Лейтенант Хорнблауэр - Форестер Сесил Скотт - Страница 13

– Отнесите его в каюту, – сказал Бакленд.

Это был приказ. Момент был важный: если капитан выбывает из строя, долг первого лейтенанта – взять на себя командование, и четыре слова, произнесенные Баклендом, показывали, что он это сделал. Приняв командование, он мог отдавать приказы даже в отношении капитана. Но этот важный шаг был вполне в рамках заведенного порядка: Бакленд десятки раз принимал временное командование судном в отсутствие капитана. Заведенный порядок помог ему пройти через эту критическую ситуацию, а привычки, сформировавшиеся за тридцать лет службы на флоте – сначала мичманом, потом лейтенантом – позволили вести себя с подчиненными и действовать как обычно, несмотря на неопределенность его ближайшего будущего.

И все же Буш, внимательно за ним наблюдавший, не был уверен, что привычки хватит надолго. Бакленд был явно потрясен. Это можно было бы объяснить естественным состоянием офицера, на которого в таких поразительных обстоятельствах свалилась огромная ответственность. Так мог бы решить ни о чем не подозревавший человек. Но Буш, с ужасом гадавший, как поведет себя капитан, придя в сознание, видел, что Бакленд разделяет его страхи. Кандалы, трибунал, веревка палача – мысли об этом лишали Бакленда воли к действию. А жизнь, во всяком случае будущее всех офицеров на судне, зависели от него.

– Простите, сэр, – сказал Хорнблауэр.

– Да? – отозвался Бакленд и с усилием добавил: – Да, мистер Хорнблауэр?

– Можно мне записать показания капрала, пока события еще свежи в его памяти?

– Очень хорошо, мистер Хорнблауэр.

– Спасибо, сэр, – сказал Хорнблауэр. На его лице нельзя было прочесть ничего, кроме почтительного усердия. Он повернулся к капралу: – Доложитесь мне в моей каюте, после того, как вновь поставите караул.

– Да, сэр.

Доктор и его помощники давно унесли капитана. Бакленд не двигался с места – казалось, он парализован.

– Надо еще разобраться со вторым пистолетом капитана, – сказал Хорнблауэр все так же почтительно.

– Ах, да. – Бакленд огляделся по сторонам.

– Здесь есть Вэйлард, сэр.

– Ах, да. Он подойдет.

– Мистер Вэйлард, – сказал Хорнблауэр, – спуститесь с фонарем и поищите пистолет. Принесете его первому лейтенанту на шканцы.

– Есть, сэр.

Вэйлард почти успокоился; уже некоторое время он не сводил глаз с Хорнблауэра. Теперь он поднял фонарь и спустился по трапу. То, что Хорнблауэр сказал про шканцы, проникло в сознание Бакленда – он медленно двинулся к выходу, остальные за ним. На нижней пушечной палубе Бакленду отсалютовал капитан Уайтинг.

– Будут приказания, сэр?

Значит, весть о том, что капитан выбыл из строя и первый лейтенант принял командование, разнеслась по судну с молниеносной быстротой. Бакленду потребовались одна или две минуты, чтоб собраться с мыслями.

– Нет, капитан, – сказал он наконец и добавил: – Прикажите своим людям разойтись.

Когда они поднялись на шканцы, ветер по-прежнему дул с правой раковины и «Слава» летела над зачарованным морем. Над их головами вздымались пирамиды парусов, выше, выше, выше, к бесчисленным звездам, корабль качался, и верхушки мачт описывали в небе большие круги. С левого борта только что вынырнул из моря месяц и висел над горизонтом, как маленькое чудо, отбрасывая к кораблю длинную серебристую дорожку. На белых досках палубы отчетливо выделялись черные фигуры людей.

Стоявший на вахте Смит бросился к ним, как только они поднялись по трапу. Больше часа расхаживал он, как в лихорадке, слыша доносившиеся снизу шум и возню, ловя расползающиеся по кораблю слухи, будучи не вправе покинуть свой пост и разузнать, что же происходит на самом деле.

– Что случилось, сэр? – спросил он.

Смит не был посвящен в тайну встречи четырех лейтенантов. Кроме того, капитан не так его притеснял. Но он не мог не чувствовать всеобщего недовольства, он должен был догадываться, что капитан не вполне нормален. И все же Бакленд был не готов к его вопросу и не приготовил ответ. Наконец заговорил Хорнблауэр.

– Капитан упал в трюм, – сказал он спокойно и без особого выражения. – Его только что в бессознательном состоянии отнесли в каюту.

– Как его угораздило? – изумленно спросил Смит.

– Он искал заговорщиков, – сказал Хорнблауэр все тем же ровным тоном.

– Ясно, – сказал Смит. – Но…

Он прикусил язык. Ровный тон Хорнблауэра предупредил его, что дело деликатное – если продолжать расспросы, придется обсуждать умственное здоровье капитана, а Смиту не хотелось высказывать свое мнение по этому поводу. В таком случае он не хотел больше ничего спрашивать.

– Шесть склянок, сэр, – доложил ему старшина-рулевой.

– Очень хорошо, – машинально ответил Смит.

– Мне нужно записать показания капрала, – сказал Хорнблауэр. – Я заступаю на вахту в восемь склянок.

Раз Бакленд принял командование, он мог отменить нелепый приказ, по которому Буш с Робертсом ежечасно являлись к нему, а Хорнблауэр нес двухвахтное дежурство. Наступила неловкая пауза. Никто не знал, сколько капитан пролежит без сознания и в каком состоянии он будет, придя в себя. На шканцы вбежал Вэйлард.

– Вот второй пистолет, сэр, – сказал он, вручая оружие Бакленду. Тот взял пистолет и достал из кармана другой. Так он и стоял беспомощно, с двумя пистолетами в руках.

– Мне забрать их у вас, сэр? – спросил Хорнблауэр, беря пистолеты у него из рук. – А Вэйлард может помочь мне записать показания капрала. Можно я возьму его с собой, сэр?

– Да, – сказал Бакленд.

Хорнблауэр повернулся, чтобы уйти, Вэйлард за ним.

– Мистер Хорнблауэр… – начал Бакленд.

– Сэр?

– Ничего, – сказал Бакленд. В его голосе прозвучала нерешительность.

– Простите, сэр, но на вашем месте я бы немного отдохнул, – сказал Хорнблауэр, останавливаясь у трапа. – У вас была тяжелая ночь.

Буш внутренне согласился с Хорнблауэром: не то чтоб его заботило, тяжелая ли ночь была у Бакленда; просто, если Бакленд уйдет в каюту, меньше шансов, что он неосторожным словом выдаст себя – и своих сообщников. Тут только до Буша дошло, что именно это Хорнблауэр имел в виду. В то же время он пожалел, что Хорнблауэр от них уходит, и понял, что Бакленд тоже об этом жалеет: Хорнблауэр хладнокровен и быстро соображает, невзирая на опасность. Это он подал им всем пример естественного поведения, как только внизу поднялась тревога. Может быть, Хорнблауэр что-то от них скрывал, может быть, он лучше знает, как же капитана угораздило свалиться в люк. Это смущало и волновало Буша, но даже если он был прав, Хорнблауэр ничем не выдавал этого.