Крестраж # 1 (СИ) - "Рейдер" - Страница 17

— Гарри Джеймс Поттер! Как ты можешь говорить такие слова!? Это невежливо!— начала уже кричать Гермиона.

— Гермиона Джин Грейнджер! Что в словах "психологическая травма" и "нервное потрясение" показалось тебе невежливым?— в ответ начал кричать уже я. — Невежливо входить без стука в чужую спальню, как в свою собственную!

И тут я понял, что перегнул палку. Смотря на эту, чуть не плачущую славную девушку, я вспомнил, что она была единственной, кто навещал меня в больничном крыле и сидела рядом, когда я был в беспамятстве. Единственной, кто ко мне относился без подозрения во всех грехах и ни разу не упрекнул в чём-то ужасном, как тот же Рон. Который заявил на всю гостиную, что Поттер почти расчленил его сестру и пытался скормить её чудовищу Слизерина. Она была той одной, кто пересказывал мне все новости и читала пропущенные уроки. Почему я взъелся на такую мелочь, как дурацкий стук в дверь?

Если подумать, то все те зелья, что я в себя вливаю, очень сильно должны влиять на мои эмоции. Щитовидка, гипофиз, надпочечники и прочее сейчас ускоренными темпами выделяют просто шквал гормонов, не особо естественный для моего возраста. Даже с учетом подросткового фона. Вот поэтому и присутствуют "эмоциональные качели" И это ещё только начало.

Я подскочил, схватил за руку еле сдерживающую слёзы и кривящую губы девчонку, и посадил на свою кровать.

— Прости! Прости меня, Гермиона. Я не хотел на тебя кричать. Это всё те зелья, что я пью, так на меня действуют,— начал тараторить я заглядывая ей в глаза. — Ты была чем-то расстроена, когда вошла? Что случилось? Хочешь пироженку?— потянулся я к своему столику.

— Не нужно,— шмыгнула носом немного успокоившаяся Гермиона. — В гостиной про тебя говорят ужасные вещи. Я пыталась всем рассказать, но меня никто не слушает. Все только и делают, что пересказывают какие-то дурацкие сплетни. Говорят, что ты тёмный маг и виновен в нападениях на меня и других учеников, но я же видела, кто на самом деле на меня напал. То чудовище, с желтыми глазами. Его и Колин видел и хотел сфотографировать. Это ведь василиск был?— она начала опять распаляться.

— Всего-то? Ну подумаешь, что говорят про меня всякую чушь. Какой-то там тёмный маг! В первый раз, что ли?— начал я снова её успокаивать. — Видишь? Я на тебя не нападаю. Вон даже на Невилла не нападаю,— кивнул я в сторону своего соседа.

— П-почему… д-даже?— опять заикаясь, спросил взбледнувший Невилл.

— Потому что ты вон какой! — состроил я голодную физиономию, что удалось очень даже легко.— Упитанный… Вкусный, наверное,— и сглотнул слюну.

— Гарри! Это не смешно! Невилл, не слушай его,— возмущенно начала Гермиона. — И ты так мне и не рассказал, что случилось на самом деле. Разве мы не друзья?— обвинительно закончила она, тыкая пальцем в мою болезненно чувствительную сейчас кожу на груди.

— Ну вот расскажу я всё, как было. Тебе станет от этого легче?— она уверенно кивнула. — А другие тут же переменят мнение обо мне и поверят всем моим объяснениям? И станут говорить исключительно правду?— тут она состроила уже скептическую мину.

— Ну а всё же?— Гермиона вся аж заёрзала от нетерпения.

А собственно, чего я теряю? Ведь почти всё ДМПэшникам сказал. Умолчу о некоторых деталях, заострю на второстепенных подробностях и поменяю место действия, о котором желательно никому, кроме меня, не знать. Я начал нехотя рассказывать:

— Ты права… Это был василиск. Помнишь ту тетрадь из туалета? Этот дневник принадлежал Тому Марволо Реддлу… Позднее ставшему известным под прозвищем Лорда Волан-Де-Морта. Его прозвище — это анаграмма из настоящего имени… Тот дневник кто-то подкинул сестре Рона ещё летом, и она почти весь год в нём писала. Этот дневник… Это тёмный артефакт, который выпивал жизнь и магию из Джинни и управлял ею, чтобы она выпустила василиска из Тайной Комнаты. Там, в дневнике, был… дух, наверное, этого Тёмного Лорда, как в Квирреле, на первом курсе, помнишь? И он почти убил Джинни, чтобы воплотиться… он рассказал мне всё это и потом натравил василиска. Василиска удалось… прогнать и ослепить с помощью феникса директора, но перед этим он прокусил мне руку… Вот здесь. Ну и артефакт заодно. Потом ты уже всё слышала. Я не знаю, что со мной было потом, после того, как я принес Джинни в больничное крыло. Возможно, на меня яд так подействовал.

— Но почему ты всё сразу не рассказал?— взволнованно воскликнула Гермиона.

— Я рассказал всё аврорам, директору и профессорам, но ты же видишь, что про меня все рассказывают и… — я повернул голову к ошарашенному Лонгботтому. — …думают. Мне как-то всё равно, потому как, правду я говорю или нет, никому нет дела.

— Ты всё врёшь, Поттер!— донеслось из-за моей спины, — Джинни не могла так сделать! Это ты подкинул эту тетрадь!

— Вот видишь?— продолжая смотреть на Гермиону, спросил я.

Глава 9 Добби и как не вляпаться в Г.А.В.Н.Э на втором курсе

— Вы ведь понимаете, что это война? Я вас блять, уничтожу! Я сука, в армии был, мне на такое вообще плевать! Я обращу вас в рабство и ничто меня не остановит!— всё-таки есть во мне зло — чёрное, неконтролируемое и безмолвное.

Через час у меня официальная встреча с представителем попечительского совета, который хотел бы услышать официальную версию последних событий, в присутствии свидетелей, вернее, главного свидетеля. Дамблдора всё же попёрли с поста директора и теперь он метался по различным инстанциям, пытаясь прикрыть свою костлявую задницу. В том, что он выкрутится, я ни на секунду не сомневался — практически первое лицо в магическом сообществе Великобритании, пусть и неофициальное. То, что директор вылетел из своего золочёного трона, все почему-то опять повесили на меня. Несмотря на злобные, боязливые и ненавидящие взгляды, меня защищала созданная кем-то репутация тёмномагического отморозка и чуть-ли не людоеда, но за свою спину я уже опасался. Во время пробежек до больничного крыла и обратно, народ стремительно исчезал с моего пути, практически аппарировал, что здесь невозможно, только в некоторых глазах редких "смельчаков" я замечал интерес и почему-то азарт.

Сейчас я стоял перед зеркалом и на манер гопника, вооружённого ножом, угрожал ножницами своему отражению. Чёрное зло на моей голове лишь презрительно топорщилось неопрятными прядями и хаотично лезло в глаза. Задолбала меня моя причёска. Себя стричь палочкой я не рискну, и ведь не подойдешь, как раньше, к старшекурсницам, чтобы оболванили заклинанием, они сейчас от меня шарахаются все. Мадам Помфри от меня просто отмахнулась, и Тампи стричь не умела, а умела только удалять волосяной покров. Под воздействием зелий волосы стремительно отрастали и уже достигли плеч, оставаясь всё такими же непослушными. Раньше меня это совершенно не волновало, но теперь я приобрёл другие привычки и взгляды. Конечно, я не стал законченным педантом, но относительным аккуратистом всё же себя считаю. И вот теперь передо мной была дилемма — обриться в ноль или собрать волосы в хвост, иначе не стоит и огород городить. Везде есть свои плюсы и, соответственно, минусов тоже хватает.

Я собрал как мог волосы в низкий хвост и защёлкнул его трасфигурированой заколкой в виде стального короткого цилиндра. Пряди протестующе вырывались из пальцев и скрипели о металл застёжки. Я посмотрел на своё отражение и с отвращением сморщил лицо. Блин! Ну почему такая рожа смазливая стала? Так и хочется себе в глаз дать. Даже нахмурившись и скривив губы, я выглядел, как говорят японцы — кавайно, хорошо хоть не слащаво. Глаза ещё эти, с пушистыми, как у девчонок, чёрными ресницами, впрочем, с девчонкой меня в лицо и не спутаешь. Мда... Хоть на людях не появляйся. Я как-то привык к более брутальной внешности. Вздохнул, и с тоской ещё раз посмотрев на своё отражение, задумчиво стал тереть свой, уже почти незаметный, шрам на лбу. Может, всё же обкорнать патлы? Ладно, потом ещё подумаю. Пора собираться и кое-что подготовить.