Анти-Горбачев 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 33

— Много красивых восточных слов они сказали, а конкретного ничего. Не хотят они открывать этот ящик Пандоры — если побомбить к примеру Южный Парс и Адеганган, то следующим этапом будет бомбардировка Киркука и Западной Курны. А это никому не надо…

— Хорошо, я вас понял, Сергей Викторович, -= с небольшой задержкой ответил Примаков, — а как насчет случайных попаданий по сопредельным государствам?

— Тоже есть проблемы, — сказал Лавров, — у Ирака сейчас мир с большинством монархий Ближнего Востока, а тут придется объясняться, очень вероятна конфронтация со всеми вытекающими. А саудовцы очень влиятельны… и денег у них на порядок больше, чем у Ирака.

— Значит, надо думать, Сергей Викторович, — произнес ни к чему не обязывающую фразу Примаков, — я отъезжаю в Китай примерно на неделю, к своему приезду жду ваших конструктивных предложений.

— Я вас понял, — хмуро ответил Лавров, положил трубку секретной линии на рычаг и отправился размышлять над тайнами мироздания.

Лавров решил прогуляться по Багдаду, может тогда какие-нибудь умные мысли на ум придут. Третий секретарь посольства СССР, он же резидент Службы внешней разведки товарищ Гурзо, подумал немного и отпустил его одного. Все же военных действий никаких нет, про террористов давно ничего не слышно, а у простых иракцев вполне себе дружеское отношение к русским.

— Я недолго, — сказал Сергей Викторович, — только по Абу-Нувас пройдусь и кофейку попью.

Абу-Нувас это вообще-то был знаменитый арабский поэт, придворный стихотворец самого Гаруна аль-Рашида… да-да, того самого, который в переодетом виде ходил по городу и слушал, что про него народ говорит. А потом его именем назвали главную эспланаду Багдада, которая тянется аж на 15 километров вдоль берега Тигра. На этой Абу-Нувас имели место миллион кофеен и забегаловок с кебабом, лавашем, фатушем, бирьяни и долмой… да-да фарш с рисом, завернутый в виноградные листья не только в Армении популярен. На десерт тут могли предложить сто вариантов фиников и пахлаву. Ну и чай с кофе, конечно, это совсем уже два национальных напитка иракцев.

Вот с алкоголем здесь было сложно — хотя власть в стране сейчас была наполовину светская, но другая половина ее категорически сопротивлялась нарушению духа и буквы Корана, в котором, как известно, товарищ Мухаммед сказа следующее «О вы, которые уверовали! Вино, майсир, жертвенники, стрелы — мерзость из деяний сатаны. Сторонитесь же этого, — может быть, вы окажитесь счастливыми! Сатана желает заронить среди вас вражду и ненависть вином и майсиром и отклонить вас от поминания Аллаха и от молитвы». Туманные майсир из этой сутры — не более, чем азартная игра на тушу убитого верблюда. Ну а жертвенники и стрелы это укор в сторону язычества, которое мусульмане изживали так же долго, как и славяне.

Так что ни вино, ни водку, ни даже пива купить на Абу-Нувас увы, было невозможно. Легально, конечно. Из-под полы тебе что хочешь могли достать, хоть самого черта лысого, но все проблемы с правоохранительными органами в этом случае доставались покупателю лысого черта. Лавров и не собирался пить ничего крепкого, в посольстве этого добра было припасено немало, а просто он зашел в давно облюбованный духанчик с нехитрым названием Бахлул Багдад (дурацкий, значит, Багдад) и попросил чашку кофе по-турецки, на песке который готовится.

— О, Серхио! — обрадованно провозгласил типичный араб из-за соседнего столика, маленький, пузатый и веселый, — Сколько лет, сколько зим!

— Рашид? — по лицу Лаврова пробежала волна узнавания, — аль-Фалих? — с ним он учился в МГИМО на Восточном отделении с 68 по 72 год.

— Для тебя просто Рашид, — просиял тот, пересаживаясь за его стол. — Сколько ж времени-то прошло с нашего выпуска?

— Да не так уж и много, — прикинул в уме Сергей, — всего 13 лет. Как живешь, Фарид? Женился наверно, гарем себе завел?

— Да ты что, — испуганно отмахнулся тот, — нынешняя политика не поощряет многоженства. Да и не прокормишь его, этот гарем… так что жена у меня есть, но одна-единственная. А ты как живешь и что тут у нас делаешь?

— Тоже женился, сразу после выпуска — ты не хуже меня знаешь, что дипломат в СССР должен быть женатым, иначе никуда не выпустят.

— Да уж, помню я такое правило, — погрустнел Рашид.

— А здесь я по линии МИДа, один вопрос решаю с вашим правительством. Ты-то где работаешь?

— Тоже в министерстве, но не иностранных дел, а внешнеэкономических связей. Продаю нефть капиталистам.

— Хорошее место, — улыбнулся Лавров, — рыбное. Дом, наверно, свой построил?

— Строю… на том берегу Тигра, в пригороде. Куча денег уходит на него в кредиты влез.

— По Корану же у вас запрещено давать деньги под проценты? — проявил знание матчасти Лавров.

— Коран много чего запрещает, — вздохнул Рашид, — а жить-то как-то надо, слышал наверно такое понятие «исламский банкинг»?

— Краем уха, — ответил тот, — значит у тебя все отлично? Учеба в МГИМО-то как, помогла в жизни?

— Знаешь, Серхио, — с грустью ответил Рашид, — вспоминаю всю свою жизнь, я теперь ясно понимаю, что МГИМО это было самое светлое пятно в ней.

— Вот даже как, — озадачился Лавров, — ну, если положить руку на сердце, то у меня примерно то же самое.

— Слушай, Серхио, — вдруг перешел почти на шепот он, — я же вижу, у тебя серьезные проблемы — расскажи, вдруг я чем помогу…

И Сергей Викторович мысленно махнул рукой и рассказал ему всё, что наболело за последние две недели. Без излишних подробностей — про бомбежку нефтепромыслов, конечно, он умолчал, но свои хождения по мукам в лабиринтах багдадской бюрократии описал подробно.

— Ты не с того конца зашел, — ответил ему после недолгого размышления Рашид. — Давай встретимся завтра… нет лучше послезавтра вот по этому адресу, — и он начеркал на листочке адрес по-русски, — надеюсь, я смогу тебе чем-то помочь. Только…

— Только долг платежом красен, — ухмыльнулся Лавров, — рассказывай о своих незадачах, вдруг и я на что-то сгожусь…

Глава 25

Фестиваль молодежи и студентов

Романов на этот раз пригласил руководителей советской молодежи и деятелей культуры, чтобы еще раз обкатать новые идеи к фестивалю молодежи. Был первый секретарь ЦК ЛКСМ Виктор Мишин, министр культуры Петр Демичев, собственно председатель оргкомитета фестиваля Семен Липский и другие официальные лица, среди которых почему-то затесался товарищ Чебриков.

— Все готово к приему дорогих гостей? — строго спросил Романов у Липского.

— Григорий Васильевич, — прижал он руки к груди, — ночей не спали, поесть забывали, полгода готовились.

— Есть все же не надо забывать, — укорил его Романов, — это плохо сказывается на пищеварении. Сколько ожидается приезжих?

— По предварительным заявкам — около 35 тысяч… больше всего из ГДР и Болгарии.

— Ну что же, — примирительно отвечал Романов, — это хорошо, это хорошо… большее количество иностранцев в Москве было, кажется, только когда Наполеон ее взял — тогда то ли 70, то ли 80 тысяч французов заехало. Открытие в Лужниках планируется?

— Точно так, — кивнул Липский, — 27 июля в 19.00 по московскому времени.

— Мне наверно придется речь сказать… — задумчиво предположил Романов.

— Да, — ответил комсомольский лидер Мишин, — тогда эффект будет больше. Аккредитовано больше тысячи иностранных корреспондентов и 35 телекомпаний, все собираются транслировать открытие в прямом эфире.

— Это хорошо, это хорошо, — повторил Григорий Васильевич, — а что там в культурной программе предусмотрено?

Демичев полистал свои записи и начал зачитывать:

— С нашей стороны это Алла Пугачева, Валерий Леонтьев, София Ротару, Анне Вески, Михаил Боярский, Юрий Антонов, ансамбли «Земляне», «Машина времени», «Цветы», «Интеграл». От стран народной демократии — Карел Готт, Бисер Киров, Марыля Радович, балет телевидения ГДР. От западных стран — Дин Рид, Боб Дилан, группа «Эврисинг бат зе герл».