Вторжение (СИ) - Ковальчук Олег Валентинович - Страница 15

Сейчас наша группа направлялась на вертолёте Ми-38 к аномальной зоне в Подмосковье. К той самой зоне, которую создал вокруг себя обломок астероида. Специалисты, со слов Порохова, установили, что радиус зоны составляет примерно пятьсот метров. Именно на таком расстоянии он начал замечать странности в поведении членов его бывшего отряда. Но для подстраховки всем военным и прочим специалистам, которых разместили в оцеплении вокруг этого участка, было запрещено приближаться на расстояние семисот метров.

Всем, кроме нас.

Правда сейчас меня беспокоило кое-что другое.

Ведь я зарекался больше никогда не летать. Да уж, не прошло и трёх дней и я снова в воздухе. Причём в тряском и гудящем вертолёте перелёт проходил куда тревожнее, чем в изолированном самолёте.

— Четыре минуты, — снова напомнил о себе Порохов, которого назначили нашим командиром. Как он успел похвастаться всем перед посадкой, ему прямо перед вылетом объявили о присвоении внеочередного звания младшего лейтенанта.

Это поспособствовало сильному поднятию морального духа не только у самого Порохова, но и у всего новосформированного отряда. За весь вчерашний день мы успели неплохо подружиться и проникнуться симпатией к этому человеку.

А день вчера выдался тяжёлый.

Сразу после того, как мы с блондинкой подняли руки, сделать тоже самое поспешили почти три четверти зала. Причём, после вдохновляющей речи Константина Юриевича, в добровольцы решили податься не только пассажиры нашего рейса, которые в теории не подвержены сводящему с ума влиянию зоны, но и многие из тех, кого не было на борту «нашего» самолёта.

Тех пассажиров, кто руку не поднял, вскоре попросили покинуть зал, и пообещали что они вскоре смогут покинуть подземную бункер. Кстати, как позже сказали нашему отряду, назывался этот бункер очень просто — Объект №1906. Впрочем, никаких громких названий я и не ждал. У нас ещё со времён советов принято давать подобные наименования. Сплошь и рядом «объекты», да «изделия».

Когда отсеяли всех, кто не вызвался и тех, кто не являлся пассажиром рейса Петропавловск-Камчатский — Москва, то есть не был носителем иммунитета, осталось около сотни людей. После этого подключились медики, которые проводили медосмотр. Они ещё сильнее подчистили наши ряды, убрав тех, кто не проходил по здоровью, имел избыточный вес, либо был слишком стар для подобных заданий. В итоге осталось чуть больше сорока. Хотя не прошедших отбор никто со счетов не списывал.

Следующими подключились офицеры, которые занимались первичным «знакомством» с нами и потому, знали о нас, если не всё, то очень многое. Они первым делом вычеркнули тех, кто не служил в армии и не держал оружия в руках. Осталось двадцать пять. При этом один паренёк начал возмущаться и заявлять что обладает огромной магической мощью, и отсеивая его, секретные службы совершают огромную ошибку. Буяна на удивление быстро успокоили двое охранников. Сказали ему пару слов, и тот тут же отправился с ними к выходу.

Затем забраковали кандидатов, которые совсем не дружили со спортом. И так далее…

И так, спустя два часа отбора, нас осталось девять человек. Больше мучить нас не стали, так как все были порядком вымотаны к этому моменту. Я даже не думал о знакомстве с будущими товарищами. Да что там о знакомстве, я даже не слушал кого как зовут. Я думал только о том, чтобы прилечь где-нибудь поспать.

Тех, кого не задействовали в экспедиции, отправили по домам. Я сначала им позавидовал: счастливые домой едут. Но потом нам выделили комнаты прямо на базе, чтобы мы могли выспаться. А тем бедолагам еще минимум полтора часа до дома гнать.

А ещё перед отбоем нам разрешили, точнее даже приказали позвонить домой, чтобы уведомить близких, что у нас всё в порядке. Разумеется, без уточнения обстоятельств.

Мне подобный звонок был не нужен, так как я жил один и в принципе никто не знал, что мне выпали весьма неординарные выходные… Но потом хлопнул себя по лбу. Я ведь кое-что кое-кому обещал. Я же планировал встретиться с Леной в неформальной обстановке. Но не судьба. Правда решил ограничиться только сообщением. Всё-таки неприлично звонить глубокой ночью.

Возможно она обидится, но, по крайней мере, было бы хуже, если бы она меня ждала, а я так не предупредил бы об изменении планов. Я мог бы вопреки всему ради свидания с Леной отказаться от шанса всей жизни, но решил таки не делать этого. Я совсем не романтик.

Получив в ответ на своё сообщение сухое «Ладно» с точкой и без смайлика, я с тяжёлым сердцем отправился спать. Настроение совсем испортилось, но не из-за Лены. С ней я всё улажу, это временные трудности. А вот мысли о предстоящей разведке боем начали ковырять моё спокойствие. Перед сном эффект от мотивационной речи Константна Юрьевича стал понемногу спадать и тревожные мысли тут же поспешили ко мне тонким, но уверенным ручейком.

Благо усталость взяла своё и стоило голове коснуться подушки, как я разом обо всём позабыл, погрузившись в глубокий сон, и проспал до самой будильника в восемь утра. Вся база уже была на ногах, из чего я сделал вывод, что нам дали выспаться.

Суббота обещала быть очень трудной, ведь нам предстояло провести боевое слаживание под руководством опытных вояк и привыкнуть к командиру отряда Порохову.

Утром, плотно позавтракав в местной столовой среди огромного количества разнообразных сотрудников базы, я отправился прямиком на местный подземный полигон. Тут было стрельбище, полоса препятствий и много локаций для отработки различных командных задач. А ещё новые боевые товарищи.

Как я понял, отбор ещё не закончился, и потому я пока не торопился с кем-то знакомиться. К тому же от нас этого пока и не требовали. Более того, пресекали любые разговоры. Один мужик, Борис, пытался завести разговор, мол, у всех ли есть способности и какие именно, но нас тут же прервали, заставив отжиматься. Дальнейшие разговоры так же пресекали отжиманиями и иными способами мешая нам налаживать контакт. Интересно, к чему бы это?

После стрельб нас осталось восемь человек. Выяснилось, что один парень во время срочной службы был писарем и за весь год держал оружие в руках лишь на обязательных стрельбах перед присягой, а затем и на самой присяге. И то на присяге были учебные образцы. В общем, не смотря на вполне сносную форму, стрелок он был совсем никакой, и его отправили на переподготовку. Как пояснил потом Порохов, умение стрелять являлось критически важным навыком в предстоящем походе.

Полоса препятствий «помогла» выбыть ещё одной девушке. Несмотря на то, что она была завсегдатаем фитнес-центров, занималась она там, похоже, исключительно заточкой своей фигуры. Девушка выдохлась очень уж быстро. Как прокомментировал Порохов, заражённые зайцы, бегают быстро, и если догонят, этой красотуле мало не покажется. Так что это всё к лучшему. А если энтузиазм не пропадёт, инструкторы быстро выкуют из неё бойца.

Боевое слаживание началось после обеда и продлилось до самого вечера. Порохов, который на тот момент ещё был старшим сержантом, отрабатывал с нами командное взаимодействие. Учил понимать его жесты руками, не мешкая выполнять все приказы, правильно передвигаться на открытых площадках и в замкнутых помещениях. Разъяснил в каких случаях можно открывать огонь, в каких нельзя.

Разумеется, мы не стали за этот день профессиональными солдатами, но даже десятая часть того, что мы освоили, должна была помочь нам сохранить свои жизни в экстренных ситуациях. В этом заверил нас майор Кудрин, который, после недолгого совещания с Пороховым, исключил ещё одного добровольца.

Причиной было то, что тот никак не мог освоить даже элементарных правил. Либо из вредности, либо из каких-то других соображений. Как минимум, он неправильно реагировал на приказы старшего сержанта. Постоянно путал лево и право. Как оказалось он никому не сказал что у него дислексия. В общем, для боевой вылазки он не подходил.

Итого нас осталось шесть человек.

Только после этого нам наконец дали возможность познакомиться и пообщаться между собой. Хотя после тяжёлого учебно-трудового дня всем, кроме Порохова, хотелось лишь поспать.