Ошибка Белой Королевы или Кто обидел попаданку? (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 24

Потому что — и ничего удивительного, вполне закономерно! — Ксю тоже хотелось попасть в другой мир. Правда, ненадолго. Ведь в этом оставалась мама, она без неё пропадёт. И папа, который, хоть и переменился в последнее время, и какой-то странный стал с этой чернотой в груди… но его же жалко. Навсегда застрять чёрт-те где не хотелось, даже если крутой волшебницей или ведьмой. Да, и только не принцессой! У них вечно какая-то муть завязывается с нежеланными женихами, то старыми, то властными, то старыми, властными и уродами одновременно… Зато от женихов интересно бежать, переодевшись юношей, и чтобы на какой-нибудь корабль затесаться или на войну… а ещё лучше — поступить в магическую школу. Правда, беглых принцесс всё больше заносило в Академии; но Ксю ведь не дура, соображает: какая там Академия или, скажем по-простому, ВУЗ, да без полученного заранее среднего образования? Не-е, сперва нужно школу закончить…

Но вот со среднеобразовательными магическими учреждениями в романах была просто беда. Должно быть потому, что в них не водилось ректоров, в которых полагалось влюбляться беглым героиням. Похоже, доакадемическое образование в большинстве миров проходило на домашнем уровне. Причём, можно считать, что тебе повезло, если твои родители или братья-сёстры маги и смогут взять на себя роль наставника, или хотя бы нанять преподавателя; а что делать, если ты родился с даром, но нищим простолюдином? Или крестьянином, бродягой, дикарём?

Поразмыслив над этим вопросом основательно, Ксюша сделала вывод: вот эти-то миры и не выжили. Слишком много необученных и не умеющих контролировать силу магов — это, должно быть, как бомба вроде атомной. Критическая масса неуправляемой магии накапливается — и бабах! Мира нет. А значит, и писать о нём нечего и некому.

Как-то так.

В общем, заглянуть в иной мир, полный чудес и магии, очень хотелось. Особенно туда, где развита целительская магия и по определению нет больничных коек, просто из-за ненадобности.

Поэтому, когда однажды её мобильник не просто завибрировал, а засветился…

Впрочем, не однажды, а прошлой весной, когда баба Люба увезла их с мамой сюда, в Курапики. Лечиться.

Уже на третий день бабушкиных компрессов и пития приятных, хоть и с горчинкой, травяных эликсиров Ксюше стало настолько лучше, что мама, сама ещё бледная и худющая после своей операции, наконец, успокоилась и разрешила себе поспать нормально, в кровати, а не в кресле. И поесть перед этим нормально, не на бегу. Ксюше спать не хотелось, она выспалась на год вперёд, и теперь просто с удовольствием полулежала в кресле-качалке на тёплой веранде, под вязаным пледом, под лучами весеннего солнца, так и прущими из квадратов расстекловки огромного углового окна. Бездумно наслаждалась тишиной, покоем, тем, что ничего не болит, не свербит… самим осознанием, что скоро, наконец, можно будет жить, как раньше: без уколов, перевязок, диет. Останутся в прошлом медсестры с профессионально-равнодушными глазами, лгущие, что больно не будет… неправда, живому человеку всегда больно, если иглой в него тыкать! Холод больничных коек. Страшные болячки соседей по палате. Брезгливость в глазах дежурно навещавших её одноклассников… да что там одноклассников: ей до сих пор не забыть, как классная руководительница, едва выйдя из палаты, судорожно принялась протирать руки салфетками. Стекло в дверях, хоть и матовое, с морозным узором, но если кто-то стоит прямо за ним — по движениям нетрудно угадать, чем человек занимается…

Ксюша до сих пор помнит, как от неё отшатывались. Поэтому всем сердцем полюбила учёбу на удалёнке.

…А тогда, год назад, в первый день настоящего покоя и обретения веры, что всё, наконец, будет хорошо… свершилось чудо, такое же великое, как чудо исцеления. На её коленях, покрытых пледом, завибрировал давно уже молчащий телефон. И это само по себе казалось странным, поскольку звонить по нему было некому. Папа пропал в очередном рейсе, мама заснула, наконец, а друзья…

Номера друзей и одноклассников Ксю, как-то разозлившись на весь мир, посмевший быть здоровым и жить, как ни в чём не бывало, когда ей так плохо — вычистила из адресной книги навсегда. Решив, что больше ей никто не нужен, раз уж и она им не нужна, такая страшная и «заразная». И ведь с той поры ей и впрямь никто не звонил, даже сообщения не прислал.

А сейчас телефон ожил.

Мало того: с экрана — это при затёртом-то под горячую руку Скайпе! — с любопытством глянул на Ксюшу незнакомый мальчишка. Одетый парадно, как какой-нибудь юный лорд, правда, взъерошенный и чумазый, что огородное пугало: весь в копоти или в саже. Зеленоглазый. Веснушчатый. Рыжий, как тёплый янтарь.

Он вытаращил глаза и что-то весело проорал на английском.

От изумления Ксю разинула рот. А экран мобильника вдруг пошёл рябью, как вода он брошенного камня, и с небольшой заминкой выдал:

— Привет! Откуда ты взялась?

***

Самым потрясающим в новом друге оказалось даже не дворянство и графский титул, пусть и «временно потерянный», по его невнятному пояснению, а то, что старший брат Дикки оказался магом.

Вот тут-то всё и прояснилось, кто есть кто и откуда. И Ксюша восприняла всё, как должное, особенно, когда поняла, что уже полчаса болтает с незнакомцем-теперь-уже-знакомцем-и-вообще-классным-парнем по абсолютно обесточенному телефону, у которого, как она вспомнила, аккумулятор разрядился ещё вчера, а на зарядку поставить его она забыла, с собой же в кресло-качалку сцапала лишь по привычке. Мало того: мобильник выдавал почти синхронный перевод с английского на русский; но Ксюша-то по артикуляции видела, что Дикки болтает на инглише! А сам он в её ответы, кстати, вслушивается внимательно и приумолкает, будто тоже дожидается перевода…

А ещё он вспыхнул, как маков цвет, когда Ксю убито пробормотала какую-то ерунду вроде того, что с девчонкой из немагического мира дружить не интересно, и яростно блеснул глазищами. Дескать, вот ещё глупости! Он-то сам, можно подумать, маг, он только младший брат мага! И ерунда это, что Ксюшин мир немагический, Хью говорит, что таковых вообще не бывает, просто магия в них принимает другие формы, и Одарённых меньше. В таких мирах более развивается духовная составляющая, которая, порой, перерождаясь в грубо-религиозную форму, вытесняет магию из жизни, как конкурента. Вот в его мире, например, такого нет, всё уравновешено, и вообще…

Что «вообще», Ксю в тот раз не узнала. Сеанс волшебной связи оборвался без какого-либо предупреждения. Экран мобильного погас и долго не желал включаться даже при подсоединении зарядки к сети. Но Ксюша не унывала. Из книжек она усвоила железное правило: чудеса по одному не приходят. Это раз. К ним можно готовиться и тем самым притянуть следующие. Два. Надо учить английский всерьёз. Три. И не на уровне «Моя семья», «Моё утро», а разговорный. Чтобы спокойно общаться с жителями альтернативной Великобритании. Великого Альвиона, вот! По законам жанра, она теперь просто обязана рано или поздно туда попасть!

Английский разговорный учился (Интернет-курсы Ксюше в помощь!). База по схожему историческому периоду нарабатывалась. Интереснейшие разговоры с Дикки велись, пусть и не так часто, как хотелось: когда раз в неделю, когда и через месяц… По осени, после возвращения в городскую квартиру Дикки на какое-то время пропал: потерял настройку, по его словам, но потом что-то там довёл до ума в своём Зеркале – аккуратно, чтобы брат не обнаружил усовершенствований — и нашёл Ксюшу в Зареченске.

Она даже рискнула поведать о новом друге маме. Не удержалась. Да и потом… надо же будет как-то объяснять свои грядущие путешествия в другой мир! А что у неё всё получится, причём именно так, как ей хочется, она не сомневалась.

Поэтому нисколько не удивилась, когда сегодня, почти год спустя после их первой встречи, услышала Голос, зовущий к Порталу.

«Пойдём!» — прошелестело в голове отчётливо.

Вздрогнув, Ксюша сняла наушники и оглянулась.

В небольшой уютной комнатке по-прежнему никого, кроме неё, не было. Мама, по её словам, пошла проведать бабу Любу, да так там и зависла: видимо, та проснулась, и… в общем, там свои дела. Может, просто разговоры ведутся, о папе, обо всём, что произошло… Хорошо, если так. Надо будет непременно рассказать бабушке о той странной черноте, клубящейся временами в папиной груди. Мама не поверит, ещё и напугается, а вот баба Люба поймёт.