поздняками.

- Зато я слышал, они самые сильные, - высказался один из старшекурсников.

- Что ранние, что поздние действительно отличаются высоким уровнем магии, зато середнячки всегда стабильны, - возразил целитель.

Аль лежал, слушал и улыбался. Наложенное заклинание заманивало в сон, и, хотя было тревожно за Шиля, хотелось узнать, кто там родился у Юли, Аль сдался, проваливаясь в сновидение.

Глава 18

– Горжусь тобой, – прошептал на ухо Фильярг, обнимая. Он сам, никому не доверяя, отнес ее в душ, намыл, вытер, переодел в сухое. И теперь они стояли – она, прижившись спиной к его груди, – и любовались двумя розовыми комочками.

Юля с содроганием, точно дурной сон, вспомнила последний месяц.

Сил не было. Ни физических, ни моральных. Когда ее забрали во дворец, она не могла уже ходить. Постоянно мерзла и все дни полулежала в кресле около горящего камина. Целитель не покидал ее дольше, чем на полчаса, притаскивая новые накопители, но измученный организм, словно решето воду, не мог удержать ничего.

Артефакт, подаренный водной стихией, опустел полностью за три дня до родов. И вот тогда Юле стало по–настоящему плохо. Постоянно мучили жажда и холод, словно внутри поселился иссушающий кусочек льда. От него по телу расползалась болезненная слабость, принося мучительную лихорадку. Становилось немного легче в присутствии Фильярга, но потом и это перестало помогать.

Приходила Седьмая. Сочувственная. Заботливая. Приносила вкусняшек, на которые Юля лишь взглянула. Заходил хмурый величество. Качал головой. Ругался. Потом втроем с целителем и Фильяргом заставлял ее поесть. И было столь необычно видеть его величество с ложкой в руке, что Юля от удивления смогла впихнуть в себя немного еды.

Радовало одно – показатели детей были в норме. Это означало, что они родятся в любом случае, а она…

– Я послал за калкалосом, – каждый вечер преувеличенно бодро докладывал муж, только Драго все не было. Зато было шевеление жизни внутри. Нетерпение – скорее бы. Усталость. И растущее чувство пустоты там, где по заверениям наставников, находился ее источник силы.

– Ты могла умереть.

Фильярг тоже устал. Жить с чувством надвигающийся беды. Ждать худшего. И теперь не мог до конца поверить, что все закончилось. Потому не отпускал от себя, крепко прижимая. И даже на калкалоса ругаться не стал. И на поднятый по тревоге среди ночи дворец – почти уже традиция. И на магическую передозировку безмолвных.

Юля повернулась, обняла, привстала, коснулась губами щеки, вкладывая в поцелуй всю нежность, всю благодарность: за доверие, за поддержку, за любовь.

– Как себя чувствуешь? – спросил он тихо. Горячие ладони легли на спину, не давая отстраниться. Юля положила голову мужу на грудь. Вздохнула совершенно счастливо. Она, муж, дети. Проверила Совенка – тот спал, и она не стала его будить. Утром проснется и узнает новости. Вот тогда она и спросит – что же такого он учудил.

Чувствовала Юля себя неплохо, немного кружилась голова, иголочками покалывала впитанная столь быстро сила. Боли не было. Все же медицина здесь была на уровне, вот только рождение мага подразумевало не просто физическое воспроизведение копии себя, но еще и деление собственного магического источника на три, в ее случае, части. И если бы силы не хватило, она отдала бы жизненную энергию.