Беру тебя в долг - Кариди Екатерина - Страница 3

А к полудню, как и планировал ее опекун, они въехали в столицу Хигсланда Лендрио. Повозка покатилась по улицам города. Мара выглядывала в окно, высматривая королевский замок. А его было видно издалека. Каменная громада возвышалась на холме, словно утес. Мара была здесь когда-то и уже видела все это, но почему-то, чем ближе они подъезжали, тем ей становилось тревожнее.

Наконец, примерно полчаса спустя, они въехали в ворота замка. Она отмечала про себя и флаги, развешанные по стенам, и опущенный подъемный мост, на котором зачем-то были вставлены две тумбы. Здесь царило оживление, сновал народ.

Но не успела она толком рассмотреть все, как их вышел встречать распорядитель отбора. Дядя сразу направился к нему, вытащил из-за пазухи бумагу и показал на повозку, в которой она сидела.

– Мара-Элизабета Хантц.

Дядя говорил ему что-то еще. Надменный придворный слушал, уставившись в бумагу, потом перевел на нее пристальный взгляд. Мара вдруг почувствовала себя кроликом в садке, а он снова уставился в бумагу и кивнул.

Дальше все было быстро. Дядя выгрузил ее и сундук с платьями и тут же уехал.

А она осталась посреди двора одна!

Распорядитель оглядел ее внимательно, потом знаком приказал, чтобы забрали ее сундук, и сухо произнес:

– Мара-Элизабета Хантц, вы приняты на королевский отбор.

Вот и как все это было понимать?

К чему было вот так гнать? И почему Меркель умчался, как будто под ним земля горела?

***

Распорядитель отбора развернулся и пошел вперед, постукивая посохом. А она постояла, а потом быстро пошла за ним, понимая, что она попросту не ориентируется здесь и не знает, куда идти. И без того ничего не понятно, не хватало еще потеряться.

Пока шла за распорядителем, все думала, глядя на его спину. Значит, дядя не лгал, когда говорил про отбор. Но вел себя так странно и так поспешно уехал, что это наводило на нехорошие мысли. Он буквально бросил ее и сбежал, как будто очень торопился. Куда и почему, спрашивается, так спешил Меркель Хантц? Додумать она не успела.

Они все это время двигались куда-то по коридорам замка, а тут вдруг остановились перед двустворчатой дверью. Распорядитель стукнул посохом, оттуда вышла высокая сухая дама в глухом темно-зеленом платье.

– Мара-Элизабета Хантц, – проговорил распорядитель. – Разместить… Кхммм. На королевский отбор.

Странная оговорка почудилась Маре. А эти двое сначала переглянулись, потом сухая дама смерила ее высокомерным взглядом и процедила:

– Меня зовут матрес* Елена Фоурм, и я отвечаю за порядок в крыле для претенденток. Следуйте за мной.

Теперь ее повели в крыло, специально отведенное для претенденток. Коридор, по обе стороны двери. Эта матрес Фоурм двигалась впереди и цедила сквозь зубы:

– На время отбора вам положена комната. У нас есть комнаты, в которых девушки живут по двое и по трое.

Мара хотела сказать, что ей неважно, пусть хоть по трое. Она же понимала, что лучшие условия здесь у богатых невест. Но тут сухая дама, которую Мара мысленно окрестила палкой, неожиданно повернулась к ней и сказала:

– Но вас мы поместим в одноместную комнату.

Надо же. Мара изумилась – с чего ей, интересно, такая честь?

Все стало ясно, когда она увидела комнату. Крохотная каморка с видом на задний двор. Сюда же принесли ее сундук. Дама высокомерно проговорила:

– Располагайтесь. На обед вы уже опоздали. Ужин в семь.

И удалилась, шурша юбками.

***

Мара осмотрелась в комнате.

Не так уж плохо. По крайней мере, тут есть стол и кровать. И даже кое-какие удобства. Все-таки королевский замок.

Почти сразу после ухода матрес Фоурм к ней постучалась служанка. Сообщила, что ее зовут Гизел и что она приставлена к ней до конца отбора. Спросила, есть ли пожелания, но Маре честно ничего не хотелось. Разве что есть. Но ей прямо сказали, что поесть она сможет только на ужине. Очевидно, здесь заботятся о том, чтобы претендентки не переедали.

– Спасибо, ничего не нужно, – сказала Мара. – Я устала и хотела бы лечь.

Служанка помогла ей распустить шнуровку на платье и удалилась не особо довольная. Возможно, ожидала какого-нибудь подарка? Но тут уж что делать, «щедрый» дядюшка  ей ни одной монетки не оставил. Только то, что она взяла из дому сама, а это было немного.

Оставшись одна, она разделась окончательно и улеглась в постель. Сейчас чуть больше двух, до ужина почти пять часов, можно было спокойно поспать.  Но заснуть сразу не удалось. Она так и лежала с закрытыми глазами.

И вдруг услышала шорох за дверью. И голоса. Мара напряглась, прислушиваясь.

Примечание:

* Матрес – обращение к замужней даме благородного происхождения, не имеющей титула.

глава 4

Говорили мужчина и женщина, но очень тихо, слов не удалось разобрать. Ей почудились интонации этой матрес Фоурм. Потом послышался тихий смех. Шаги.

Что это было?

Она присела на кровати, нахмурилась, а сон как рукой сняло. Хотела выглянуть, но передумала. Что она может предъявить? Кто бы там ни был, они  ведь могли просто секретничать. И что с того, что у ее комнаты? Тут целое крыло претенденток, и у всех двери выходят в этот коридор.  Почему обязательно принимать это на свой счет?

В конце концов она снова опустила голову на подушку.

Уже давал о себе знать голод, а до ужина еще далеко. И надо было все-таки попытаться  заснуть. Некоторое время Мара еще прислушивалась, потом усталость взяла свое, она уплыла в сон.

***

За дверью ее комнаты действительно происходило нечто интересное.

Говорили двое, смотрительница крыла претенденток матрес Елена Фоурм и помощник распорядителя. Он тут присутствовал тайно.

– Эта? – спросил мужчина.

– Такие волосы только у нее.

– Почему не в розовом была, как условились?

– Ну, откуда мне знать? – шикнула матрес Елена и закатила глаза. – Платье могли не успеть доставить, оно могла порваться. Мало ли что может произойти с этими неряхами?!

– Хммм, хмммм, – мужчина пометил что-то в своих записях. – Она у нас идет в жены барону Малгиту? Он заранее оплатил заказ.

– Да. Старый черт, уже четырех молодых жен схоронил, все ему мало!

– Нам какая печаль? Может, ей даже повезет и старый барон помрет раньше? Останется богатой вдовой.

Раздался приглушенный смех. Они отошли к следующей двери, помощник смотрителя что-то черкал в своих записях. Некоторое время царило молчание, потом смотрительница крыла претенденток проговорила:

– Я все-таки волнуюсь, что если король узнает…

– С чего бы? А если и так? Вон их сколько, он их в лицо не запомнит даже. Пусть хоть любую забирают, хоть всех сразу. Женится-то наш король все равно на принцессе из Грихвальда.

И снова засмеялся.

– Это да, но все же… – вздохнула дама.

Кому как не ней было знать, что королевский отбор – это прекрасный способ обогатиться. Жаль только, очень редко случается. И потому надо стремиться использовать все шансы. И она старалась. Очень старалась. Но в этот раз честную даму почему-то преследовало странное предчувствие и беспокойство.

Хотя с чего бы? Непонятно.

Отбор проводится как дань традиции, не более того.  Иллюзия равенства. Зато это прибавляет королю любви и популярности среди подданных. Каждый захудалый рыцарь может прислать свою дочь на отбор, приглашения, как заведено исстари, рассылаются всем.

Но на самом деле, на ком женится его величество, известно с самого начала. Выбор не особенно велик, реальных претенденток всего две: принцесса Амелия из Грихвальда и Истелинда, дочь главного королевского ловчего. Амелия дочь короля, а Истелинда необычайно красива. Но, как бы ни была прекрасна дочь ловчего, его величество склонится в пользу династического брака, он куда более выгоден короне.