Загадочная пленница Карибов - Серно Вольф - Страница 13

— А что там подавали? — Магистр постарался выглядеть заинтересованным.

Они с Энано провели весь конец дня в трапезной «Черного лебедя», следуя наставлению Витуса быть сдержанными в словах и поступках. Но уж зато в поглощении пива они себя не сдерживали. Золотистый напиток лился в горло легко, а голова становилась все тяжелее.

Витус вновь простонал:

— Чего там только не было! Суп из фасоли, с горохом, морковью и…

— Уи, с пушкой, мортирой и аркебузой? Такой супщик был бы мне кущеряво! — утомленно вставил Коротышка.

— Ага. Потом мясо, паштет, запеченная рыба… и так далее, и так далее…

— Жирная жратва, в обнимку с кареглазой хамсой, уй, уи… — пробормотал карлик уже во сне.

Магистр широко зевнул:

— Остается только надеяться, что наше затянувшееся ожидание не было бесплодным. Что касается меня, я бы вообще не пошел на этот экзамен. Ты хоть его выдержал?

— Не уверен. Банестер и Клауэс были ко мне благосклонны, а что касается Вудхолла… Это человек того сорта, которые не слишком любят, когда кто-то знает не меньше их. Но, так или иначе, профессор назвал меня «господин коллега», когда приглашал на ужин. Однако, с другой стороны, это могло быть просто шуткой. Послезавтра узнаем.

— Послезавтра?

— Послезавтра. Потому что завтра Collegium medicum соберется на совет и, если я выдержал экзамен, даст распоряжение оформить диплом. Так что будем терпеливы.

— Терпение, — вздохнул Магистр, — никогда не было моей сильной чертой. Да что тебе говорить!

Банестер отложил череп с трепанационными дырками и пододвинул к себе стопу бумаг. Потом втиснулся за массивный дубовый стол. Харви, который подставил не менее массивный стул под ученую задницу своего хозяина, походкой танцора удалился. На следующем этапе в нем не было нужды.

Хозяин дома перелистывал бумаги, а Клауэс по его правую и Вудхолл по левую руку сидели с каменными минами. Прошло немало времени. У Витуса, сидевшего напротив троицы, не раз падало сердце. Он понимал, что важные события не терпят суеты и спешка не пристала досточтимым экзаменаторам. Но почему профессор так долго шуршит документами? Что-то не так? И почему у его коллег такие застывшие взгляды? Они сомневаются в его компетентности? В голове всплыли критические замечания Вудхолла. Неужели он поплатился за то, что не всегда реагировал с должным пиететом, приличествующим его положению? А может быть, Клауэс припомнил, что он забыл упомянуть о снятии ремней после операции по ампутации? Или… Матерь Божья! Не дай мне провалиться!

— Прошу прощения, что возникла задержка, — Банестер прокашлялся. Его катар сегодня едва давал о себе знать. К тому же денек располагал к хорошему настроению: светило солнце, и дело шло к полудню, а миссис Шнаппер вскорости должна была возвестить об обеде. Кроме того, документ, содержание которого он перепроверил, наполняло сердце радостью.

— Но… всему свое время! Особенно тому, что не просто хорошо, а великолепно! — Он потряс объемистым пергаментом и поднялся. Его коллеги тоже встали. Естественно, им последовал и Витус. — Витус из Камподиоса! — громогласно возвестил Банестер. — Вы выдержали экзамен на звание корабельного хирурга перед лицом Collegium medicum с Magna сит laude.[9] Поздравляю вас от всего сердца и добро пожаловать в круг работников скальпеля! — Банестер обошел свой массивный дубовый стол и так потряс правую руку Витуса, словно это был балансир насоса. — Удачи вам на трудном поприще, господин коллега, и, когда будете на море, семь футов под килем!

— Точно сказано! Поздравляю с приобщением к нашему кругу! — радостно изрек Клауэс. — И удачи во всем, дружище!

— Присоединяюсь к пожеланиям предыдущих ораторов. — Хоть пожелание Вудхолла вышло не таким уж радужным, тем не менее он тоже пожал Витусу руку.

— Джентльмены, благодарю вас. Благодарю! Даже не знаю, что сказать. Главное, уже завтра я могу поступить на морскую службу…

— Что вы говорите? — Пораженный Банестер упер руки в боки. — Хорошо, что мы еще вчера подготовили рекомендации коллегии, в которых письменно засвидетельствовали ваши выдающиеся способности! Одну в контору торгового флота, одну в адмиралтейство ее величества и еще в лондонскую гильдию купцов. И все за нашими персональными подписями и печатями.

— Как и документ, который вы, может быть, наконец-то вручите, Банестер? — ухмыльнулся Клауэс.

— Спокойно, мой любезный! Не так скоро! — Хозяин дома перегнулся через стол и достал бумагу. Он еще раз перепроверил ее содержимое. На его лице не отпечаталось никакого выражения, только взгляд бегло скользнул по Вудхоллу. — Должен вам сказать следующее, Витус из Камподиоса: на мой взгляд, вы выдержали экзамен Summa сит laude[10], но, как вы, должно быть, знаете, наша окончательная оценка должна быть выставлена единогласно. Э… ну вот… Еще раз мои сердечные поздравления!

— Нижайшая благодарность, сэр! — Витус принял заполненный бисерным почерком тяжелый свиток и глянул на него на расстоянии вытянутой руки. Два написанных прописными буквами слова сразу же бросились ему в глаза. Два слова, которых он непреклонно добивался: CIRURGICUS GALEONIS[11].

КОНЮШИЙ КИТ

Вот тебе морковка за то, что ты такой бравый парень!

— У Одиссея опухла передняя правая, посмотри-ка, Кит! — Кэтфилд спешился перед конюшнями Гринвейлского замка и передал поводья вороного жеребца. — Потом заглянешь ко мне в контору и доложишь.

— Есть, сэр! — Кит, веснушчатый девятнадцатилетний конюх, чьим выдающимся достоинством были оттопыренные уши, ревностно закивал. Он встал навытяжку и придал своему голосу бодрый тон, потому что хорошо знал, что Кэтфилду лучше не попадаться на зуб, если ответ на приказ покажется ему слишком вялым. Может быть, дело в том, что прежде бравый молодец служил во флоте. — Будет сделано, сэр!

Кит похлопал Одиссея по холке и не спускал с Кэтфилда взгляда, пока тот не удалился. Кэтфилд был управляющим поместья всего несколько месяцев. Но отнюдь не плохим, это следовало признать. С раннего утра и до позднего вечера он был на ногах. Когда не осматривал поля, леса и пастбища, появлялся в разных хозяйственных постройках, прослеживая, все ли идет правильно. Если его не видели там, то всегда могли найти в конторе. Казалось, он круглые сутки был на службе. Лени и небрежности в работе, которые частенько наблюдались при старом управляющем, он не терпел.

Тем из челяди, кто давно служил в поместье, особенно миссис Мелроуз, своенравной поварихе, поначалу пришлось не по вкусу, что за ними беспрестанно присматривают. Но Кит думал иначе. Он работал проворно и с удовольствием, и весь свет для него был в порядке, пока на конюшне порядок. Лишь бы ему быть при лошадях!

— Давай, Одиссей, посмотрим, что там у тебя! — Он взял переднюю ногу жеребца и легонько прошелся по ней пальцами. Кровеносные сосуды хорошо снабжались кровью и в нормальном ритме толкали ее, закупорок нигде не было видно. — Хм… Да, дело не в этом. — Он прощупал бабку, следя за реакцией жеребца. Одиссей фыркнул. Кит осторожно подвигал копытом вперед-назад. Одиссей снова фыркнул. — Ставлю на кон, что у тебя растяжение сухожилия, старина!

Он отвел коня в стойло, расседлал, обтер досуха, а потом принялся за лечение. Принес из колодца ледяной ключевой воды и остудил воспаленное место, снова и снова смачивая тряпку. Это заняло довольно много времени. Когда посчитал, что нога уже достаточно остудилась, наложил давящую повязку. Тем, что он мог производить такие манипуляции, Кит был обязан господину Витусу, который научил его.

— Придется тебе постоять несколько дней в стойле и как следует отдохнуть, старина! — Одиссей постриг ушами. — Вот тебе морковка за то, что ты такой бравый парень!