Костяное царство. Страшно быть богом - Кутузова Лада - Страница 3

Морена тщательно вгляделась:

– Согласна с Яровитом, ты на нее похожа. Но как бы тебе объяснить…

Она призадумалась:

– Она не была самой красивой богиней, та же Макошь, ее сестра, была потрясающе хороша. Да и моя мать, Мара, тоже. Но в Живу невозможно было не влюбиться. Это как удар наотмашь – от него не уклонишься.

Морена нагнулась и подняла ярко-бордовый лист осины.

– Она даже не самая заметная была, дело в другом. В Живе жизнь била ключом. Энергии было столько, что все от нее заражались желанием жить, быть, существовать. Потому к ней и тянулись все. И Перун, хотя впоследствии он женился на Макоши, и Яровит, и Чернобог, и сам Кощей.

– А Жива? – у Лады так и не получалось назвать богиню матерью.

– Она так никого и не выбрала. Даже Лель был бессилен, не смог растопить ее сердце: богиня жизни оказалась сильнее бога любви.

– Ему она тоже нравилась?! – от удивления Лада споткнулась и едва удержалась на ногах.

– Симпатизировал, скорее. Просто он хотел, чтобы она оттаяла и выбрала кого-либо. Ну знаешь все эти штучки: люди и боги должны любить, а не воевать друг с другом.

– А потом?

– Потом она забеременела неизвестно от кого, у Кощея сорвало крышу, и он ее похитил. С тех пор про Живу ничего неизвестно, кроме того, что у нее родилась дочь – ты.

Их окликнул Лель:

– Чего отстаете? Потеряться не боитесь?

Морена помахала ему:

– Скоро догоним. Нам надо поговорить о своем, девичьем.

Лада спросила на всякий случай:

– Значит, про моего отца никто ничего не знает?

Морена отрицательно замотала головой.

– Нет. Если бы это был кто из богов, он бы сказал. Никто бы не стал скрывать.

– Значит, я полубог, – подытожила Лада.

– Скорее всего. Но ты не унывай. Пройдешь Правь, станешь полноценной богиней.

Лада хотела уточнить, что Морена имеет в виду, но та уже умчалась догонять Леля.

Лада брела позади всех. Значит, она все же полубогиня, раз никто из богов не признал ее своей дочерью. Хорошо бы: тогда Лада совсем не темная, и нет опасности, что она перейдет на другую сторону. Но ведь отец мог скрыть, что она его дочь. Мало ли какие у него были на то причины. Все равно, полная неясность. И Жива… Богиня очень многим нравилась. Жаль, что Лада ее совсем не помнит. Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы она воспитывалась среди богов, а не в семье Берендеевых? Правь вместо Яви? И почему же ее отправили из Берендеева царства в мир людей? Вопросов меньше не становилось.

Шли не останавливаясь, стараясь как можно дольше захватить светлое время суток. Лада передыха не просила, хотя на лбу выступила предательская испарина – слабость не отступала. Но мысль о том, что времени в запасе совсем мало, подстегивала ее. Всю дорогу путников сопровождали белки, которые огненной рекой текли за ними по траве, так что Лель пошутил насчет Яровита: мол, чувствуют родственную душу – в Яви бог воинов постоянно обращался в белку. Из-за кустов выглядывали лисы. Лада так и не поняла: была это одна и та же или разные.

В восемь вечера, когда солнце начало клониться к горизонту, разбили лагерь под двумя соснами, растущими вплотную друг к другу. Лада рухнула на землю, усыпанную сухой хвоей. Поход дался ей сложно: ноги предательски дрожали, перед глазами мелькали черные мошки, а в ушах звенело. Но кажется, никто ничего не заметил, и хорошо. Лель и Посвист отправились за хворостом, Яровит – за водой, родник протекал метрах в ста. Затем путники расстелили скатерть-самобранку, на ужин была картошка, запеченная с сыром и грибами, плюс говядина в сметанном соусе – вкуснотища. Лада пила травяной чай из лепестков яблонь, закусывала пирогами и думала, что надо обсудить планы на завтра, вот только немного отдохнет. Девушка сама не заметила, как привалилась к стволу одной из сосен-близняшек и вырубилась.

Очнулась она будто от толчка, уже поднималось солнце. Небо посветлело, через ряды деревьев, как сквозь сито, пробивались солнечные лучи. Кто-то подсунул Ладе под голову рюкзак и укрыл курткой. Рядом спали Лель, Посвист и Яровит, у костра сидела Морена. Лада зевнула от души, потянулась и присоединилась к темной богине.

– Выспалась? – спросила та.

Лада кивнула:

– Сама не заметила, как задремала. Давай, ложись, а я покараулю.

Морена покачала головой:

– Уймись. Все же видят, что ты на последнем издыхании.

– И ничего я… – начала Лада, но темная богиня ее перебила: – Угу. И ничего, что тебя покачивает, и спотыкаешься на ровном месте. Нашла кого обманывать, – хмыкнула богиня лжи.

Лада смутилась:

– Ты же чувствуешь…

– И вижу. Нужно быть слепым, чтобы не заметить.

Лада осмелела.

– Ты не скажешь: как это происходит? Вот ты чувствуешь неправду, Лель любовь. А я ничего.

– Потому что ты не совсем богиня, – Морена взяла паузу. – Знаешь, от лжи во рту становится сладко-сладко, словно на язык положили все сорта мороженого: фруктовое, крем-брюле, шоколадное, сливочное, ванильное. А затем добавили пахлаву, рахат-лукум и обильно полили сиропом. Ты даже не представляешь, как это вкусно.

Она облизнулась. Лада, как зачарованная, следила за кончиком ее языка. На мгновение Морена представилась ей огромной кошкой: изящной и опасной. А темная богиня, будто дразня, уставилась в глаза Ладе и добавила:

– Не забывай, кто я. Не стоит мне доверять во всем. Ведь чтобы обмануть, необязательно соврать, достаточно лишь не говорить всей правды. О чем-то умолчать, о чем-то наоборот рассказать с подробностями. Все что угодно можно вывернуть наизнанку.

Морена грустно улыбнулась, от этого сразу повзрослев на несколько тысячелетий, и велела:

– Иди досыпай, а не то нам придется тебя на руках тащить.

Глава 3

Серебряный браслет

Во второй раз Лада проснулась, когда поднялись все. Правое предплечье затекло, и теперь его неприятно кололо. Лада немного помахала руками, разгоняя кровь, и отправилась к ручью, чтобы умыться. Холодная вода заставила поежиться. А ведь еще надо зубы почистить, но сперва расчесаться. Лада достала золотой гребень и принялась водить им по голове, приговаривая: «Расти, коса, до пояса. Не вырони ни волоса…» Те стали удлиняться. Лада всмотрелась в свое отражение в бегущей воде: пусть никто от нее с ума не сходит, как от Живы, но и сама Лада симпатичная. Вроде бы… Она наморщила лоб: если бы знать, что Хлад о ней вспоминает, было бы легче в это поверить.

Все-таки замечательно, когда кто-то тебя ждет, скучает по тебе, любит. Тогда понятно, для чего ты живешь, точнее, для кого. Будто это причал, где тебя ждут в любой ураган, завернувшись в непромокаемый плащ и с фонарем в руке. А ты гребешь из последних сил в лодке, волны окатывают с головы до ног, мышцы ноют так, что нет мочи терпеть. Но ты видишь огонь вдали сквозь бурю и мрак и рвешься из последних сил. Потому что есть к кому. И очень плохо, когда такого причала нет.

У Лады почти никого не осталось, только Берендей. Но и он не родной дед, как выяснилось, да и не знают они друг друга. А Любава, Данила и Милена – все те, кого она считала своей семьей, погибли от навей, теней из Нави, где правит Кощей, бог подземного мира. Он похитил ее родную мать и не выпускает из своего царства, он в ответе за смерть приемных родителей. И сейчас Ладу поддерживает одна мысль – мысль о мести и желание защитить остальных.

Лада еще раз поглядела на свое отражение. Стремительная вода искажала черты, но вроде все в порядке. Прыщиков нет, волосы убраны, зубы почищены. Лада подмигнула сама себе, и в это время по воде пошла рябь. Изображение исказилось, покрылось трещинами и рассыпалось на осколки. В тот же миг Лада ощутила острую боль в сердце. Снова! Она осела на траву. Как же плохо, голова раскалывается на части. Лада дотронулась до травы. «Помоги мне, пожалуйста, помоги», – попросила она. И тотчас же земля откликнулась. Лада почувствовала, как силы возвращаются к ней. Прошло учащенное сердцебиение, выровнялось дыхание, пропал звон из ушей. Хорошо, что нее есть палочка-выручалочка: она богиня весны, ее магия связана с землей. Главное – не забывать об этом.