Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Ускользающий город. Инициализация (СИ) - Булавин Евгений - Страница 20


20
Изменить размер шрифта:

— Хочешь спасти свою душу? — с ходу поинтересовался его сосед, сияя потрёпанным костюмом в тон автомобиля.

— Вы ещё буклет предложите, — вздохнул Алан.

Машина тронулась. Что-то подсказывало, что он сел не туда, и в то же время — не случайно.

— Буклетов пока нет, — с заминкой ответил почти белоснежный собеседник, и вмиг оживился: — Зато есть флаер на посещение молодёжной дискотеки. Интересно?

— Нет. Слишком подозрительно называть дискотеку «молодёжной».

Алан попробовал ручку двери на ощупь.

— Заблокировано, — сообщил сосед, откинувшись к дерматиновой спинке.

— Жаль. Всегда хотелось хоть раз выпрыгнуть из набирающей скорость машины.

— Как в боевиках?

Алан покачал головой:

— Как в «молодёжных» комедиях.

На мраморное лицо соседа легла несуществующая тень.

— Вот смотрю на тебя и думаю — умный человек, умеешь, когда надо, сказать «нет». Как же ты влез в этот бедлам?

— Ну, не настолько у вас здесь плохо… — картинно оглядевшись, изрёк Алан. — Просто я, как и многие, способен ошибаться. Залезать в незнакомые машины, толком не удостоверившись, за кем прикатили…

— Взбрехнуть там, где не следует, — подхватил собеседник. — Излишне увлечься картами на хмельную голову. Все ошибаются, Алан. Но не все — так сокрушительно.

— Да я погляжу, вы не обычные сектанты, — подавляя крадущийся по животу ужас, проговорил странник.

— Мне нравится, что ты, в отличие от римлян, быстро понял, что мы не «обычные» сектанты, — склонил голову собеседник.

— Так кто же вы?

— Я — Азария, а серьёзный за рулём — Йишмаэль.

— Интересные у вас ролевые игры.

— Ты ещё не запостил это куда-нибудь? Поспеши, а то шутка успеет протухнуть. Мы с моим другом и соратником представляем… идейную оппозицию твоему нанимателю.

— Идейную? — переспросил Алан. — А мне кажется, вы являетесь представителями конкурирующих контор.

— Ну, не совсем. Господин Стомефи во многом определил стратегию «конторы», и служит наглядным примером для «клиентуры». В то же время без нашей его «клиентура» вряд ли бы смогла когда-то существовать.

— Симбиоз?

— Не совсем, — неопределённо взмахнул рукой Азария, и это, как ни странно, прорисовало в голове Алана картину их со Стомефи взаимоотношений. — Я повторю вопрос. Хочешь спасти свою душу?

— А она уже того?

— Ты балансируешь над бездной, Алан. Даже слепец на канате знает, что у него есть два спасительных пути — назад и вперёд, но ты, мужик, даже каната на осознал.

— И вы поможете мне найти его?

— У нас нет на это права, — пожал плечами Азария. — По крайней мере, относительно твоей персоны. Зато мы можем сделать так, чтобы бездна сама не набросилась на тебя.

— Как же?

— Мы знаем о, так сказать, планах Стомефи. Принеси искомое нам, и спасёшься.

— Грабь и обманывай во спасение своей души? Вы, случаем, не scientologist?

Азария выглянул в окно.

— Приехали. Выполнишь условия недосделки со Стомефи — не оберёшься последствий. Последуешь за нами — будешь вспоминать Чернокаменск как не особо примечательное приключение. Думай, решай.

— Пробуй, — подхватил Алан. — Я попал рекламу детского конструктора?

И вышел, нарочито громко хлопнув дверью. «Девятка» изрыгнула драконью дозу выхлопа и скрылась за поворотом, поблёскивая влажными от капель боками.

Влажным было и золото полуголых деревьев. Обрывки этого золота захлёбывались в слякоти асфальтных артерий, грязные, истлевающие, прошлогодние, потерявшие всякую ценность. Не любят русские очищать свои дороги от слякоти и особенно — от стремительно теряющей в цене осенней валюты. Явно это соответствует чему-то очень важному и незыблемому в их бездонно-болотистых душах.

Мимо Алана пронеслась «Lada» старенькой модели, которая точно камуфляжем была покрыта липкими листьями. Из груди у него вырвался непроизвольный смешок.

Исторический центр Чернокаменска представлял собою безумно логичный mix эпох. Глянешь налево — узришь сталинское ви́дение ренессанса. Направо — имперский шик особняков, точно скальпелем срезанных с Запада и трансплантированных в местные условия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Твердовский музей маячил прямо через дорогу. Более всего он походил на термос екатерининской эпохи. Шестиэтажный, идеальной цилиндрической формы, он был испещрён глубокими, от кровли до земли, нишами, внутри которых ютились щербатые колонны. Справа от величественного входа, охраняемого статуями Ареса и Фемиды, низилась свежепокрашенная будка. Напоминало это чудо советской архитектуры не то охранные конурки в метро, не то кассы в старомодных кинотеатрах.

— Билетьки? — спросила кассирша не поднимая на Алана огромных очков. Слишком была занята изучением свежего «Галаполитена».

— Один, пожалуйста, — сказал Алан, доставая бумажник.

— С экскурсией?

— Нет.

— Двести рублей.

«Билетька» оказался чеком с весёлой картинкой. Алану стало не на шутку интересно, ка́к главный музей города соотносится разноцветными воздушными шариками, которые по некой высшей причине складывались в российский триколор.

Охранник поставил на «билетьке» пометку каким-то устройством. Ржавая цепь упала к ногам, пропуская внутрь. Заряжаясь нарастающей атмосферой, Алан смял билет в карман и очутился в идеально прямоугольной коробке из гранита. Прорезиненный воздух, отсылающий к московскому метро, был пропитан тем сортом тьмы, что вцепляется зубами в реальность, даже если осветить её самыми мощными лампами.

С противоположной стены на Алана взирала двухметровая статуя мужичка с взглядом ехидного мыслителя. Самоуверенный вид господина подчёркивали властно скрещённые на груди руки и спина, непринуждённо опирающаяся о стену. На пьедестале поблёскивала зеркально начищенная табличка «Твердов Алексей Фомич, купец и меценат». Никаких дат Алан не разглядел.

Дёрнув плечом, он пошёл к проходу, скромно притаившемуся по левую руку от купца и мецената. За проходом в свою очередь таилась занятная лестница, которая уходила вроде бы вверх, но куда-то в сторону и порой исключительно по горизонтальной плоскости, чтобы чуть-чуть опуститься вниз, и, словно набрав потенциальной энергии, рвануть ввысь удлинёнными ступеньками. Голова шла кругом. Масла подливал и белый шум воды на задворках слуха.

Потный, задыхающийся, странник достиг шестого этажа. Словно бы по заказу, на пороге возле приоткрытой двери примостился одинокий стульчик. Сев со сладостным изнеможением, Алан достал «билетьку». Ни намёка о том, что посетителей ждёт некислое восхождение. Лишь оставленная охранником пометка. Это был ни штамп, ни оттиск, ни даже магнитный штрих-код. Это была скоба от степлера!

Шум воды приобрёл вполне материальную силу. Не без внутреннего протеста Алан встал и поплёлся на звук. За приоткрытой дверью раскинулась арена идеально круглого зала. В центре её зиждился колодец, из которого выглядывала пенная макушка самого настоящего фонтана. Алан подобрался к колодцу и понял, что фонтан заключён в стеклянную колбу, и его исток располагается где-то намного ниже. Заставить посетителя наблюдать если не за экспонатами, то путешествием многоэтажного фонтана… умно, купец и меценат Твердов! Алан окинул залу рассеянным взглядом и ничего особенного не увидал — одни только полумесяцы стеклянных витрин, наполненных чем-то вопиюще boring. Внимание мог бы к себе привлечь лишь куполообразный потолок, который нет, безыдейно щетинился паутиной труб, ламп и проводов.

Алану было зачем-то важно подумать, что вся эта низменно-технократическая мишура установлена здесь недавно. И в каком-то глубоко вгрызшемся в человеческую историю смысле оказаться неправым.

Странник опустил взгляд и подошёл к ближайшей витрине. За начищенным снаружи и пыльным внутри стеклом виднелся постамент, имитирующий коринфскую капитель, на котором змеилась побуревшая от древней крови не то повязка, не то бинт. Никаких табличек, поясняющих смысл сего мусора, Алан не увидал. Как же все-таки ценность иных вещей зависит от контекста!