Желаете вернуться домой? (СИ) - Шихорин Александр - Страница 12

Нрав у книжки был, вне всяких сомнений, скверный, но это не слишком великая цена за знания, что могли в ней скрываться.

— Прочесть? Хмпф. Боюсь, хоть ты и спасёшь меня из этой ужасной темницы, прочесть меня дозволено лишь мне самой, — заявила книга.

— В каком смысле? — нахмурился я.

Опять эта нелепая формулировка.

— В том самом.

Вот и поговорили.

— Какая тогда мне от тебя польза? — поинтересовался я, взвешивая книжицу на ладони.

— Польза? Про какую пользу ты спрашиваешь, спаситель мой?

— Про самую обычную. Ты хочешь, чтобы я вытащил тебя отсюда. Что я получу взамен? И что ты вообще планируешь делать после освобождения?

С людьми-то всё понятно, у них есть руки и ноги. Но это ведь книга. Её способности к передвижению… несколько ограничены. На что она надеется?

— Хм. Так далеко я ещё не планировала, — призналась книжка. — Но это мелочи. Главное выбраться из сего опостылевшего места! Видеть его уже не могу! Давай поскорее покинем его, благодетель мой!

— Как только обсудим вопрос о награде, — напомнил я. — Что взамен?

На некоторое время повисло неловкое молчание, после чего книга робко спросила:

— Разве искренней благодарности от прекрасной дамы будет недостаточно для кого-то столь благородного как ты?

— Что-то я не вижу перед собой дамы, — скептически хмыкнул я.

— Ой, не смотри на эту дурацкую оболочку, — застенчиво помахала обложкой книга. — Смотри глубже. На самом деле я прекрасная и обольстительная дева, к ногам которой…

— Короче, — я встряхнул не в меру болтливый гримуар. — Награда будет?

— Ну… — замялась книжка.

— Ну?

— Может, всё-таки, «спасибо» будет достаточно? — неуверенно спросила она.

— Ясно, — вздохнул я и кинул книгу обратно на витрину. — Счастливо оставаться.

— Что? Нет, стой! Погоди!!! ВЕРНИСЬ, УМОЛЯЮ!!!

Судя по всему, тут был тот самый случай, что и с Эрмитом. Какая-то крайне неудачливая чародейка оказалась заперта внутри собственной магической книги. А сама книга, похоже, была зачарована и демонстрировала своё содержимое лишь хозяйке. В итоге вышел довольно грустный, но забавный казус. Кроме того, не знаю, о чём конкретно был текст гримуара, но форму существования его хозяйка действительно изменила. Стоит ли считать это успехом в исследованиях?

Можно было бы взять её с собой, конечно, и высвободить из книги когда найду способ сделать это для Эрмита, но… Характер просто ужасен! Ни грамма вежливости! Из неё даже подружки по несчастью для пингвина не выйдет! Эрмит истинный джентльмен, а эта…

— Прошу тебя, вернись! — продолжала вопить книга мне вслед и, судя по звукам, кажется даже умудрилась как-то выпрыгнуть из витрины и упасть на пол. — Я что-нибудь придумаю с наградой, обещаю! Ты ведь даже встречался с другой частью меня, я чувствую! Отнеси меня к ней и получишь что угодно!

Таааааааааааак.

Я остановился и медленно обернулся, глянув на подёргивающуюся на полу полураскрытую книжку, кажется, пытавшуюся ползти следом за мной. Едва я это сделал, как она сразу перестала вопить, словно опасаясь спугнуть зародившиеся во мне сомнения. А их родилось превеликое множество.

Неспеша вернувшись, я присел возле книги на корточки и ласково спросил:

— А теперь давай-ка подробно и с самого начала, дорогая. С кем-кем я там встречался, говоришь?

Глава 7

Глас средь книжной пыли. Часть 3

В далёкие незапамятные времена, когда горы были выше, реки полноводней, а асани ещё не превратились в вымирающий вид, жила-была одна целительница по имени Лаваена. Даже среди асани она выделялась исключительным талантом в магических науках. Её изыскания помогли серьёзно продвинуть развитие магии жизни и сформулировать свод ясных и чётких законов, по которым работали заклинания данного типа. Но её главным достижением считалось создание заклинания воскрешения.

Вклад этой асани в развитие целительства был настолько велик, что чародейку и её «Законы Лаваены» помнили до сих пор, а заклинание воскрешения смогло пережить многие века магической деградации. Но оказалось, что в магии жизни имелся раздел, к которому легендарная целительница никогда не прикасалась и запрещала делать это своим ученикам.

И это были изыскания вечной жизни.

Лаваена считала, что можно обмануть смерть, случившуюся в результате беды или невезения, но нельзя нарушать естественный ход жизни. Потому её заклинание воскрешения не могло вернуть к жизни тех, кто скончался естественной смертью, а среди её трудов после смерти не смогли найти ни одной, даже самой крохотной заметки касательно чар долголетия.

Не все ученики были согласны с позицией наставницы.

Находились те, кто втайне пытались достигнуть запретного и достичь бесконечной жизни. Большинство из них терпели полный крах. Добившиеся хоть какого-то прогресса, в итоге, так и не смогли достичь цели, однако их труды заложили фундамент для искусства некромантии. И лишь одна из всех добилась определённого успеха.

Арахни Хэйфэн была лучшей и любимой ученицей Лаваены, везде и во всём беспрекословно подчинявшаяся наставнице. Весёлая, жизнерадостная и немного легкомысленная девушка отличалась большим состраданием ко всем живым существам и всегда была готова прийти на помощь. Когда заходила речь о том, кто понесёт дальше убеждения и волю немолодой уже Лаваены, её имя без особых раздумий называлось самым первым. Но никто и помыслить не мог, что в глубине разума Хэйфэн таилось серьёзное несогласие с убеждениями Лаваены. Девушке казалось, что мир, избавленный от страха смерти и горя расставаний, станет куда более радостным местом.

После смерти наставницы она начала открыто изучать труды тех, кто уже пытался раскрыть запретные секреты магии жизни. Поначалу арахни, как и многие, пошла путём исследования долголетия. У неё имелись определённые догадки, рождённые за десятилетия обучения, и они оказались отчасти успешными. Хэйфэн действительно разработала заклинание замедления старения, однако его секрет канул в Небытие вместе с народом арахни. Чародейка посчитала этот результат сырым и недостойным, и не предала его широкой огласке, оставив лишь запись в императорском архиве арахни, после чего полностью забросила дальнейшие эксперименты, сочтя направление тупиковым, и начала всё с чистого листа.

Если обычную жизнь невозможно продлить до бесконечности, следует изменить саму её форму на нечто, способное существовать вечно. К такому выводу пришла Хэйфэн после исследования долголетия и обратила свой взгляд на элементалей. Воплощения элементов, наделённые волей и разумом, не ведали смерти, черпая энергию для своего существования из магии самого мира. Они могли раствориться в ней или воплотиться из неё по своему желанию, однако умереть могли лишь в случае полного истощения магии мира.

Но как преобразовать жизненную энергию из одной формы в другую? Перед Хэйфэн оказалась сложнейшая задача, на поиски решения которой у неё ушло несколько десятков лет. Как обычно и принято в подобных ситуациях, она начала с малого, начав экспериментировать с магическими монстрами, ища способы преобразования. И, в конце концов, нашла способ слить воедино смертное тело и магического элементаля. Однако обнаруженное решение оказалось для Хэйфэн чересчур тяжёлым. Заклинание преобразования требовало масштабного ритуала жертвоприношения разумных существ.

Пусть Хэйфэн и нарушила запреты своей наставницы, она всё ещё была целительницей и даже гибель монстров во время многочисленных экспериментов вызывала у неё сильную душевную боль. Она, наконец, поняла, почему Лаваена была столь категорична в своих запретах. Быть может, легендарная целительница и не знала наверняка, какую цену придётся заплатить за вечную жизнь, но точно догадывалась.

Хэйфэн одолели сомнения в том, что она делает. Хотя с каждым годом она всё меньше занималась целительством, в душе она всё ещё была магом жизни. И потому здравый смысл и сердобольность кричали ей, что ничьё бессмертие не стоит подобных жертв. Однако цель, к которой она столь упорно стремилась все эти годы, лежала буквально на расстоянии вытянутой руки. Оставалось лишь сделать один-единственный шаг, чтобы узнать, было ли всё это время потрачено не зря. Жажда знаний и стремления к непознанному бурлили в ней, подталкивая вперёд.