Поручик Ржевский или Дуэль с Наполеоном - Ульев Сергей - Страница 15

Глава 17. Адъютант ее превосходительства

Гусары ворвались в спальню.

Генеральша лежала на широкой постели, окруженная тремя мужиками. Один держал ее за руки, другой — за ноги, третий снимал штаны. В воздухе стоял тяжелый запах перегара.

— Отставить бардак! — рявкнул Ржевский, обнажив саблю. — В капусту порублю!!

Мужики в панике бросились кто куда. Один юркнул под кровать, другой спрятался за шкаф, а тот, который был в спущенных штанах рванулся было к окну, но, запутавшись в штанинах, рухнул на пол.

— А где еще четверо? — обернулся Ржевский к управляющему.

— Трое их было, со страху перепутал.

Пока гусары метелили пьяных мужиков, генеральша рыдала, уткнувшись лицом в подушки.

Притомившись махать кулаками, гусары повязали разбойников и усадили их на пол.

— Кто зачинщик? — грозно спросил Ржевский. — Ну!

Мужики молча переглянулись, пожимая плечами.

— А что, на? — сказал тот, который теперь уже был в штанах. — Вам, господам, можно, на? Вы, баре, наших девок по кустам пользуете, на? Когда хотите и как хотите, на. А нам нельзя, на?

— А ну молчать, на! — рявкнул Ржевский, пихнув его сапогом. — Что дозволено Юпитеру, то не дозволено мужику.

— Эт сразу видно, что вы из Питера, — промямлил самый хилый из мужиков. — Обычаев наших не знаете.

— Каких обычаев? — спросил Лебедев — Кобылин. — Не стыдно вам втроем — на одну женщину?

Мужик только с досадой цыкнул дыркой от выбитого зуба.

— Отпустите их, господа, — раздалось вдруг из — под подушек. — Они ни в чем не виноваты.

Ржевский, подойдя к постели, взял лежавшую лицом вниз генеральшу за руку.

— Успокойтесь, ваше превосходительство. Вы переволновались. А они под суд пойдут. Мы им это дело не спустим. Кстати, позвольте представится, имею честь, поручик Ржевский!

Всхлипы тотчас прекратились. Генеральша приподняла голову.

— Ржевский? Уж не тот ли?..

— Который?

— Я много слышала о вас.

Она дернула его за руку, да так сильно, что поручик сам не заметил, как очутился на постели у нее под боком.

— Я польщен, сударыня, — сказал поручик, тщетно пытаясь освободиться из — под придавивших его грудей. Он с первого взгляда понял, что генеральша была немолода, некрасива и вдобавок с огромной бородавкой на носу.

Лебедев — Кобылин решил не мешать поручику крутить роман.

— Я запру их в сарае, — сказал он, подымая с пола связанных мужиков.

Подталкиваемые гусаром, они понуро поплелись из комнаты. Авдей Пахомыч тоже вышел, прикрыв за собой дверь.

Ржевский остался наедине с генеральшей.

— Я вам так признательна, поручик, — говорила она, тычась бородавкой ему в плечо. — Если б не вы, невозможно представить, что бы со мной было!

— Отчего ж невозможно? — пробурчал Ржевский. — Вы получили бы тройное удовольствие.

Он не прекращал своих попыток встать с постели, в результате чего в какой — то момент оказался верхом на генеральше. А та словно только этого и ждала. Порывисто обхватив поручика пухлыми руками за шею, она прижалась мокрой щекой к его усам.

«Сейчас задушит!» — подумал Ржевский.

Собрав все силы, он решительно скатился с постели на пол. Генеральша, вцепившаяся в него мертвой хваткой, скатилась вместе с ним, подмяв его под себя, и осталась лежать на нем. Их ноги переплелись, а тела обмотались простынями.

«Этак пудов десять, не меньше, — мелькнуло у Ржевского. — Салтычиха чертова!»

Он дернулся, пытаясь освободить ноги, но шпоры на сапогах еще сильнее застряли в складках материи.

— Послушайте, поручик… — обдавая его горячим дыханием прошептала генеральша.

— Чего вы шушукаетесь, мы и так одни, — проворчал Ржевский.

— Послушайте, поручик, — продолжала шептать генеральша, устраиваясь на нем поудобнее, — то, что эти неотесанные мужики хотели взять силой, я готова отдать вам добровольно.

— В самом деле? — скривился Ржевский. — А чего они от вас хотели? Жемчугов или алмазов?

— Не хитрите, поручик. Вы же понимаете, о чем я говорю.

— Ни бельмеса.

— О любви!

— Но-о, сударыня, видите ли, мы приехали сюда за сеном.

— Зачем вам сено, если рядом с вами я?

— Ну как же, сударыня! Лошадей кормить.

— Как вам не стыдно, противный, — она поцеловала ему нос, — вы общаетесь с дамой, а думаете только о лошадях. На свидании так не принято.

— Позвольте, ваше превосходительство, я вам не назначал…

— Перестаньте кукситься, поручик! Я ведь слышала, каков вы на самом деле. Понимаю, вы набиваете себе цену. Признайтесь, сколько вы хотите?

— За что, помилуйте?

— За то, чтобы меня полюбить.

— Ну-у, сударыня, любовь это такое сложное чувство.

— Ах, оставьте! Я не о том. Сколько вы хотите, чтобы полюбить меня, не сходя с этого места?

— Столько сена, чтоб хватило на целый полк! — выпалил Ржевский, лишь бы она отвязалась.

— Вы получите все, что вам угодно, — с томным придыханием молвила генеральша, обнажая грудь.

Ржевского окутало запахом сладкого пота. При виде этих двух арбузов он почувствовал нарастающее волнение в крови. Но переведя взгляд на мясистый нос генеральши, поручик ощутил, как по спине пробежал холодок.

— Здесь, конечно, не столица, — проворковала толстушка. — Но разве найдется среди ваших чахоточных барышень хоть одна с такой грудью, как у меня?

— Признаюсь честно, не встречал.

— А ведь это у меня еще не все! О, мой избавитель…

Генеральша завертела бедрами.

«Вот чертова баба! — подумал Ржевский. — Может, и впрямь ей впендюрить? Но как же страшна! Не мешало бы выпить для храбрости».

— У вас не найдется выпить? — спросил он, ущипнув генеральшу за сосок.

— Молочка захотелось? — умилилась она. — Ах вы мой теленочек.

— Мне бы водки, ваше превосходительство.

— Я бы тоже не отказалась. — Обернувшись на дверь, она громко крикнула: — Эй, Парашка, нашей водочки — живо!

Дверь тут же отварилась, и дворовая девка внесла графин с двумя стаканами.

— Как в сказке! — вырвалось у Ржевского. — Когда ж она успела?

— Ох, поручик, не суйте нос в наши женские тайны, — захихикала генеральша.

— Как же не совать, сударыня, коли я всю жизнь только этим и занимаюсь.

— Мне очень лестно ваше любопытство, поручик. Но сперва давайте выпьем.

Разлив спиртное по стаканам, девка, давясь от смеха, протянула их лежащим на ковре хозяйке и поручику.

— Лежа пить не буду! — заявил Ржевский.

Генеральша с явной неохотой с него слезла, и они перебрались на постель.

— Ступай, Парашка, — сказала генеральша девке. — И передай Ерофеичу, что сегодня вечером он может не приходить.

— Кто таков Ерофеич? — поинтересовался Ржевский, когда дверь закрылась.

— А-а… да это наш архидьякон. Очень грамотный во всех отношениях человек. Он хотел мне чернильницу заправить…

— Чернильницу?

— Ну да. А что? Я большая любительница письма писать. Только чернила у меня кончились. И негде сейчас раздобыть, кроме как у церковных служителей. Война, сами понимаете.

— Понимаю, — ухмыльнулся Ржевский.

— Отведайте нашей самогоночки, — прижалась к нему толстушка. — Сама настаивала, по рецепту царя Гороха.

Ржевский понюхал содержимое стакана.

— Ого! Запашок отменный, сударыня.

— Скажите тост, поручик. Ну, пожалуйста.

— За победу!

— Вы и так меня уж победили, — радостно закудахтала генеральша. — Скажите что — нибудь про нас с вами и про любовь.

— При одном взгляде на вас, ваше превосходительство, у меня кровь стынет в жилах, — сказал Ржевский. — Так выпьем же за то, чтоб нам с вами не замерзнуть!

— А за любовь?

— И за любовь!

Ржевский одним махом заглотнул стакан.

От первой стопки генеральша красивей не стала.

Прислушиваясь к теплому журчанию в животе, Ржевский прикинул, сколько ему нужно выпить, чтобы воспылать любовью. Выходило не меньше трех литров. «Я столько не выпью!» — подумал поручик.