Анти-Горбачев 2 (СИ) - Тамбовский Сергей - Страница 22

— Затруднения есть, как же без них, — мигом собрался с мыслями Клюев, — наши заявки на импорт, например, Минвнешторг рассматривает по остаточному принципу. Лёгкая промышленность у него не в приоритете. Фонды на социалку опять же каждый год нам режут по живому — а людям надо бы кроме работы ещё отдыхать и лечиться. Ну и главная наша проблема на сегодня это большой перекос по половому признаку — на тысячу мужчин у нас сейчас приходится чуть более 1300 женщин. Это на 20% больше, чем в среднем по стране.

— Да, это большая проблема… — задумался Романов, — надо подумать, как её решать, а решать надо… но я хотел бы затронуть вот какой вопрос…

И он налил себе воды из графина, выпил и продолжил.

— С текстильной промышленностью у нас всё в порядке, тканей много и на любой вкус. Со швейной ещё лучше — планы выполняются и перевыполняются, выпуск одежды для всех возрастов ширится, люди получают награды. А в сухом итоге получается, что народ давится в очередях за импортом. Ну или переплачивает спекулянтам, а отечественную продукцию почему-то обходит стороной…

— Если это ко мне вопрос, — тихо произнёс со своей трибуны секретарь Клюев, — то я как-то затрудняюсь с ответом…

— Да нет, Владимир Григорьевич, это был риторический вопрос, — успокоил его Романов, — конкретного ответа он как бы не требует…

— А что требует? — продолжил тупить Клюев.

— А требует он поиски решений наболевших вопросов, — отрезал ему Романов и продолжил уже по теме. — Ситуация прямо скажем идиотская, товарищи — взять хотя бы эти пресловутые джинсы… ну штаны и штаны, правда из прочной ткани, носятся долго и гладить их не надо. Почему они у нас в стране стали символом?

— Каким символом? — опять влез со своим вопросиком Клюев.

— Символом того, что всё, произведённое в западных странах, лучше отечественного.

Секретарь сначала покраснел, потом побледнел и смог ответить только избитой истиной:

— В душу к покупателю не залезешь, Григорий Васильевич, что же мы поделаем, если ему импорт нравится больше…

— А придётся залезать, Владимир Григорьевич, — мягко поправил его Романов, — новые времена настают, работать по-старому уже не годится.

— Фильм такой был, — осмелился секретарь, — с Чарли Чаплиным, Новые времена назывался.

— Помню-помню, — откликнулся Романов, — там Чаплина еще кормили с помощью механических приспособлений. Но это к делу не относится, давайте ближе к теме… ставлю вас в известность, что в Правительстве готовится постановление, посвященное именно тому, о чем мы с вами говорим.

— И что в нём предусмотрено, в этом постановлении? — спросил Владимир Григорьевич.

— Главный затык у нас образуется на этапе моделирования готовой продукции, который происходит без какой-либо обратной связи от покупателей — грубо говоря, мы шьем образцы, спущенные сверху, которые никто… ну хорошо, мало кто… стремится купить. Про ткани тоже забывать не нужно — их типы и исполнение тоже нуждаются в согласовании. Весёленький цветочек и размытые лиловые пятна сейчас никому не нужны.

— И как же планируется преодолевать эти препятствия? — продолжил интересоваться секретарь

— Надо учиться у капиталистов, — бухнул ему Романов, — в этом нет ничего зазорного — у них же нет никакого затоваривания рынка, а покупатели даже и слова такого не знают, импорт, охотно берут отечественные товары. В последние две недели у нас этими исследованиями вплотную занимались два института, и вот что они рекомендуют.

Секретарь открыл свой блокнотик и приготовился прилежно записывать, а за ним это сделали и остальные присутствующие.

— Первое — для установления устойчивых обратных связей между рынком и производством создается новая структура… назовем ее условно комиссией по покупательским предпочтениям. Второе — надо развивать творчество масс… зайдите на любой вещевой рынок СССР… что, никогда не бывали? А жаль, там очень любопытные вещи встречаются. Так вот — кроме импортных вещей там полно сшитых кустарным методом, причём шьют именно то, что надо покупателям. Вот этих подпольных или полуподпольных предпринимателей надо впрячь в общую государственную упряжку.

— Но это же частный бизнес, — побелевшими губами отвечал секретарь, — как это будет согласоваться с марксистско-ленинской теорией?

— Нормально будет согласоваться, — отбрил его Романов, — вспомните НЭП — почти 10 лет частники работали параллельно государственным образованиям и никто не жаловался. Да и потом вплоть до 50-х годов у нас существовали так называемые артели, сельскохозяйственные, промысловые. Обеспечивали население в том числе и одеждой с обувью, платили налоги, получали зарплату.

— Но пойдём дальше, — закончил Романов исторический экскурс, — ценообразование… ни для кого не секрет, что цены у нас устанавливаются абсолютно случайно, но уже после установления от этого рубежа отходить никому не разрешается. Ни на копейку вверх, про вниз уж не будем говорить, такое только при Сталине было, и то недолго. А это неправильно — получаются жуткие перекосы между спросом и предложением. Если цена на что-нибудь завышена, то это что-нибудь так и лежит на полках магазинов, пока не придёт пора его списывать. А если занижена, образуется так называемый дефицит, что это такое, наверно, пояснять не нужно?

Присутствующие издали коллективный гул, означающий, что да, с этой проблемой все хорошо знакомы.

— И такой товар мгновенно сметается с полок, но не весь, естественно, часть оседает в подсобках и на складах, а потом торговые работники продают его нужным людям с наценкой или отдают взамен встречных услуг. Формируется так называемая торгово-закупочная мафия, присущая исключительно социалистическому обществу — более нигде в мире такого понятия не существует.

— Какой же из этого выход, спросите вы? Владимир Григорьевич, подскажите — вы же не хуже меня знаете…

Секретарь в третий раз за сегодня покраснел, но всё же выдал:

— Повысить цены на дефицит, так наверно…

— Совершенно верно, — воскликнул Романов. — Это, конечно, тоже не совсем вписывается в марксистско-ленинскую теорию, надо будет проводить кропотливую разъяснительную работу с населением. Но сохранение текущего состояния дел это путь в тупик.

— Ну и напоследок про джинсы… да выпустите вы их что ли в количестве, которое насытит наш рынок. И люди перестанут наконец переплачивать за них бешеные деньги — я слышал, что цена на Ли и на Вранглер у спекулянтов доходит до 300 рублей — ну куда это годится.

— Джинсовая ткань, так называемый деним, у нас выпускается в очень малых количествах, — сообщил секретарь, — такие планы установлены Госпланом.

— Госплан мы поправим в кратчайшие сроки, — успокоил его Романов, — так что считайте это заданием партии и правительства — к концу года наладить бесперебойный выпуск джинсов по умеренным ценам. Но это ещё не всё, — продолжил он, — такое вот обезьянничанье с западными товарами тоже не самая нужная штука. Пора бы уже и что-то своё придумать, не менее популярное, чем джинсы. Как считаете?

Глава 17

Время собирать камни

А через день после этого жизнеутверждающего собрания в Иванове Романов вызвал к себе в кабинет министра финансов Василия Федоровича Гарбузова с отчетом за первое полугодие. Он трудился на этом высоком посту уже целых 25 лет, ещё при Никите Сергеевиче заступил. Самым выдающимся деянием за это время стала, конечно, денежная реформа 1961 года, когда всё, кроме медных денег, поделили на десять. Кроме того, Гарбузов был широко известен в узких начальственных кругах свой непримиримой борьбой с Госбанком вообще и с председателем его правления товарищем Алхимовым в частности. Например, Гарбузов считал, что все решения по финансовым вопросам должны приниматься в его ведомстве, а все остальные, включая Госбанк, обязаны только визировать эти проекты. Ну а Алхимов считал ровно наоборот.

— Расскажите, Василий Федорович, — сказал Романов после приветствия, — как там у нас обстоит дело с деньгами на 1 июля… по сравнению с прошлым годом, конечно.