Костяное царство. Страшно быть богом - Кутузова Лада - Страница 5

Почва под ногами пружинила. Лада посмотрела вниз и обнаружила светло-серый мох, виднеющийся из-под сухой листвы. Ягель. Кажется, они двигаются в северном направлении. Ой, гриб! Вроде белый. И еще один. Лада не выдержала и срезала семейку боровиков.

– Смотрите, что я нашла! – восторг переполнял ее.

До этого Лада не отличалась умением находить грибы и ездила с родителями в лес только за компанию.

– Голодными не останемся, – пошутил Лель.

Яровит осмотрел находку и вынес вердикт:

– Годится. Вечером запечем.

Лада внимательно глядела под ноги: вдруг еще грибы найдутся? В ней проснулся охотничий инстинкт: парочка подберезовиков, яркие подосиновики и снова крепенькие боровики. Она тотчас же побежала хвастаться Яровиту. Бог воинов подтвердил, что грибы отличные и вполне съедобны. А запах… Лада втянула воздух: теперь она лучше понимала родителей, которые в конце лета и осенью отправлялись в лес. В мае тоже были грибы, но другие – сморчки или строчки, они вечно спорили из-за названия. Грибы приходилось долго промывать, чтобы избавиться от песка, зато потом – жареные и со сметаной… Пальчики оближешь! Но хорошо, что в сказочном лесу можно встретить не только весенние грибы.

К поискам присоединились и Лель с Мореной, но грибы от них точно прятались. А может, парочка больше смотрела друг на друга, чем под ноги. Но потом Яровит напомнил, что нужно засветло добраться до границы с Серебряным царством, чтобы переночевать в Медном, где безопасно, а утром отправиться дальше. Да, график у путников был жесткий, и грибы в него не вписывались, зато позволили избавиться от неприятных дум о Хладе и Морене.

Листья под ногами образовали ковер всех оттенков рыжего, деревья все больше обнажались, лес казался беззащитным в огромном воздушном пространстве. Солнце все еще было высоко в небе, но тени удлинялись, появилось ощущение смутной опасности, словно где-то рядом находилась граница, отделяющая белое от черного, мир живых от мертвых, благополучие от горя.

– Недолго осталось, – Яровит подтвердил Ладины мысли. – Будьте начеку.

А после они вышли на поляну, и Лада увидела ее.

Сосна возвышалась над всеми деревьями. Издали ее было не разглядеть – за лесом сложно увидеть отдельное дерево. Но теперь сосна предстала во всем былом величии. Огромный, наполовину выше остальных деревьев, исполин. Его широкий в два обхвата ствол вверху делился на три макушки – сосна оказалась трехглавой. Она потрясала воображение своими размерами и видом: кора отсутствовала, ствол был испещрен продольными шрамами. А еще сосна давно была мертва – когда-то ее убила молния. Сверху ствол покрывал зеленоватый лишайник, совсем скоро он поглотит дерево полностью, и тогда исполин погибнет, рассыпавшись в труху. И от этого понимания сердце Лады сжалось: так не должно быть!

Не отдавая отчета в своих действиях, девушка обняла сосну и принялась горячо шептать: «Живи, будь, существуй». Но дерево не откликалось, а затем Лада ощутила волну ненависти, идущую из глубин. Сосна и девушка одновременно содрогнулись от боли.

– Отойди, – к Ладе подскочила Морена и попыталась оттащить от сосны. – Это дело рук Мары, она оставила это как предупреждение, чтобы не совались к ней.

– Я не отойду, – в голосе прозвучал холод, будто осколки льда коснулись и его.

– Хватит упорствовать, – Лель поддержал Морену. – Ты не справишься.

Лада разозлилась:

– Думаете, я беспомощная? Совсем ничего не могу?! Да?!

Все растерянно молчали, по их лицам Лада осознала: именно так они и считают. Она закусила губу: ничего, она сейчас все всем докажет. Сдохнет, но добьется своего.

Лада сосредоточилась и снова потянулась к дереву, не забывая при этом обращаться к силам земли. В ответ она получила такой мощный поток злости, что ее едва не отбросило от сосны. Ладу обложило тишиной, точно ватой: мрачной, гнетущей, а затем послышался шепот. Слов было не разобрать, он вызывал омерзительное чувство, как от шуршания пенопласта. Между лопатками похолодело. Но Лада не отступала, чудилось, что она вросла в землю и никуда отсюда не сдвинется. Вновь зазвучали слова, перекрывая шепот: «Живи, будь, существуй».

И вновь глухая стена неприятия. Будто Ладу макнули с головой в огромную чернильницу, и больше нет возможности слышать, видеть и обонять. Все залила чернота, укутав тело, как пыльный ковер с длинным ворсом. Хотелось вырваться оттуда изо всех сил, оттолкнуться руками и ногами, но Лада лишь сильнее прижалась к сосне и тянулась, тянулась к ее сердцу. Не хватало воздуха, уши заложило, точно при взлете самолета, но девушка не сдавалась.

Наконец, Лада почувствовала отклик, дерево проснулось. Ее охватил восторг, казалось, что тело стало невесомым, и Лада парит над лесом. Она ощущала каждую травинку, каждую ветку, была дуновением ветра и камнем у подножия сосны: светло-серым, угловатым, с прилипшим к нем осиновым листком. Весь мир находился у нее в кармане – стоило лишь пожелать этого, но Лада продолжала шептать: «Живи, будь, существуй». И сосна встряхнулась, просыпаясь от затяжного сна.

От корней к веткам началось сокодвижение. Ствол покрывался ярко-рыжей корой, освобождаясь от налипшего лишайника. Сухие ветви налились свежей, пахнущей смолой хвоей. Единственное зеленое дерево во всем Медном царстве, символ всепобеждающей весны, символ жизни. У Лады все получилось.

Она сделала шаг от сосны и рухнула на землю. Каких же сил ей стоил этот подвиг. Но Лада справилась, сама. Никто не помогал ей. Друзья смотрели на нее со смесью восхищения и потрясения, и Лада торжествующе улыбнулась им: я не слабачка. Она посмотрела на сосну: какая же та красивая и величественная. И живая. Лада бросила вызов Маре и не отступила, а заодно доказала всем, что она оправилась после болезни, вызванной навьей меткой. Теперь важно восстановить силы, и Лада снова потянулась к земле. И вот уже голова перестала кружиться, отступила тошнота и перед глазами не летают серые мошки.

– Я готова съесть слона, – призналась она.

– Лучше грибочков, – подчеркнуто заботливо произнес Лель. – Зря ты их, что ли, собирала?

Никто не произнес ни слова, но Лада чувствовала, что друзья гордятся ею и одобряют ее поступок. Она достала из пакета грибы, очистила их ножом, слегка присолила, а потом нанизала на тонкие прутики и раздала остальным.

– Давно я не ел шашлык из грибов, – пошутил Посвист. – От скатерти-самобранки такого деликатеса не дождешься.

– Когда я ем, я глух и нем, Посвист, – перебил его Лель. – Совсем ты правила этикета забыл.

– Делать замечания неприлично, – поддела бога любви Морена, – приличный человек сделает вид, что ничего не заметил.

Лада слушала, как препираются друзья, и у нее на душе было светло. Так правильно и нужно. Впереди у них опасность, совсем скоро они столкнутся с ловушками, приготовленными Марой, но сейчас время для отдыха и бесед.

В это время раздалось карканье. Сперва негромкое, затем оно усилилось.

– Лель, это по твоей части. Ты же умеешь с птицами общаться, – сказал Яровит.

– Ладно, посмотрю, что там, – бог любви неохотно пошел к кустам лещины, откуда доносился звук.

Спустя пять минут он вернулся, встрепанный и растерянный.

– Вороненок. Чуть не укусил, зараза.

Лель держал молодого ворона, от взрослых тот отличался лишь размером и детским пушком вокруг шеи. Да еще странное белое перо в правом крыле – словно метка.

– Слеток, похоже, – Морена тут же вскочила и попыталась его погладить, вороненок щелкнул клювом, едва не оставив темную богиню без пальца.

– Ты осторожней, он совсем дикий, – предупредил Лель.

Вскоре все столпились вокруг находки.

– Летать не умеет, бегает только смешно, – сообщил Лель. – Но крылья я ощупал, целые.

– Надо его в гнездо вернуть, – Посвист задрал голову, но ни на одном дереве искомого не обнаружилось.

– Лель, попробуй его родителей призвать, – предложила Лада.

Бог любви засвистел, сперва чуть нежно, затем резче, но взрослые вороны не появились.