Крестраж # 1 (СИ) - "Рейдер" - Страница 101

— Ну, я знаю,— смущённо сказала она. — Мадам Помфри мне объяснила и предупредила, что если я хочу их развивать, то для этого понадобится очень много времени и дорогих зелий.

— Да уж…— вздохнул я. — Это очень сложно, но дело в том, что есть у метаморфизма как много плюсов, так и минусов хватает с избытком.

Я рассказал ей всё. И свои опыты, и механизм прокачки. Предупредил о проблемах с нестабильностью и вытекающих из этого трудностей с некоторыми видами магии. Сказал о необходимости медитаций и занятиях окклюменцией, но она всё равно смотрела и слушала с восторгом.

— Я тебе так завидую, Гарри!— вздохнула она и обиженно продолжила: — Мог и не скрывать от меня такое, я ведь всё равно бы тебе помогла. Это же целая научная работа!

— А я тебе сейчас говорю и предлагаю вместе заниматься. Тебе теперь анимагом всяко не стать, ты уже метаморф… ну, почти. Только ты подумай, ведь обратного пути не бу…

— Я согласна! Когда начнём?!

***

Что мне делать со своим шкафом, который подвергся варварскому шмону и циничной краже особо ценного, можно уже даже сказать, что культового предмета моего гардероба, я не представлял. Стандартный шкаф для одежды каждого студента вообще не был чем-то выдающимся и не обладал какими-либо волшебными свойствами и функциями. Единственное его предназначение — это хранение повседневной одежды. Домовики, пока все студенты на занятиях, забирали грязное бельё из общей корзины в душевой и возвращали согласно нашитым биркам каждому ученику в этот самый шкаф, после чего можно было забрать из него всё свежее и выглаженное. Такой вот круговорот текстиля в Хогвартсе. Если начать его запирать, то это вызовет когнитивный диссонанс у трудолюбивых малышей и только создаст лишние трудности ученику. В шкафу сроду ничего ценного не хранилось, не сейф, поди, с королевскими регалиями, и не Форт Нокс. Пара смен белья, повседневная одежда согласно сезону и школьная форма, остальное — либо в моей сумке, либо дома, куда можно пройти с помощью исчезательного коллеги моего платяного вместилища. Мда…

Мои кровожадные размышления о медвежьих капканах, отравленных встроенных иглах и минировании направленным самопальным фугасом были прерваны запыхавшимся от бега Лонгботтомом.

— Там… Гермиона… Кот… В коридоре… Там… — между вздохами непонятно тараторил Невилл, указывая на выход из спальни.

"Да что же за день сегодня такой?"— думал я, несясь прыжками уже по лестнице вниз в гостиную и не дослушав объяснения Лонгботтома.

В гостиной было абсолютно безлюдно и я выбежал дальше в коридор замка через портрет "Полной Дамы" и тут же упёрся в плотную и разношёрстную толпу студентов, в которой присутствовали не только гриффиндорцы.

Грубо растолкав окружающих, я пробился к центру столпотворения и увидел лежащий на плитах пола кусок рыжего меха, в котором с трудом узнал Живоглота — фамильяра Гермионы. Кот лежал неподвижно, вытянув свои кривые лапы и тяжело, с надрывом, дышал. Отчётливо складывалось ощущение, что животина при смерти. Оглянувшись, увидел, что заплаканную Гермиону крепко держит за плечи Анджелина Джонсон и почему-то не позволяет подойти к своему фамильяру.

— Энж, что происходит?— спросил я Джонсон, так как Грейнджер сейчас спрашивать бессмысленно, настолько она выглядит неадекватно.

— С ним что-то странное. Я его нашла в коридоре, но он в руки не давался, а потом вот так, упал и не двигается. Похоже на отравление или ещё какую гадость. Лучше не трогать,— невозмутимо заявила она, продолжая удерживать вырывающуюся Гермиону.

Правильно думаешь, Энж. Это чертовски на проклятие похоже. Чёрт, чёрт! Что же делать? Сейчас, как же там?

— Диффиндо!— я порезал большой палец левой руки заклинанием, обмакнул кончик палочки в выступившую кровь и начал рисовать засветившимся концентратором на полу вокруг этого "не совсем кота" малую диагностическую печать фамильяра.

Может, кто и не догадается по форме печати о хаотической сути Живоглота. Для них печать треугольная, для огненных фамильяров, например, пятилучевая звезда или для воздушных — это квадрат. Я такую для Хедвиг рисовал. Получилось два треугольника, вложенных один в другой, Быстро дополнив по углам тремя рунами бардов из валлийского рунического письма, вернее было называть их рунами друидов, хотя где огама и где руны, но тут уж исторически как-то вывернуто, не суть, я произнёс формулу.

— Ничего себе!— воскликнула какая-то девушка за спиной. — Откуда на нём столько всего?

— Семь сглазов, два проклятия, одно из них очень нехорошее — "Проклятие Печального Солнца", и сейчас я сделаю так, что тот, кто его наслал, пожалеет очень сильно,— комментировал я свои действия.

Всё же зря я беспокоился о том, что Живоглот может навредить Гермионе. Демон, наоборот, перехватил из её ауры по связи "хозяин-фамильяр" очень много гадости, для которой вообще не предназначен, и сейчас вон, отважно помереть пытается во славу госпожи. Так, дальше, заклинание отрицания, затем очищения, и сейчас:

— Эго империум!— я взмахнул концентратором перед лицом и, завершив жест, указал на кота.

Кошак вскочил, бешено захрипел и его начало рвать на гранит чёрной кровью. Только после того, как его основательно прополоскало, я очистил этот комок меха при помощи "Тергео" и "Эванеско" и передал на руки хозяйке.

— Что здесь происходит? Пропустите,— раздался голос нашего декана, а затем, растолкав учеников, появилась и сама профессор МакГонагалл, почему-то в компании с Помоной Спраут.

Картинка перед её глазами, конечно, открылась достаточно занимательная. Мерцающая треугольная магическая печать на полу коридора с брызгами крови, а некто Поттер посреди этого с палочкой в руках и в окружении молчаливой, плотной толпы студентов различных факультетов.

— Мистер Поттер, объяснитесь!— строго произнесла МакГонагалл.

— Минуту, профессор, мэм.

Я обернулся и, выставив палочку перед собой, начал говорить, медленно обводя концентратором всех окружающих, как под прицелом:

— Тот, кто это сделал, может уже прямо сейчас собственноручно удавиться. И я никому не угрожаю, даже пальцем никого не трону, но потом не говорите, что не предупреждал.

Живоглот, сжимаемый в объятьях хозяйки, уже совсем оклемался и теперь, пока я говорил, начал тихонько так, почти на уровне инфразвука, угрожающе… даже не знаю, выть, что ли, или тонко рычать на одной бесконечно долгой ноте, а его глаза наливались багрово тусклым огнём, который начал постепенно заполнять всю радужку, как тогда, летом, в магазине, где мы его приобрели.

— Очень похоже на правду,— напряжённо сказала Спраут в наступившей тишине, при этом смотря на кота в руках Гермионы.

Глава 48 Маленькая война с применением боевых фамильяров

Обе, сидящие напротив, волшебницы, несомненно, внушали. Понятно, что возраст накладывает свой отпечаток, не только опыт, но и количество магической силы тоже играет немаловажную роль. И даже не столько в мощности заклинаний или в искусстве тонкого плетения чар, сколько во влиянии и значимости личности в магическом обществе.

Нашу МакГонагалл я изучил не сказать, чтобы хорошо, так как она до сих пор иногда подкидывала неожиданные сюрпризы в своих поступках и демонстрировала нешаблонное поведение. Но наша декан была наиболее понятна и привычна, ведь мы все видели её очень часто, и не только на уроках. Могло, конечно, показаться, что МакГонагалл забила болт на ситуацию внутри факультета, но это только казалось. Как я понял, это у неё такой стиль воспитания, вроде как кинуть в воду — и выплывайте как хотите. Поэтому самая её раздражающая черта, на мой взгляд — это отсутствие нашего декана тогда, когда она нужна и появление в те моменты, когда она нахрен не упёрлась. Просто дико бесила такая её абилка!

Про Спраут я вообще практически ничего сказать не мог. Занятия на её уроках, которые велись три раза в неделю, всегда проходили наиболее спокойно, даже если были совмещены со слизеринцами. Спраут везде создавала атмосферу покоя и доброжелательности, если даже обычно робкий на всех других уроках Лонгботтом у неё блистал. Однако с недавних пор она и мне подкидывала поводов к размышлению, особенно после того случая в купе, где я подшутил над Гермионой с "ритуалом" причёсывания. Ощущалась тогда декан барсуков… странно и тревожно. Нет, ничего такого — опасности я не чуял, но вот насторожиться меня профессор Спраут заставила. Очень непростая тётенька, хоть и выглядящая до невозможности мирно и неопасно.