Ужас острова Дункан - Фарр Каролина - Страница 4

— Ха! — фыркнула она. — Интересно было бы взглянуть на них.

— Ты меня прекрасно понимаешь, — не унимался Джефф. — Мы любим тебя, Молли, но когда ты за штурвалом, у нас душа уходит в пятки. Бет боится открыть глаза, и, когда ты прыгаешь с волны на волну, мы уверены, что вот-вот отправимся кормить рыб.

Я отлично его понимала. Джефф Стендиш понравился мне с первого взгляда. Возможно, к этому меня подготовил Эд Кантрелл, рассказывая, как много он сделал для дяди Джо. Однако не в моих правилах судить о людях сразу.

Оторвав взгляд от светлого пятна на воде, я уставилась в непроглядную тьму залива, туда, где находился выступ, с которого упал дядя Джо. Сейчас там было более или менее спокойно, но ветер и направление прилива могли измениться в любую минуту. Глядя на черную воду, я представила себе эту страшную сцену и, содрогнувшись, посмотрела на причал. «Гранат» покачивался на якоре, а рядом с ним тетя Молли швартовала моторную лодку.

Внезапно прожектор моторки вырвал из темноты шлюпку, и быстроходный катер рядом с ней аккуратно встал. Я повернула голову и увидела, что Джефф Стендиш взял по сумке в руку.

— Я пойду первым, а ты свети. В скале вырублены ступеньки, так что подниматься будет легко. Ты только следуй за мной.

— Раньше я здесь знала каждый уголок.

— Да, мне говорили, но память стирается.

Я с опаской взяла фонарь. Дяде Джо здесь тоже был знаком каждый уголок. Как и я, он родился здесь, но в отличие от меня ничего не забывал...

— А тете свет не понадобится? — забеспокоилась я.

— Мы с Бет убедили ее взять на борт электрический фонарик, но она им никогда не пользуется. Говорит, что может видеть в темноте, и я временами готов ей поверить. Она настоящая кошка. Ходит бесшумно и ночью видит так же хорошо, как днем.

Джефф стал подниматься по ступенькам, и я последовала за ним с фонарем. За пределами ярко очерченного круга стояла кромешная тьма. Ослепляющий свет делал меня своей заложницей. Вне его чернела пустота, которая создавала впечатление, будто идешь по воздуху. Из-за слепящего света фонаря я потеряла из виду даже светящееся окно дома.

Чтобы прогнать нервозность, я спросила:

— Вы с сестрой давно здесь живете?

— С весны? А что?

— Да так, ничего. Тетя говорила, что вы приехали из Бостона?

— Давно. С год, пожалуй.

— Не так уж давно, — сказала я, наступая ему на пятку. — А что вы делали в Бостоне?

— Как ты думаешь? — недовольно спросил он. — Жили там, конечно. Учились в колледже как все нормальные люди. Я — на инженера, Бет — на дизайнера. Я мог бы в этом году получить степень, но мы устали от колледжа и бросили его. Ты нас осуждаешь? Ты наверняка тянула бы лямку до конца, разве не так?

— Еще бы! — рассердилась я. — Тянула. Ты прав. Без диплома не получишь работу. А сидеть у кого-нибудь на шее я не хочу. Спасибо.

— А кто хочет? — заметил он. — Ни я, ни Бет никому ничем не обязаны. Мы здесь, потому что Молли попросила нас остаться. Так что, мисс Дункан, поймите нас правильно. Это случилось задолго до того, как умер дядя Джо. Она не хотела, чтобы мы уезжали. Мы ей нужны, вот в чем дело. У нас бартер. Деньги тут ни при чем. Мы поддерживаем порядок в доме, а она нас кормит и дает приют. Иногда она бежит впереди паровоза, иногда — мы, но, в общем, мы довольны друг другом. Никто не жалуется. Это справедливо?

— Справедливо, — тяжело дыша, сказала я, преодолевая последние ступеньки и останавливаясь перед тропинкой, которая вела к большому каменному дому.

— Я люблю возиться с двигателями, — продолжал он. — Молли в них ничего не понимает и знает это. В таком месте без моторных лодок не обойтись. «Гранат» — лучшее морское судно в этих краях, а катер как новенький. Правда, кое-что я не люблю делать. К примеру, рубить дрова или копать землю в саду. Но когда я в настроении, берусь за лопату, чтобы она не оставалась без зелени или тепла. То же самое можно сказать про Бет. Ей нравится готовить и пасти весь день овец в лесу. Зато она ненавидит возиться но дому. У нас полное взаимопонимание: ты отдаешь, ты получаешь. Тебе понятно?

— Что-то вроде коммуны, — сказала я. — Никто никому ничего не должен.

— Точно, — самодовольно произнес он. — Мы не претендуем на ее собственность, а то потребовали бы свою долю.

— Но что здесь делают другие?

Джефф внезапно остановился, и я налетела на него, задев фонарем одну из сумок в его руке.

— Эй! — закричал он. — Поосторожней с этим. Она может рвануть!.. Другие? Какие другие? — Он поставил сумки на землю и, нахмурившись, уставился на меня. Я заметила, что глаза у него очень черные.

— Говорят, что на Дункане видели чужих людей.

— Говорят? Кто именно? — потребовал ответа Джефф.

— Какое это имеет значение, — пожала я плечами. — Я слышала в автобусе. Один рыбак из Маскуа обратил внимание, что кто-то устроил стоянку на другой стороне острова несколько дней назад.

— Чушь собачья! — резко сказал Джефф. — Кроме твоей тетки, Бет и меня, здесь никого нет. Болтают невесть что!

— Я передаю только то, что слышала, — вспылила я. — У меня не было никаких оснований не верить ему.

— Ну и как они туда добрались? — спросил он, поднимая сумки. — Ни твоя тетка, ни я никого сюда не перевозили, а Бет не отличит корму от носа.

От злости он широким шагом устремился вперед.

— Никто не говорит, что их перевез ты, — тяжело дыша, сказала я.

— Значит, у них выросли крылья!

— Не мели ерунду. И не беги так быстро! Тот человек говорил о старой яхте, которая бросила якорь в Птичьей бухте.

Джефф резко остановился, но теперь я не налетела на него, потому что нас разделяло несколько шагов.

— О старой яхте? — испуганно спросил он, меняя тон. От прежнего высокомерия не осталось и следа. — Ты уверена? — зло проговорил он, грозно глядя на меня.

— Я передаю его слова. Тот человек сказал, что она похожа на корыто.

— Птичья бухта?.. Нет, ничего не видел. В прошлое воскресенье мы с Молли переходили на ту сторону через горы. Никакой яхты там не было. Да и пристать ей там негде. Одни камни, утесы и волны. Туда даже рыбаки не заходят.

Он был прав. Я вспомнила, что Восточный берег (так мы его называли) всегда оставался любимым местом Дункана. Там водилось полно отличных омаров, но подобраться к ним со стороны моря было невозможно. И плетеные ловушки приходилось ставить у берега, в том месте, где земля принадлежала Дунканам.

— Птичья бухта находится на северной стороне, — заметила я. — Ее трудно заметить. Это очень узкая бухта, куда по глубокому ущелью стекает ручей с пресной водой. Бухту, даже если знаешь, где она находится, трудно обнаружить с моря. Ущелье снаружи загораживают деревья, а основание густо поросло кустарником. Непонятно, как можно было разглядеть там яхту. Но он уверен, что в бинокль разглядел под утесами еще и дым.

— Должно быть, это Пол Ренник, — пробормотал Джефф. — Неделю назад побывал у нас. Кажется, он симпатичен твоей тете. Впрочем, он неплохой парень. Не из тех, кто любит трепать языком.

— Вот именно, — подчеркнула я. — Не из тех!

— Тогда почему он ничего не сказал Молли?

— Может, считал, что она все знает. У нас народ не привык задавать лишних вопросов.

— Ха! Тебя здесь не было сто лет!

Мы подошли к дому. Я заметила, что боковая дверь распахнута, а на кухне и в гостиной горит свет.

— Послушай, — сказала я, беря сумку. — Я устала. Ты не возвращаешься?..

— Это Птичья бухта... Она расположена не там, где выгон для овец? Выходит в сторону Перепелиного острова?

— Правильно. Знаешь отлогий берег на Перепелином? Оттуда она хорошо видна.

— Но... в ущелье нельзя попасть по суше?

— Ошибаешься, — сказала я. — От бухты отходит еле видимая тропинка, которая вроде бы упирается в овраг, а на самом деле подходит к пастбищу.

— Ты знаешь остров лучше, чем я, — буркнул Джефф.

Пока он переносил мои вещи, я прошла в гостиную комнату. Там уже был накрыт стол, а из кухни аппетитно пахло.