Мой адрес – Советский Союз! Тетралогия (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 57

В Москву она поехала в последнюю неделю августа, а вернулась 31 августа, аккурат накануне первого учебного дня. Ну как учебного… Не только политехники, но и музыканты сентябрь должны были отработать на уборке картофеля. Меня, к счастью, это не коснулось, у меня была железная отмазка – предстоящее первенство «Буревестника». А вот Вадиму и Полине с Настей пришлось отправляться в колхоз, правда. в разные. Наш политех шествовал над колхозом «Путь к коммунизму» Кособродского сельсовета, а музучилище из года в год отправляло своих студентов в колхоз «Победа» Арамильского района. Ничего, физический труд полезен. Да ещё если он на благо Родины.

А мы с Казаковым 7 сентября в 14.20 вылетели из аэропорта Кольцово в Тбилиси. В столице Грузинской ССР приземлились через три с половиной часа.

Отсюда сразу отправились на автовокзал Ортачала – до Кутаиси нам предстояло добираться на рейсовом автобусе. Расстояние между городами по трассе 230 км, не на самолёте же лететь.

Кстати, нам выдали по пять рублей суточных, не считая денег на билеты на воздушный и наземный транспорт. По возвращении Казакову предстояло предъявить их в бухгалтерию института. Ну и я с собой захватил сотенку на всякий случай, деньги лишними никогда не бывают. Опять же, сувениры там всякие…

Как нам объяснили, автовокзал располагается практически в самом центре, в районе Старого города. Лукич настаивал на автобусе, однако, когда я сказал, что готов оплатить поездку на такси, он сильно возражать не стал. Однако не преминул поинтересоваться, с чего это я такой щедрый?

– В асбестовской газете мои стихи публикуют, вот кое-какой гонорар и перепадает, – отбоярился я.

На что Казаков заметил, может, ему тоже стихи начать сочинять…

– Гамарджоба! – приветствовал нас таксист, похожий чем-то на Кикабидзе эпохи «Мимино». Куда едем?

– На автовокзал.

– Уезжаете?

– Да, в Тбилиси, можно сказать, проездом. Только прилетели и сразу рейсовым автобусом в Кутаиси…

Таксист аж подпрыгнул в своём водительском кресле.

– Вах! Я же сам из Кутаиси родом! Жил на улице Табидзе, пока не женился и не переехал в Тбилиси. У меня жена из Тбилиси, – с гордостью в голосе заметил он и представился. – Гоча.

Мы тоже представились, после чего Гоча принялся расписывать, какой красивый город Кутаиси. А потом всё же спросил, по какой надобности нам туда надо. Узнав, что его родной город принимает всесоюзное первенство СДСО «Буревестник» по боксу, и что я участник, а Лукич тренер – так и вовсе заявил, что не возьмёт с нас ни копейки. Несмотря на наши (в основном мои) возражения, так и не согласился взять с нас денег. Чёрт, и подарить нечего, не взял с собой никаких уральских сувениров.

Хотя, справедливости ради, в это время область сувенирной продукции в СССР не сильно развита. Даже до элементарных магнитиков на холодильник не додумались, хотя на Западе, уверен, они давно уже в ходу.

Автовокзал работал до 9 вечера, а открывался в 6 утра. И на Кутаиси рейс был один – завтра в 8 утра. Мы взяли билеты, но где ночевать, учитывая, что здание автовокзала на ночь закрывалось? Не на лавочке же в парке!

Вышли на улицу. Наше такси всё ещё стояло там, где мы его покинули. Видно, Гоча надеялся найти тут клиентов, пуская сигаретный дым в окошко. Увидев нас, оживился:

– А я забыл сказать, что на Кутаиси рейс только утром. Вы где ночевать собираетесь?

– Да вот думаем, – со вздохом развёл руками Лукич. – Может, знаете какую-нибудь недорогую гостиницу?

– Послушай, батоно, зачем гостиница?! Поедем ко мне! У меня свой дом, а моя Манана такие хинкали готовит – пальчики оближешь! Накормим и спать уложим. Садитесь!

Против такого напора трудно было устоять. У меня, например, когда я представил парящие на тарелке хинкали, тут же стала обильно выделяться слюна.

– Мадлоба, генацвале! – выдал я из своего скудного грузинского лексикона. – Только на этот раз я плачу за проезд. И давай по пути куда-нибудь заедем, купим вина там, ещё каких-нибудь продуктов.

– Обижаешь, дорогой! Какой магазин?! Хочешь сказать, что у Гочи Киласония нет вина и еды?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

В общем, нам с Лукичом до конца предстояло испить чашу паразитов и нахлебников. Дом у Гочи находился ближе к окраине Тбилиси, двухэтажный, метрах в ста от несшей вниз свои воды Куры, на улочке, по обочинам которой росла шелковица. Его семье принадлежала половина дома, со своим маленьким садиком, в котором тесно росли плодовые деревья. Яблони, абрикосовые деревья, черешня, айва и, кажется, мушмула. А ещё во дворике стояла небольшая и уютная беседка со столиком, за который нас и посадили.

Манана оказалась довольно миловидной женщиной, но, на мой взгляд, со слишком уж густыми бровями, практически сходящимися на переносице. И хинкали, которые были сварены специально для нас, действительно были обалденными. А ещё мы ели чахохбили, жареные баклажаны с гранатом и зеленью, сациви из индейки и хачапури. Гоча долго извинялся, что они утренние, а не только из духовки. Если бы он знал, что у них будут гости, то сразу же позвонил бы Манане.

Вино тоже было, и не из бутылок. Гоча признался, что покупает разливное, литрами, у одного человека, который работает на Шато Мухрани. На стол были выставлены три стеклянных кувшина на выбор – с красными «Саперави» и «Шавкапито», и с белым «Горули Мцване». Я больше дегустировал, чем пил, ссылаясь на то, что послезавтра мне выходить на ринг. А вот Лукич не удержался, отведал по полному стакану каждого сорта, хоть и заявил, что читал где-то, будто вина при употреблении нельзя смешивать.

– Э, батоно, эти вина можно! – уверенно заявил Гоча. – Утром голова будет светлая, как будто ты не вино пил, а «Боржоми».

Несколько раз во двор выбегали дети – мальчик лет двенадцати и девочка лет восьми. Они смеялись и тут же убегали назад в дом под грозные выражения на грузинском нашего хозяина. Спать нас уложили в комнате на втором этаже, откуда из полукруглого окна открывался изумительный вид на Куру, освещаемую с обеих берегов уличными фонарями.

Вот ведь, думал я, засыпая, какие прекрасные люди грузины! Во всяком случае Гоча и его жена. Чего им не хватало, почему они вдруг так резко захотели независимости и возненавидели русских «угнетателей»? Не один же Шеварднадзе в этом виноват, хотя и он изрядно замутил воду. Причём в составе СССР Грузия неофициально считалась самой богатой республикой, в которую вкладывались огромные деньги. Неофициально в Грузии был де-факто разрешён мелкий бизнес и частное сельскохозяйственное производство.

Вспомнился анекдот, в котором благосостояние грузин описывалось следующим образом: грузин заходит в ресторан, кладёт на столик чемодан, а на вопрос: «Что это», отвечает: «Это кашелёк». А ведь этот, как выразится когда-то Шеварднадзе, «оазис в составе СССР» построила для грузин советская власть. Она же их и развратила.

Поднял нас Гоча, как и договаривались накануне вечером, в 6 утра, хотя я проснулся ещё в половине шестого. Завтрак был не менее вкусным, чем ужин, на этот раз с горячими, из духовки, хачапури. Нет, всё-таки если грузины и считают русских ниже себя, то уж точно не наш гостеприимный хозяин. Он даже на автовокзал нас отвёз бесплатно, дав адрес своих родителей, у которых мы можем остановиться. Но мы с Лукичом в автобусе, посоветовавшись, решили, что не стоит злоупотреблять грузинским гостеприимством, тем более что поселить нас вроде как должны где-то за городом, вместе с остальными участниками турнира.

Кутаиси встретил нас таким же ярким солнцем, которым провожал Тбилиси. Оно словно путешествовало вместе с нами. Сразу же направились в городской спорткомитет, где проходила регистрация участников. Тот находился в здании мэрии, тот бишь исполкома Совета народных депутатов. Десятка полтора студентов-боксёров и их наставники, уже успевшие зарегистрироваться, топтались у входа, под широким и длинным навесом.

Увидел несколько знакомых лиц. Так-то предыдущее первенство СДСО проходило год назад, но для меня, пенсионера, с тех пор прошла целая вечность. Кто-то мне кивнул, я в ответ тоже кивнул. Будько не приметил, хотя, насколько я знал, он в этом году хоть и закончил последний курс сельхозинститута, но собирался по осени в аспирантуру, так что по идее ещё мог выступать как студент.