Тайна Замка грифов - Фарр Каролина - Страница 11

Однако мое терпение лопнуло.

– Вы дадите мне ключи, Габриель? Или мне вернуться к вашему хозяину и сказать ему, что вы мне отказали, не доверяете мне и не хотите, чтобы я одна ехала в Везон?

Она так быстро вскочила со стула и окатила меня таким холодным, злобным взглядом, что я невольно отступила на шаг назад. Но ее взгляд почти сразу же изменился, она кивнула:

– О, я дам вам ключи, мадемуазель, поскольку, как вы сказали, это приказ моего хозяина. Езжайте куда хотите. Рискуйте на здоровье в этом богом забытом Везоне. Только если с вами что-то случится, не бегите за утешением к Габриель!

– Рисковать? В Везоне? О чем вы говорите?

Но экономка молча направилась огромными шагами к двери, как будто не слыша меня, и вышла из кухни. Я взглянула на Мари Лабрус и попыталась улыбнуться.

– Габриель сегодня утром в дурном настроении.

– Да, мадемуазель. – Она изучающе смотрела на меня, приятная полная женщина с широким, немного туповатым лицом. Тусклые волосы в беспорядке выбивались из-под старомодной белой шапочки служанки. – И все же это правда, то, что она сказала. Я бы не поехала одна в Везон ни за какие сокровища Лувра.

– Но почему, мадам Лабрус? – Я удивленно уставилась на нее. – Дядя Морис, кажется, не думает, что эта поездка окажется опасной.

Мари поежилась и сгорбила плечи:

– Это из-за девушек, которые исчезли, мадемуазель. Девушки из деревни. Юные, как вы, и хорошенькие. Две за год! Пуф! Пропали! И все... больше их никто не видел. Одна исчезла, когда шла обратно в деревню с фермы. Другая по дороге домой от соседей. Нечего удивляться, что больше никто не живет в деревне. И еще одно – странная женщина, которую никто прежде не видел...

– Она тоже... исчезла?

– Нет, мадемуазель. Ее нашли на старой мельнице. Все это было очень давно, до того, как мы приехали сюда. Вскоре после того, как хозяин вернулся из Германии.

– Вы говорите загадками, Мари, – с беспокойством пробормотала я. – Значит, одну все-таки нашли, она не растворилась в воздухе? Пропавшие девушки, скорее всего, просто сбежали из надоевшего им Везона куда-нибудь в более приятное место.

Мари пожала плечами и вновь склонилась над своей работой. В коридоре послышались шаги Габриель и звон ключей.

– Одна женщина действительно появилась из ниоткуда, мадемуазель, – проворчала Мари, не поднимая глаз. – Детишки, играя, нашли ее на старой разрушенной мельнице возле фермы. Никто в Везоне ее не знал и прежде не видел. Никто не понимал, как она оказалась в деревне или на мельнице. Но она была там, лежала, нагая и бездыханная, на полу. Неприличные вещи с ней сделали. Ее лицо было искажено неописуемым ужасом и нечеловеческой мукой, как будто ее пытали. Поднялся, естественно, шум, приехали жандармы и репортеры. Но они так и не узнали, кто она была и откуда появилась. Даже ее одежду не нашли.

– Но это... ужасно!

– Да, мадемуазель. Это ужасно! Конечно, в то время во Франции находилось много перемещенных лиц. Несомненно, она была одной из них, что и сделало ее опознание затруднительным. Вы знаете, многие семьи война уничтожила, многие разбила... И хотя в прессе опубликовали ее описание, никто не объявился и не сказал, что знает ее. – Мари с беспокойством взглянула на дверь. – Об этом лучше не говорить, мадемуазель. Это было шестнадцать лет назад, через пять лет после окончания войны. Слишком давно для таких юных, как вы. Я, тогда еще незамужняя девушка, была рада переехать сюда. Ни за что не вернусь туда жить и даже не осмелюсь поехать туда одна...

В это время вошла Габриель, и Мари оборвала себя на полуслове. Экономка сердито посмотрела на меня и швырнула на стол ключи:

– Вот! Теперь вы не сможете сказать, что я чиню вам препятствия, мадемуазель. И если вы пострадаете, вы также не сможете сказать, что я не пыталась предотвратить это.

– Спасибо, – буркнула я, – за ключи.

Я вполне в состоянии постоять за себя.

Габриель ничего не ответила, но хмурый взгляд сказал все за нее. Она последовала за мной по пятам к задней двери и стояла на пороге кухни, пока я шла к гаражу. Когда я открыла огромный висячий замок, за которым вполне могли держать королеву Елизавету, и оглянулась, экономка по-прежнему стояла там, наблюдая за мной, мрачная женщина-колосс в черном платье, с туго стянутыми на затылке волосами. Я невольно содрогнулась и быстро вошла в гараж, где она уже не могла меня видеть. У меня возникло тревожное подозрение, что Габриель в своем воображении сейчас рисует меня лежащей на полу старой мельницы, как та женщина, о которой рассказывала мне Мари Лабрус.

"Мерседес" весело заурчал и выкатился на теплый солнечный свет, я увидела дядю Мориса, пристально смотревшего на меня поверх черной бархатной маски. Решив, что я начинаю привыкать и к ней, и к дяде, я послала ему воздушный поцелуй, он помахал мне и отошел от окна, вернувшись, без сомнения, к своим книгам. На Габриель я даже не посмотрела, общением с ней я была сыта по горло.

Работники в полях подняли головы и уставились на "мерседес". Позади грузовика возвышался Альбер. Он прикрыл глаза рукой, пытаясь рассмотреть, кто управляет машиной. Уверена, что он меня узнал, и это его сильно удивило. Он что-то прокричал, но я уже не могла его услышать. Альбер сделал несколько больших шагов мне вслед, затем резко остановился, повернулся и поспешил в сторону замка между рядами подпертых кольями зеленых виноградных лоз.

"Не стоит беспокоиться, – думала я, – об Альбере и остальных странных домочадцах дяди Мориса. Я свободна как птица, веду прекрасную машину, впереди только мой день". Внезапно я вспомнила несчастных голубей на лужайке под окном, и это слегка омрачило мое наслаждение собственной свободой.

Возможно, именно поэтому в деревне я лишь немного сбросила скорость, с любопытством рассматривая старинные дома и магазины, и решила ехать, не останавливаясь, дальше. Почему-то мне казалось, что каждый в Замке грифов намерен держать меня как можно дальше от родовой фермы в Везоне, за исключением, правда, дяди Мориса. Габриель, с ее ужасным предупреждением об опасности, поджидающей меня там; Мари Лабрус со своими выдумками о зверствах маньяка-убийцы и исчезающих девушках; Альбер, глядящий на меня из-под руки и в такой спешке помчавшийся в замок, что даже не подумал, что быстрее было бы на грузовике... Возможно, все вместе они смогут убедить дядю Мориса, что нельзя было отпускать меня в Везон одну. Альбер даже может отправиться за мной в погоню на грузовике, рассчитывая, что я задержусь в деревне. Поэтому-то я и решила ехать прямо в Везон, а в деревне остановиться на обратном пути.

На единственной деревенской улице стояли средневековые дома. Когда здесь появился мой "мерседес", курицы бросились врассыпную, а свинья с поросятами, бегущими за ней по пятам, быстро исчезла за порогом одного из домов, возле которого стоял плотный, с обсыпанными мукой руками мужчина в белом колпаке и фартуке. Он разговаривал с мясником. Они оба взглянули на меня удивленно, пекарь прикоснулся рукой к колпаку и помахал мне вслед. Я заметила здесь маленькое бистро и увидела, как в небольших магазинчиках женщины делают утренние покупки.

Я предположила, что в деревне Токсен проживает человек шестьдесят – восемьдесят, хотя как они здесь живут, можно было понять, лишь произведя небольшие исследования. Там, где улица расширялась, образуя площадь, стояло несколько древних машин, припаркованных под огромным деревом, подальше от прямых лучей палящего солнца. Белый козел с грязной бородой с любопытством обозревал одну из колымаг, как будто решая, с чего начать ее есть. Он повернулся и с интересом, но совсем не испуганно посмотрел на меня янтарными глазами.

От деревни уходила вдаль, в сторону высоких гор, проселочная дорога. Слева, там, где она пересекала главную улицу, стоял деревянный столб с одним-единственным словом "Везон" на щите, а за ним, на обочине, виднелись более точные знаки, указывающие путь к нескольким горным деревушкам и курортам.