Первые уроки (СИ) - Горбачева Вероника Вячеславовна - Страница 8

Кажется, я знаю, почему.

Она просто щадит чувства сына и внуков, потому оставила невестку в покое. Ради мира в семье. А окружающие восприняли её отступление как должное и… почти забыли, когда у этой прекрасной женщины с благороднейшим сердцем день рождения. Всё-таки Николас молодец, вспомнил; а Мага-то, Мага?.. Или мой некромант, вечный молчун, просто в последний момент поставит меня в известность?

От жалости к Софье Марии Иоанне всхлипываю и поспешно лезу за платком.

– Ива! – всплескивает руками Элли. – Да что случилось?

– Мне её жа-алко, – едва не плачу я перед самыми дверьми столовой. Взяв себя в руки, сердито сморкаюсь. – Не обращай внимания. Будь они неладны, эти гормоны: настроение скачет как на качелях, то вверх, то вниз! В последнее время у меня вечно глаза на мокром месте. Всё. Успокоилась. Не переживай.

– Сама такая, – вздыхает она. И вдруг заговорщически шепчет: – Это даже к лучшему! Помнишь, о чём мы договаривались? Пусть кое-кто поёрзает на своём стуле, думая, что ты страдаешь из-за шали и что не выдержишь, наконец, и нажалуешься! Сколько можно терпеть?

Я лишь вздыхаю. И не объяснишь слуге, распахнувшему тяжёлые двери и косящему сочувственно, что на самом деле обидеть меня трудно, ибо, как говорят мудрые, обижается лишь тот, кто сам этого захочет. У меня – гормоны, и на этой почве частые, увы, непрошенные и ненужные слёзы на глазах; а у прислуги – накрепко сложившееся убеждение, что злыдня-свекровь исподтишка гадит старшей невестке на каждом углу, даже муж ей не указ. И ничего не докажешь. Но именно сейчас, в эту минуту, эмоциональные качели играют в мою пользу.

Весь обед Глава вроде бы и не замечает моих слегка – только слегка! – заплаканных глаз. Но во время десерта, когда я грустно ковыряю ложечкой любимое мороженое с фисташками и шоколадной крошкой, он с хорошо поставленным беспокойством в голосе спрашивает:

– Что-то не так, дорогая донна? Вы чем-то огорчены? Или… кем-то?

Заметно струхнувшая донна Мирабель поспешно промокает губы салфеткой и, судя по всему, готовится к обороне или сразу удирать. Но что бы я позволила ей так легко отделаться? Нетушки, пусть мается неизвестностью.

– Ну что вы, дон Теймур, – отзываюсь печально. И завожу известную уже шарманку: – Просто хандра. Перепады настроения, знаете ли, обычные в моём положении. Это пройдёт, не обращайте внимания.

Он кивает.

– Перепады настроения, говорите? Ну да, знакомо. Белль во время беременности любая мелочь могла довести до слёз, она расстраивалась из-за сущих пустяков! Все вокруг сбивались с ног, стараясь хоть чем-то её порадовать, помнишь, дорогая?

Голос ласков, но тяжёлый взгляд ясно даёт понять, что вопрос не риторический.

Та судорожно комкает салфетку. Выдыхает:

– Конечно, помню… дорогой.

– А как я старался отвлечь тебя от мрачных мыслей, чтобы ты, упаси боги, не волновалась лишний раз? Тебе хотелось посмотреть выставку Пьетро – и я организовал её у нас в саду. Помнишь, Белль? Пригласить в Эль Торрес столичную театральную труппу с новой драмой? Пожалуйста, хоть завтра! Устроить бал, где все женщины переодеты мужчинами, а мужчины – беременными женщинами? Без проблем…

Представив кислые физиономии «беременных» мужчин на балу, мы с Элли дружно прыскаем. Дон Теймур тонко улыбается.

– Рад, что сумел вас развеселить, дорогие мои невестки. А знаете что? Хотелось бы закрепить результат. Ничто так не радует женское сердце, как новые наряды и покупки, или даже простое хождение по магазинам и лавочкам; а заодно, например, чашечка кофе на веранде с видом на море, прогулка по тихим улочкам… Хотите прокатиться в Террас, донны?

Простодушная Элизабет хлопает в ладоши. У меня же улыбка непроизвольно разъезжается на пол-лица.

– Конечно, хотим! Прямо сейчас? Можно?

– Разумеется, можно. Только, дорогие донны, позвольте напомнить вам основные правила.

Он выразительно приподнимает бровь. Я тороплюсь с ответом:

– Конечно, дорогой дон. Разве мы когда-нибудь пытались скрыться от сопровождения? Мы не какие-то легкомысленные девицы, дорогой дон.

Элли энергично кивает, едва сдерживаясь, чтобы не завизжать по-детски от радости. Ярмарка наша! Глава насмешливо сощуривается и не упускает случая, чтобы не подколоть:

– Очень дорогой дон?

Больших трудов мне стоит не расхохотаться.

– Очень дорогой. – И добавляю сердечно: – Спасибо!

С видом доброго барина он великодушным взмахом руки отпускает нас:

– Ну, так идите, собирайтесь, донны, не теряйте времени!

Элизабет срывается с места, от полноты чувств подбегает к свёкру и чмокает его в щёку. И уже мчится прочь, переодеваться. Я не столь импульсивна, но, не сдержавшись, посылаю дону шаловливый воздушный поцелуй и спешу удалиться, пока наш драгоценный не передумал. Уже на выходе слышу капризный голос Мирабель:

– Тимур, я тоже поеду!

И ласковый ответ Главы:

– А ты останешься, дорогая. В последнее время ты так много берёшь на себя… забот, – почти неуловимая пауза, – что, кажется, заметно похудела и извелась. Лучше отдохни. В тишине, в покое, подумай о том и сём, о прошлом, настоящем и будущем, например…

Лакей, прикрывающий створку, рукой в белой перчатке поспешно зажимает рот, дабы не рассмеяться.

Шоу, блин! Интересно, места на дежурство у дверей здесь ещё не продают? Какая красивая у господ жизнь, ну чисто спектакль!

[1] Было и такое. Защищая Иву, дон Теймур в крылатой ипостаси оставил от дракона здешнего демиурга мокрое место. Легко и непринуждённо. Это в Книге 3 Сороковника.

Глава 4

Глава 4

Разумеется, паранойя дона Теймура никуда не делась, и нашу карету, поджидающую у парадного крыльца, сопровождает кортеж из доброй дюжины охранников. Но мы с Элли не возражаем. Во-первых, предстоит около часа кружить по горному «серпантину», а местные вершины, хоть и старые, но нет-нет, да и преподносят сюрпризы в виде лёгких толчков, осыпей или оползней. Хоть экипаж и укреплён защитной магией, а всё же… дополнительная помощь, случись что, не помешает, тем более что хранители наши не просто Тёмные Рыцари, но и маги, а четверо из них даже не люди, а так называемые сущности – полуоборотни-полудухи. Но с виду нипочём не разберёшь, кто есть кто: в доспехах все одинаковые.

Во-вторых, на шумных либо пустынных городских улочках, на набережных или в кафе, куда мы заглядываем на лёгкий перекус, охрана нам не докучает. Она сразу становится невидима и неслышима, и не спрашивайте – как, понятия не имею. А если понадобится – является из ниоткуда. Настоящие профессионалы. Иногда я, как имеющая теперь непосредственное отношение к Клану некромантов, горжусь выучкой «наших» парней и их уровнем подготовки.

В-третьих, мы с Элли не пустоголовые девчонки, и ответственность за наших будущих малышей прекрасно понимаем, а потому – приключений себе на хвост не ищем. Жизнь, конечно, прекрасна и удивительна, мир раскрывает объятья и сверкает красками, это всё прекрасно… но вот только у каждого мира есть и изнанка, и Гайя – не исключение, как в целом, так и в отдельно взятом городе. Конечно, мафия здесь не водится, но жульё и разное хулиганьё на улицах болтаются, да и «облико морале» далеко не у всех жителей близится к идеалу. Обычные люди, с их достоинствами и недостатками; есть среди них и прекрасные, а есть и… ну да, козлы, простите. Которых мы с Элли могли наблюдать лишь издалека, благодаря той же охране; но для чьей изоляции всё же существовало в Террасе унылое здание суда с примыкающим к нему тюремным корпусом. Очень полезное напоминание для любителей смотреть на жизнь сквозь розовые очки.

Напоследок, добавлю, что к этому времени мы уже привыкли к ненавязчивому присмотру и заботе, и – что главное! – к собственной значимости. Оказывается, приятно осознавать, что тебя уважает весь клан, и не только из-за того, что ты жена и мать некромантов.