Железный Феникс (СИ) - Котович Виктор - Страница 11

— Обязательно, — усмехается Иерарх, явно не планируя что-то объяснять переживающей матери. — Теперь я сам прослежу за его обучением. И учителя дам. Лучшего.

Орлина зажимает рот руками, будто не в силах поверить в реальность происходящего. А Иерарх телепортирует меня в знакомый лазарет и безжалостно сбрасывает на столь же знакомую койку.

— Эй, карга! — гудит куда-то в сторону. — Принимай пациента.

— От старпёра слышу, — неласково ответствует Фати и тут же ахает. — Ты что, с ним делал, изувер⁈ Убить собирался?

— Этого убьёшь, — в голосе Иерарха слышится тщательно отмеренное одобрение. — Подлатай его как следует, чтобы завтра был как огурчик. Он ещё пожалеет, что попался мне на глаза.

Посмеиваясь над собственной недошуткой, Сердий растворяется в воздухе. А надо мной, разглядывая изучающе, склоняется Фати.

— Как ни странно, повреждения минимальны, — удивляется она. — Даже Источник почти не травмирован. У тебя потрясающий резист к Бездне, малыш.

Страшно хочется съязвить что-нибудь про этого «малыша», но лень. Вместо этого спрашиваю, едва ворочая языком:

— Сколько тебе лет, Фати?

Она облизывает пухлые губки и отвечает как ни в чём не бывало:

— Двести семьдесят три в прошлом месяце исполнилось. Твой отец младше меня на год.

Всё, приплыли. Тушите свет. Занавес.

— Ведьма, — мычу я в шоке и наконец проваливаюсь в спасительное беспамятство.

Прихожу в себя глубокой ночью. Вокруг темно, только маленький светильник слегка рассеивает темноту. Фати рядом нет, я заботливо отмыт от слоя сажи и укрыт чистой простынёй. Мышцы люто ноют, но теперь хотя бы не напоминают разжиженный холодец. Хочется в туалет, но пока не настолько, чтобы вставать и искать его в потёмках.

Вместо этого я долго разглядываю потолок, анализируя первый прожитый здесь день.

И мне не нравится то, что я вспоминаю.

Я всегда гордился своим хладнокровием — моменты, когда реально не мог себя контролировать, можно по пальцам пересчитать. А здесь завёлся не то что с полоборота, буквально из ничего! Какая мне разница, что там думает обо мне какой-то местный феодал!

Ладно, разница, положим, есть. Только бросаться в бой очертя голову — совсем не в моих правилах. А в этом мире, да ещё с этой клятой магией надо быть втройне осторожным. Мне, пожалуй, Сердию ещё спасибо сказать надо, что не дал сдохнуть прямо на том леднике.

Потому что — понимаю с удивлением — жить хочется так, что аж зубы сводит!

В молодости я никогда об этом не задумывался. Просто жил себе и жил, как получалось. Занимался научной работой, женился, сына воспитывал. Всё шло как-то ровно, гладко, без особых потрясений и потерь. Поэтому трагедия, произошедшая с родными, буквально раскатала меня в лепёшку. Не знаю, как я тогда выжил и остался в здравом уме.

Хотя нет, не остался. Потому что стал одержим жаждой мести. От меня тогда не осталось вообще ничего, только желание уничтожить тех, кто сделал это с моей семьёй.

О, я и не подозревал, насколько умным, изворотливым и убедительным могу быть! У меня была цель, всё остальное — неважно.

Разве после её достижения на меня не должно было снизойти умиротворение? Попал в другой мир — ну и что с того? Гулял бы себе спокойненько по местным красотам, и горя не знал. Так ведь нет! Бегу куда-то, суечусь, дерусь… С детства таким не увлекался, больше учился, занимался спортом, конструировал всякое.

Местный воздух что ли на меня так влияет…

Размеренный ход мыслей и воспоминаний убаюкивает, но теперь уже точно приходится вставать по нужде. Кроме входной двери в лазарете их ещё две. Толкаю первую попавшуюся — закрыто. Только не говорите мне, что туалеты тут на ночь запирают! Или, не приведи Ньютон, ходят на улицу…

Однако вторая дверь тут же успокаивает мои тревоги. Оказывается, санузлы в этом мире сильно напоминают наши, разве что изукрашены в стиле дорого-богато, как тут принято. А ещё конкретно в этом есть окно с узорчатым стеклом, через которое ни шиша не видно.

Стоит мне переступить порог, как в помещении вспыхивает неяркий свет. Ишь ты, до чего тут техника дошла!

Здесь же обнаруживается душ, которым я не брезгую воспользоваться. А ещё тут есть белый, напоминающий гостиничный, халат, в который я с удовольствием заворачиваюсь. Не привыкшие мы голышом расхаживать, так-то.

Возвращаюсь в постель посвежевшим, да и настроение заметно улучшается. Какая разница, что там было и чего не было в моей прошлой жизни? Здесь-то наверняка всё будет по-другому.

Там я все дела закончил. Близких у меня больше никогда не было, а у особо ценных сотрудников имеются подробные инструкции и капитал на случай моего внезапного исчезновения. Они справятся.

Не стоит ли мне сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас? Ответ, естественно, утвердительный.

С этой мыслью засыпаю сном праведника.

А просыпаюсь на рассвете под тихий шум голосов.

— Нет, Орлина, нет, — непреклонно выговаривает Фати. — Даже посмотреть на него не дам, не проси. Пусть мальчик выспится.

— Ты же понимаешь, я могу доверять только собственным глазам, — соревнуется в непреклонности Орлина. — Вчера Иерарх не дал мне на него даже взглянуть толком. Вдруг с Максином что-то не так?

Приподнимаюсь, опираясь на локти и говорю так громко, что спорщицы синхронно вздрагивают:

— Для женщины, по чьей указке меня вчера убили, ты слишком беспокоишься о моём здоровье, Орлина.

— Во-первых, вчера и сегодня — разные вещи, — мать мгновенно оказывается рядом и усаживается на заботливо оставленный с вечера стул. — А во-вторых, не говори ерунды. Кагаф не мог причинить тебе серьёзного вреда.

— Вообще-то Макс прав, — встревает Фати. — Он действительно умер. Чистое везение, что ему удалось вернуться.

Орлина выглядит обескураженной.

— Не может такого быть, — выдыхает она. — Я ведь полностью его контролирую…

Фати картинно заламывает руки:

— Ужас! Мне, лучшей подруге, ты не веришь, а какому-то безродному троллю — нате пожалуйста. Как теперь с этим жить!

Но Орлина серьёзна:

— Его семья верно служит моей уже несколько поколений. А ты понимаешь, что это значит.

— И что это значит? — невинно интересуюсь я. Для познания нового мира надо пользоваться любой возможностью.

— Клятва на крови, — Орлина смотрит на меня так, что мне становится неловко. — Клану Темновых служи или умри. Так все говорят.

Киваю, делая вид, что для меня все эти шарлатанские ритуалы — в порядке вещей. Но всё-таки уточняю:

— И что, обойти эту клятву никак нельзя?

Женщина страдальчески морщится:

— Если очень постараться, то можно, конечно. Особенно если найти толкового алхимика… Но есть же в конце концов святое даже для троллей!

— Верность что ли? — саркастически хмыкаю я. Ну надо же, такая взрослая и такая наивная. Не ожидал.

Орлина, однако, зыркает на меня как на идиота:

— Какая такая верность, Макс? Ты о чём? Выгода! Вот что удерживает их лучше всякой клятвы. Неужели кто-то посмел предложить им больше?..

— У тебя много врагов, — равнодушно зевает в ладошку Фати. — Странно, что они только сейчас занялись этим всерьёз.

С этими словами она отправляется к своему рабочему столу и принимается перебирать там какие-то бумажки. Лучшая подруга, ага. Орлина же наклоняется ко мне пониже.

— Ладно, — почти шепчет она. — С троллями я как-нибудь сама разберусь. Важнее то, что Иерарх наконец тобой заинтересовался. Хоть я и не одобряю твоего поведения…

— Какого поведения? — спрашиваю озадаченно. — Я ж его даже не ударил. В смысле, он первый начал!

Орлина распрямляется и обличающе тычет пальцем мне в грудь:

— Ты! Влез в поединок! Забыл правила поведения в приличном обществе?

— Вообще-то я тебе помочь хотел! — начинаю заводиться и я. Но вдруг до меня доходит. — Или ты что, собиралась ему проиграть?

Женщина поджимает губы и неожиданно заинтересовывается складками платья на коленях.