Тренер: молодежка. Книга 2 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 24

— Спасибо вам большое, что подключились и помогли решить конфликт, который у меня не вышло решить цивилизационным способом, — продолжил я просветительскую лекцию. — Однако личная просьба, давайте не будем уподобляться этим горе-каратистам. Мы футболисты и свою силы должны показать на футбольном поле.

— Так мы, Иван Сергеевич, можем не только на футбольном поле, но и за его пределами, — заявил Баграмян, который до сих пор тискал в руках свое оружие.

— Я нисколько не сомневаюсь, что можете, в тебе Миша так тем более. Но давайте помнить, что у нас на носу игры. Поэтому сдаем инвентарь и расходимся. Завтрашнюю тренировку никто не отменял.

Я начал обходить футболистов и забирать у них черенки от лопат, ножки стульев и прочее. Все, на сегодня казаки-разбойники закончились. Пацаны начали расходиться. Ануфриев в их числе. Понятное дело, что Маузер, пусть и игрушечный, я не мог обойти стороной. И не отходя от кассы, провел профилактический разговор с Ануфриевым.

— Погоди, разговор есть, — я подозвал Пашу к себя.

— Слушаю, Иван Сергеевич.

— Паша, я конечно тебе благодарен безумно, за что ты за меня вступился, как за тренера. Но вот скажи, ты идиот или таковым прикидываешься? — строго спросил я.

Ануфриев, конечно, пацан сообразительный. Как лихо заглушил конфликт, который мог перейти в мордобой на раз два. И тогда плакали бы наши соревнования. Но! Во-первых мы понятия не имели насколько были вооружены каратисты и у любого из них мог если и не огнестрел найтись, то травмат — колени пострелять много ума не надо. А появление пистолета у Ануфриева могло легко спровоцировать народ на ответные меры. Во-вторых, не стоит забывать, что хахаль у Ленки не простой, а золотой. В прямом смысле этого слова. Якшается он с ментами, а это значит, что разочаровавшись во вне процессуальных мерах, хахаль может вполне нажаловаться в ментовку. И приедет в «Колосок» маски-шоу. Найти они ничего не найдут, зато нервы пацанам и мне потреплют, заставят отдохнуть лицом в пол уж точно. Что будет с Ленкой и Оксаной Вадимовной после такого времяпрепровождения — это вообще отдельный разговор. Ничего хорошего, уж точно.

А про то, что если ты пистолет достаешь, то будь готов к двум сценариям — я уже говорил. Либо стреляй, либо береги одно место, в которое тебе пистолет обязательно засунут, раз ты его вытащил.

— Че сразу идиот то, Иван Сергеевич, — Ануфриев заржал, как конь. — Нормально же все, отбились от козлов.

— То, что у тебя условка очень может даже превратиться в реальный срок. Об этом ты не думал? Стрелок блин Ворошиловский. Сейчас ментам заяву накатают эти каратисты недоделанные и что тогда прикажешь делать?

— Тогда придется отдать им игрушечный ствол, — Паша пожал плечами. — Я ж не виноват, что они в рассыпную, а я им просто хотел показать какая у меня игрушка есть.

— Где ты ее вообще взял? Не думал, что в твоем возрасте такими вещами еще увлекаются.

— Да, Костен, малой из интерната сунул, когда прощались. Он привязался ко мне, малолетка, как к старшему брату относился, — пояснил Ануфриев. — Не выбрасывать же, малой как от сердца оторвал.

— Ладно, ствол игрушечный, шуруй давай на боковую, — я хлопнул футболиста по плечу и руку протянул. — Спасибо тебе, я всерьез думал, что в следующий раз мы в реанимации повидаемся.

— Вообще не вопрос, Иван Сергеевич, если где еще какие проблемы будут — дайте знать.

Паша руку мне крепко пожал в ответ. Конечно, справедливости ради, в конфликте он не столько за меня впрягался, сколько свой конфликт с хахалем Ленки Пупса хотел урегулировать. Но все же.

Пацаны, все еще дико возбужденные, наконец, отправились в административный корпус. Я остался один на один с Ленкой, которая заметно потухла. Так всегда бывает, когда после выплеска адреналина, начинается упадок сил. Да и перенервничала Пупс знатно. Считай, что впервые дала отпор своему хахалю, заодно в лицо все этому недоделку высказала.

Я решил забыть о всех наших разногласиях и подошел к Ленке первый. Девушка стояла обняв себя за плечи и смотрела вдоль дороги по которой уехали «девятки».

— Елена Анатольевна, вы как? — глупый совершенно вопрос, знаю, но с чего-то же следовало начинать разговор.

Я аккуратно коснулся ее плеча. Она не услышала моих слов, но когда я до нее дотронулся, вздрогнула.

— Обидно так, — прошептала она. — Мы ведь с ним уже о свадьбе говорили, а теперь…

По щеке Пупса скатилась слеза. И она решила излить мне душу. Рассказала о том, что она знает своего несостоявшегося жениха со школы. Они начали встречаться в старших классах, потом она ждала, когда он отслужит в армии, вернется. Сама долгих два года хранила верность и писала ему в часть письма. А когда он вернулся, то изменил в первый же день…

— Представляете, Иван Сергеевич, он всегда мне говорил, что дождется свадьбы, а сам изменил в первый же день после дембеля.

— Вы никогда с ним сексом не занимались, Елена Анатольевна? — уже задав этот вопрос, я смекнул, что все же не стоило его спрашивать.

Нравы, конечно, в конце 80-х серьезно изменились и теперь пастулат в СССР секса нет отошел на второй план. Но несмотря на это все еще находились девушки, для которых было важно сохранить целомудрие до брачного венка. Ленка как раз такая была, что меня немало удивило, учитывая ее крайне сексапильный внешний вид. Другой вопрос, как ее хахаль все это время терпел… и хочется сказать, что сама виновата дура, да не надо. Раз согласился кавалер на такие жесткие условия, то за базар, как говорится, надо отвечать.

Лена, услышав мой вопрос, смутилась. Покраснела, я думала, что она мне пощечину в ответ влепит, но она только опустила подбородок и смущенно сказала:

— Не занимались, Иван Сергеевич, это я дура была? Вы тоже считаете, что надо было…

— Идите сюда, — я приобнял ее за плечи, понимая, что если не успокоить девушку, то она разрыдается.

Она охотно пошла ко мне.

— Вы никакая не дура, таких как вы еще поискать следует. Если бы я искал себе жену, то хотел бы чтобы она была похожа на вас.

По тому, как она напряглась, мне показалось, что она попытается вывернуться. Но через мгновение, Пупс расслабилась, взглянула мне в глаза.

— Спасибо, Иван Сергеевич.

Она приподнялась на цыпочки и чмокнула меня в щеку.

Последующей ночью спалось просто шикарно. Впервые за то время, как я оказался в «Колоске», я не слышал ни криков, ни топота, ни песен «Сектора газа». Пацаны устали и спали убитые, как хорьки. Ей богу, как дети, чтобы их успокоить, надо вымотать. Придя в номер, я разделся, побросав вещи куда попало и завалился на кровать в позе морской звезды. А через минуту уже храпел, проспав без задних ног и ни разу не проснувшись и даже не шевельнувшись. Ну а на рассвете меня поднял будильник, которые ненавязчиво напомнил, что разборки с хахалями это хорошо, но и забывать о том, что впереди у нас турнир — тоже не стоит. В половину шестого утра я занимался тем, что впервые устроил себе тренировку с нагрузками. Хотя полноценной тренировкой для этого тела (после изматывающих занятий у Константина Ивановича в «Спартаке») мою нагрузку было назвать нельзя. Так, побегал, попрыгал, походил гусиным шагом кружок вокруг поля и был таков.

Позволил я это по тому, что нога вчера первый день перестала болеть. По крайней мере, укладываясь спать, я совершенно забыл о том, что надо принять обезболивающее. И ничего ведь, поспал. Закончил тренировку тем, что несколько раз ударил по воротам. Прицел, к сожалению сбился, но после такой травмы и не могло быть иначе. Поэтому маленькие победы не могли не радовать. Я был все еще молодой мужик, чувствовал к себе интерес со стороны противоположного пола, и хотелось этот интерес как-то оправдывать, не всю же жизнь ходить похрамывая. Ну и на поле хотелось еще выйти, пусть в матче ветеранов или с теми же пацанами мячик на тренировке погонять, но выйти.

Закончив, пошел парней своих будить, итак на полчаса дольше дал выспаться. Настроение было хорошее, поэтому я решил самую малость поюморить. И перед тем, как на второй этаж поднялся, заглянул на кухню, где честно скомуниздил две крышки от кастрюль.