Юлианна, или Опасные игры. - Вознесенская Юлия Николаевна - Страница 92

Девочки бросились к бабушке и молча обняли ее.

– Так… – протянула леди Бадб, с отвращением глядя на эту сцену. – А где же Дара О'Тара? На худой конец сойдет и она, ведь это Дара вчера первая нарушила церемонию жертвоприношения.

Вот тут из полумрака лифта вышли боуги, неся на плечах хоббичий сапог, прошли через весь зал и торжественно положили сапог под ноги леди Бадб.

– Что это за гадость вы мне принесли? Боуги поставили сапог стоймя. Один

из них нырнул в него с головой и вылез, держа в руках сложенную записку. Он передал ее леди Бадб.

Она прочла записку, позеленела от злости и тут же разорвала ее.

– Я не думаю, что Дара О'Тара сможет выйти за территорию Келпи. Но какая глупость – покинуть школу на последнем курсе!

– Дара покинула школу? – встрепенулась Аннушка. – Когда?

– Не твое дело! – грубо ответила ей леди Бадб. – Так, а теперь мы все с большим интересом поглядим, как вы четверо будете пробираться мимо Келпи. Откройте для них пирамиду, фоморы!

Два великана-фомора, на этот раз горбатый и одноглазый, подошли к одной из стен пирамиды и навалились на нее.

Треугольная стена медленно, со скрипом стала подаваться наружу. Через несколько мгновений пирамида была открыта, и все переместились из нее на окружающую Башню фоморов каменную площадку.

– Расступитесь все и дайте пройти нашим незваным гостям и обеим Юлианнам! – приказала леди Бадб. – Пусть они покинут нас! Никто не посмеет сказать, что мы их не выпустили. А внизу их поджидает наша Келпи, и через несколько минут мы все полюбуемся на их встречу. Они не пройдут!

– Прорвемся! – сказал Ангел Анастасий, обнажая меч.

– А то! – сказал Ангел Иоанн.

– Бог поможет! – добавил Ангел Василиус.

Ангел Юлиус ничего не сказал, только взмахнул для пробы сверкающим клинком.

Четыре поднятых меча, сойдясь остриями над головами людей, образовали над ними свою ослепительную пирамиду.

Так, под сверкающим ангельским прикрытием четверо людей стали спешно спускаться с холма. Они не говорили между собой о том, что станут делать, когда увидят внизу Келпи, но про себя каждый из четверых решил, что первым выйдет навстречу страшной лошадке, прикрывая собой остальных.

Из пирамиды вылетела стайка феечек и завертелась вокруг леди Бадб, что-то жалобно и испугано пиша.

– Не до вас! Отстаньте! – отмахнулась от них директриса.

Но феечки не отставали и все пытались что-то сообщить.

– Чего это они всполошились? – нахмурилась директриса. – Финегас, переведите, что они там лепечут?

Финегас подставил руку самой смелой феечке: она опустилась на его ладонь, ухватилась за большой палец, чтобы не свалиться, и стала ему быстро-быстро что-то верещать.

– Ничего не понимаю! Где же Келпи? Почему эти люди все еще живы? – спросила леди Бадб, прищурив глаза, чтобы лучше видеть путников, уже почти спустившихся с холма. – Ну, что там? – рассеянно спросила она, заметив, что Финегас уже отпустил феечку.

– Феечка утверждает, что там, внизу ди-ди-ди…

– Директора школы кто-нибудь спрашивает?

– Нет. Ди-ди-ди…

– Диамат волнуется?

– И это тоже. Но главное – совершена ди-вер-си-я!

– Какая еще диверсия?

– Крупная и, боюсь, необратимая: воды нашего внутреннего озера отравлены.

– Чем отравлены?

– Святой водой! Теперь даже их испарения ядовиты, и все наши фэйри бегут из сида!

– Никому ни слова! – коротко приказала леди Бадб друиду и ринулась назад в пирамиду.

Юлька с Аннушкой, отец Василий и бабушка спустились с холма и, оглядываясь на ходу по сторонам, побежали к старой рябине.

– Андрей! Быстро спускайся вниз! – крикнул отец Василий, глядя в густую крону.

Но вместо Андрея из гущи ветвей на землю спрыгнула Дара О'Тара, а потом, за нею следом спустился Андрюша.

– Дара? – удивилась Аннушка. – Ты что здесь делаешь?

– Как что? Бегу из Келпи. Ты разве не получила мою записку? – спросила Дара, обращаясь одновременно к Юльке и Аннушке. – Я ее сунула в твой хоббичий сапожок.

– А, так вот что читала леди Бадб!

– Она перехватила мое письмо?

– Да, боуги постарались. Бежим скорее, пока нас не обнаружила Келпи!

– Об этом не беспокойтесь. Келпи обожралась сосисками и спит вон там, в кустах.

Кровожадина Келпи вовсе не сосисками объелась, а уснула под действием снотворного, подмешанного в праздничный ужин сестер.

– Юлианна, а почему тебя две? – спросила Дара.

– Сейчас тикать надо, а не разговоры разговаривать! Потом объясним! – ответил ей кто-то из Юлианн.

– Тогда вперед! – и отец Василий повел всех по дороге к лесу.А леди Бадб в это время обследовала озеро и быстро обнаружила на дне затонувшую бутылку с надписью «Святая вода». Нескольких капель святой воды, остававшихся в бутылке, было достаточно, чтобы вся вода в озере стала святой, а значит, смертельно ядовитой для всех обитателей сида!

– Все пропало, – мрачно сказала леди Бадб. – Погиб сид!

Директриса бросилась к выходу из сада.

Придя ко рву Диамата, она увидела, что дракон бушует и беснуется. Леди Бадб сразу поняла, в чем дело: в отопительную систему уже поступила «отравленная» вода из озера, заставляя дракона кашлять и чихать пламенем. Леди Бадб перебежала железный мост, открыла вторую дверь и бросилась ко рву с ламиями. В этот гнилой ров свежая вода из озера не поступала, а пополнялся он сточными водами – святая вода сюда не проникла, и ламии пребывали в ленивом покое.

Леди Бадб подобрала подол и спустилась под мост: там, стоя по колено в вонючей воде, она нашарила колесо, регулирующее сток воды. Она раскрутила его до отказа, и вода с ревом хлынула через открывшийся сток на дне рва. Леди Бадб вбежала на мостик.

– Слушайте меня, дорогуши! – закричала она ламиям. – Шестеро людей вышли из сида. Ползите через сток за ними в погоню! Догоните и растерзайте! Вперед, дорогие гады!

Затем леди Бадб вернулась в драконий ров, позвала дракона Диамата, провела его через лабиринт и гараж и выпустила из сида, приказав гнать слепых ламий к мосту через реку.

– Проследи, лапушка, чтобы эти дуры не расползлись по лесу, гони их прямо на беглецов!

После этого леди Бадб снова поднялась в пирамиду и вышла на площадку, где, тревожно и недоуменно переговариваясь, стояли преподаватели, ученицы и гости. Она сурово всех оглядела и произнесла одно только грозное слово: