Проклятье поместья "Блэквин" (СИ) - Шейн Ксения - Страница 21

Разработка плана близилась к завершению, когда на дисплее Амелии высветилось «Блэквин». Девушка с ужасом посмотрела на подругу, безмолвно показывая той дисплей смартфона, после чего ответила:

— Алло!

— Добрый вечер, Амелия. Мы расстались в такой спешке, что даже не успели попрощаться…

— Что тебе нужно? — холодно оборвала Мэл.

— Ты, вернее, кое-что, что у тебя есть!

— Я знаю о ключе. Но спешу тебя расстроить, ребра в моем теле уже нет, я удалила его!

— Врешь, сука! И я достану его. Жду тебя завтра. Не явишься — сожгу картины вместе твоими помощниками, к чертовой матери, — прорычал он.

Девушка замолкла.

— Ты меня поняла? Что молчишь? — заорал он.

Амелия вздрогнула. Она не знала, что ответить и как правильно поступить, поэтому решилась на хитрость:

— Ты получишь ребро. Я лично привезу его в ночь голубой луны, но ты должен пообещать, что не тронешь картины.

— Ты, рыжая потаскуха, будешь мне условия ставить? — заорал Гранд.

— Буду, иначе ты никогда его не поучишь! Слышишь, никогда! — взбесилась Мэл.

Они оба находились в зависимом положении: Амелия желала освободить ребят из мира теней, а Гранд — избавиться от оков покорности. Поэтому ему ничего не оставалось, кроме как согласиться:

— Хорошо. Если не приедешь, им конец! — ответил он и телефон отключился.

— Сволочь! — с досадой проговорила Мэл. — Теперь точно нет другого выхода.

Хлоя кивнула в подтверждение. Амелия тяжело вздохнула и села на край дивана. В голове снова возник образ фамильного герба Грандов. Ло что-то говорила подруге, но та ее не слышала.

— Мэл, ты поняла, что я сказала? — но соседка не отвечала, внимательно изучая пустоту. — Амелия! — выкрикнула Хлоя.

Та резко повернулась.

— Извини, я задумалась.

— Не переживай, все получится, план безупречный, — успокоила ее подруга.

— Я не о плане. Меня беспокоит фамильный герб Грандов: я его уже видела, точно видела, но не могу вспомнить где.

***

Близился день рождения Мэл, о котором она совершенно забыла. Телефон ожил, и, увидев имя абонента, девушка улыбнулась:

— Привет, мам! Как у вас дела? — сразу начала она.

— Привет, дорогая, все хорошо. Скажи, что ты хочешь на день рождения? — поинтересовалась женщина.

— Так оно еще нескоро, я даже не думала об этом, — улыбнулась дочь.

— Три дня — это уже скоро, — напомнила мать.

— О, еще целых три дня, — девушка состроила гримасу сожаления из-за того, что забыла о таком дне. — Лучший подарок для меня — это ваше с папой здоровье. Берегите себя, чтобы не заставлять меня переживать, — выкрутилась хитрюга.

— Ты приедешь? У меня для тебя особенный подарок, — заинтриговала мама.

— Конечно, о чем речь! Я так по вам соскучилась. Папа будет или опять увяз в очередном проекте?

— Обещал успеть вернуться, но ты же его знаешь. До встречи! Люблю тебя, малышка! — тепло произнесла мать.

— До встречи! И я тебя.

Разговор завершился.

— Вот черт, даже о своей днюхе забыла, — с досадой произнесла Амелия и посмотрела на календарь.

День голубой луны наступал через четыре дня. А день рождение Мэл – уже завтра. И это был отличный повод переключиться от событий недавно произошедшие в жизни подруг.

***

Наступил утро. Приятный аромат заставил девушку открыть глаза и оторвать голову от подушки. На столе стояли роскошные цветы. Хлоя, как внимательная подруга, позаботилась о том, чтобы поздравить соседку первой.

Вторым стал папа — он поздравил ее телефонным звонком и сообщил, что рейс из-за непогоды отменили и он не успевает приехать. Амелия, конечно, расстроилась, но не подала вида.

Поздравления сыпались отовсюду, и девушка этому искренне радовалась. Наряжаться ей не хотелось, и, надев любимую рубашку и джинсы, она поехала домой. Только в ее день рождения мама пекла особенный пирог. Ингредиенты его были родом из разных стран, поэтому считалось, что при их смешении объединяются целые государства и миры, даруя благодать и процветание.

Рождение Амелии для матери было особенным днем — дочь стала для нее всем миром. Именно поэтому приготовление пирога стало для женщины своего рода ритуалом.

Домой изменница приехала уже к вечеру. Знаковый аромат свежей выпечки навевал воспоминания из детства. Мать в переднике хлопотала на кухне, когда дочь тихо вошла и остановилась в дверном проеме, подпирая его плечом. Женщина обернулась:

— Дорогая, с днем рождения! Я так рада, что ты приехала! — мать подошла к дочери и крепко ее обняла. — Почти все готово, мой руки и садись за стол.

Амелия тепло улыбнулась и, бросив рюкзак на диван, поднялась в ванную комнату. Родители жили в классическом двухэтажном доме в английском стиле, с белым заборчиком и зеленой полянкой перед входом. Девушка вошла в свою комнату, где все осталось как было, с тех пор как она уехала учиться. Ностальгические воспоминания навевали меланхолию. Она взяла в руки рамку с фото, где они изображены всей семьей и на миг зависла над ней.

— Дорогая, все готово, я жду тебя, — послышалось снизу.

Амелия повернулась на зов и поставив на стол фото, спустилась и села за стол. Их было только двое — она и мама. Мэл не любила собирать гостей в этот день, ей хотелось побыть наедине с родителями, повспоминать собственные проказы, полежать на коленках у мамы, как это было в детстве.

— Дорогая моя, сегодня тебе исполняется двадцать три года! Жаль, что папа не смог прилететь, но он присоединяется к поздравлениям. Это тебе от нас.

И женщина протянула небольшую подарочную коробочку. Мэл открыла ее и ахнула: внутри лежали ключи от автомобиля.

— Ты стала совсем взрослой, поэтому мы решили, что такой что подарок тебе пригодится, — произнесла мать улыбаясь.

От шока Мэл не могла подобрать слов, но наконец произнесла:

— Спасибо, огромное спасибо! — поблагодарила она и совсем расчувствовалась.

— Милая, не нужно плакать, сегодня такой прекрасный день, — вытирала мать слезы со щек дочери. — Ну вот, и тушь потекла.

Амелия машинально полезла в карман и достала тот самый носовой платок, который дал ей Андерсон.

Увидев его, мать озадаченно посмотрела на дочь:

— Откуда у тебя этот платок?

Слезы моментально прекратились, и Мэл уставилась на мать:

— Тебе он знаком? — удивилась дочь.

— Конечно. Это вещь твоей пра-пра-пра-пра-пра-пра-бабушки… как же ее звали, — женщина задумалась. — Агнес. Точно, Агнес.

У Мэл подкосились ноги. Но рассказывать о поместье и прочем она не решилась. В голове тут же начал складываться пазл.

— Случайно купила в антикварной лавке, — соврала она.

— Я сейчас, — женщина ушла наверх и через несколько минут вернулась, держа в руках какой-то сверток. — Это наша семейная реликвия, она передается из поколения в поколение вот уже много лет.

Девушка осторожно взяла сверток.

— Мама, что тебе известно об этой Агнес? — осторожно поинтересовалась она.

— Совсем немного. Я знаю, что она была незаконнорожденной дочерью какого-то состоятельного человека. Перед смертью он передал ей эту печать, завернутую в ткань, и сказал, что она является подтверждением права на наследование какого-то поместья. Нет уже никакого поместья, да и если было бы, никто не знает, где оно находится и кто им владеет. Но мы храним эту вещь как память. Бабушка рассказывала, что девушку хотели принести в жертву и ей пришлось бежать в другую страну. В общем, жизнь у нее была непростой.

Амелия сидела и молча слушала. О ребре или о чем-то прочем мать не говорила, видимо, была не в курсе, и это хорошо. Дочь не хотела, чтобы они с папой переживали из-за нее.

После рассказа женщина вдохнула и продолжила:

— Это теперь твое! Владей! — улыбнулась она. — Так, у нас сегодня день рождения, или вечер воспоминай, — мать отрезала кусок пряного пирога, и тема Агнес и поместья была закрыта. Вечер прошел очень уютно, женщины долго сидели у камина, попивая глинтвейн и обсуждая последние новости о сверстницах Мэл. Часы пробили полночь, и собеседницы разбрелись по комнатам, пожелав друг другу спокойной ночи.