Когда звонит Майкл - Фаррис Джон - Страница 4

— Хочешь, я тебе покажу пчел прямо сейчас, малышка?

— Мне только надо переодеться, — спохватилась Пэгги и умоляюще уставилась на мать. Та кивнула.

— Сотри с губ сахарную пудру, — проронила Элен каким-то чужим голосом.

Пэгги схватила салфетку, вытерла рот и вскочила со стула. Внезапно девочка вспомнила, что спешить и суетиться в доме категорически запрещалось, медленно и чинно прошествовала до лестницы и, сохраняя достоинство, начала подниматься, перешагивая сразу через две ступеньки.

Когда она скрылась из виду, доктор Бриттон нарушил молчание:

— Странное дело, обычно дети не шутят таким образом. Кто бы это мог быть? К тому же десятилетние мальчики, наверное, вообще ничего не слышали о Майкле Янге.

— Не знаю, — еле слышно откликнулась Элен и закурила.

— Ну-у, — протянула Эльза, как бы подводя черту, — в конце концов он уже позвонил и, наверное, в восторге от своей выходки. Так что теперь все позади, и волноваться тебе больше не стоит.

— А я и не волнуюсь. — Элен так весело рассмеялась, что на щеках у нее проступили ямочки. — Но что странно — я никак не могу выкинуть этот звонок из головы — ведь мальчик назвал меня «тетушка Элен». А меня так больше никто не называл. Никто, кроме Майкла Янга. — Она встревоженно оглядела гостей. — А вас это не удивляет?

— Да брось ты, — только и проворчала Эльза. — Интересно, зачем он это сделал?

— Вот и спроси у него сама в следующий раз, — посоветовал доктор Бриттон.

Толстуха Бренда, стоя у плиты, недовольно пробубнила что-то себе под нос.

Глава 2

Как и девяносто процентов всех жителей Шейдс Элен Коннелли не являлась уроженкой этого округа. Да и к этой новой породе современных переселенцев, которых привлекала местная экзотика вкупе с колоритной, ни на что не похожей колонией свободных художников, ее уж никак нельзя было отнести. Элен родилась в Чикаго, затем, переехав в Уэст-Пойнт, обвенчалась там в местной церквушке с молодым офицером. Не прошло и года, как ее новоиспеченный супруг отдал Богу душу. Корабль, на котором служил муж Элен, держал курс на Северную Африку и был торпедирован.

Все военные годы Элен провела в Вашингтоне, а затем перебралась в Нью-Йорк. За это время она сменила уйму самых разных профессий. Однако для всех ее родных и знакомых одна проблема в жизни Элен оставалась загадкой — почему эта молодая женщина наотрез отвергает любое предложение о замужестве А с объяснениями Элен особенно не канителилась. Всем своим многочисленным воздыхателям она отказывала с неизменной вежливостью и вполне обоснованно. Правда, один из них попытался-таки влезть в ее душу. И затеял однажды душещипательный разговор.

— С Беном у тебя все было отлично, тут вам чертовски повезло, — начал этот новоявленный кандидат в мужья. — Ведь в этом возрасте увлечение проходит, как правило, через пару месяцев, если не раньше. Можешь мне поверить, я и сам женился таким же неоперившимся птенцом. Так вот, женитьба эта была просто великолепной, или, если называть вещи своими именами, мы составляли идеальную пару для секса. А ведь если супруги счастливы в постели, то как бы ни был их брак неудачен в остальных отношениях, он имеет шанс протянуться чуть дольше, чем какой-либо другой. К счастью (если, конечно, это можно назвать счастьем), мы не успели испытать никаких серьезных семейных проблем, потому что наш союз очень скоро распался. Твой муж погиб через год после свадьбы, и в тот злополучный день ты любила его так же, как и во время первого свидания, а, может быть, и больше. Тебе скоро тридцать, а второго Бена на горизонте нет, да и быть не может. Если ты выйдешь замуж, тебе не избежать всех сложностей и забот настоящей семейной жизни. Немало придется покорпеть над собой, притираясь к новому мужу, будь то сам ангел, чтобы жизнь эта стала более-менее сносной. А тебе сие не по силам. Ты ведь не сможешь смириться с тем, что в дальнейшем придется столкнуться и с ссорами, и с разочарованиями. Ты в очень затруднительном положении, Элен, и я тебе от всей души сочувствую.

Она ответила тогда просто:

— Я не представляю себе только одного, мой друг: как можно любить иначе? Другой любви для меня просто не существует.

И в то время такой ответ казался ей единственно верным. Прошло немало лет, прежде чем она усомнилась в своей правоте. В душе она сохранила воспоминания о своем муже, о единственном и неповторимом Бене, как будто он мог когда-нибудь снова вернуться к ней. День за днем воскрешала она в памяти тот самый счастливый год в ее жизни. Что это было — трусость, страх перед будущим? Он ведь никогда не придет, — уверяла себя Элен. Да, она знала это, знала всегда, и все же...

Как-то раз она проснулась и внезапно со всей ясностью осознала горькую правду. И чуть не задохнулась от охватившего ее ужаса.

Призрачное счастье, в которое она искренне верила, почти полностью заслонило от нее действительность. Для Элен единственной реальностью, ради которой она жила, являлся Бен. Все чаще и чаще одолевало Элен предчувствие, что стоит ей чуточку сосредоточиться, и тот их счастливый год супружества станет явью. А все остальное время, заполненное одними только воспоминаниями о Бене, канет в вечность и сотрется в мозгу, потому что на самом деле его-то никогда и не существовало.

Осознав это, Элен пришла к выводу, что нервная система ее истощена до предела и в скором будущем ей грозит самое настоящее помешательство. Однако сопротивляться она не могла. По крайней мере, решила Элен, это будет приятное безумие. Обманув себя, она избежит надвигающейся старости и одиночества...

Выход из этого тупика нашелся совершенно неожиданно. Через неделю после своего печального открытия Элен решила податься куда-нибудь в глубинку — туда, где на каждом шагу подстерегали трудности и ежедневная рутина. Где на выколачивание места под солнцем уходили все силы. На первых порах обитание в округе Шейдс и в самом деле оказалось для нее нелегким. Зато мало-помалу призрачная семейная жизнь и незаменимый Бен отодвинулись на второй план. И в конце концов Элен влюбилась. Сначала объектом любви стал домик в живописном местечке Шейдс, а потом, значительно позже, и один из его обитателей — Эд Коннелли.

Элен с Пэгги уже отъехали от деревенской почты на приличное расстояние, когда дочь неожиданно спросила:

— Мам, а кто такой Майкл?

Любой, даже самый невероятный вопрос не смог бы застать врасплох Элен, которая давно уже привыкла к дочкиным подковыркам. Однако в этот раз она опешила, и Пэгги пришлось пояснить:

— Ну, тот мальчик, который тебе недавно звонил.

— А, тот... — Элен чуть притормозила на развилке, потом свернула на дорогу, ведущую к дому, и продолжала: — Я действительно не знаю, кто это был. Видимо, какой-нибудь озорник. Делать ему больше нечего, как накалывать взрослых.

— Но ты говорила, что это был Майкл. А как его фамилия?

Элен на секунду задумалась и, наконец, решительно заявила:

— Майкл был братом твоего кузена Крэга. Но он давно умер. Тебя тогда еще на свете не было, а Крэгу в то время исполнилось только одиннадцать лет.

— А что случилось с Майклом?

— Он убежал из дома. Майкл частенько сбегал, но тогда, в последний раз, он заблудился и прямиком угодил в лапы метели.

— Его так и не нашли?

— Нашли, но только через несколько месяцев. — Элен подъехала к дому и припарковала свой фургончик на асфальтированной стоянке для посетителей магазина. — Поэтому, как ты сама понимаешь, этот племянник мне никак не мог позвонить. Видимо, какой-то шалопай решил подшутить, вот и все.

Теперь Элен находилась во всеоружии и была готова ответить на любой вопрос, который мог возникнуть в головке любознательной Пэгги, но, к ее удивлению, девочка вполне удовлетворилась этой версией и моментально забыла про Майкла.

— Мам, а если Флетчер Эймс поймает скунса и отдаст его мне, можно, зверек будет у нас жить?

— Нет, нельзя. Скунсов в доме никто не держит.