Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович - Страница 37

– А сейчас изменилась ситуация.

– Чушь. Ситуация меняется постоянно, майор. Менялась и триста лет назад, и пятьсот, но Британия правила морями! Вам стоило бы подумать, почему и когда мы из «Караул, это британцы!» превратились в «Фигня, это всего лишь англичане».

Харрис скрипнул зубами. В словах герцога была горькая правда. В стране куча нищих, по улицам шляются толпы эмигрантов со всего света, не работают, зато учат местных, как надо жить. Правительство на две трети состоит из каких-то негров с индусами. Гигантский флот съежился до размеров неполной эскадры, армии почти нет. А главное, никто и ничего не собирается менять!

Вздохнув, он ощутил внутри себя чувство глубокой, разочарованной пустоты. Еще раз вздохнул и решительно приготовил бутерброд по-русски – на тонкий ломтик хлеба толстый слой масла и колбасы сверху, в палец толщиной. Чтобы заполнить пустоту внутри себя, надо больше жрать… Не особенно торопясь съел получившуюся конструкцию, запил внушительным глотком кофе, благо собеседник не торопил. Короткое волевое усилие – и вот за столом сидит уже не усталый и разочаровавшийся в жизни человек, а готовый к бою офицер.

– Вы считаете, есть какой-то шанс исправить ситуацию?

– Да. Хотя бы попытаться, обновить кровь, стать вновь сильными. У диктатора это получится лучше, чем у парламента.

Так вон оно что, как-то отстраненно подумал Харрис. Метишь в правители собственного государства. А там и до короны на темени и основания династии недалеко. Впрочем, почему бы и нет? Дела и впрямь идут откровенно паршиво. А с поддержкой русских есть неплохой шанс справиться. И ему, Харрису, тоже неплохо. Быть одним из доверенных лиц короля… Пускай держава маленькая и периферийная, но в любом случае это лучше, чем сдохнуть на краю света. Пахать, конечно, придется всерьез, но Харрису не привыкать. Зато от перспектив захватывает дух!

– Какова моя задача?

– Ну вот, это уже другой разговор, – усмехнулся герцог. – Пока устраивайтесь в гостиницу и отдыхайте. В ближайшее время прибудут остальные ваши… коллеги. После этого и начнем работать.

Игровая база. Через неделю

Откровенно говоря, светила отечественной медицины были не в восторге оттого, что пациент уже покидает стены их, без сомнения, уважаемого заведения. Но главврач, мужик с внешностью Айболита, успевший засветиться практически во всех горячих точках последних десятилетий, где только участвовала Россия, лишь рукой махнул. Затем улыбнулся лукаво и поведал коллегам, что дальнейшее безделье только замедлит выздоровление пациента. А потому его выписывают с условием ограниченной нагрузки, своевременного приема лекарств и ежедневного появления в медпункте Базы. Доктора там квалифицированные, в курсе ситуации, так что помогут. Ответственность за исполнением возлагается на жену… И судя по виду Леночки, в присутствии которой проходил разговор, она проследит за этим со всем тщанием.

Что же, оставалось вздохнуть и пообещать, что никаких эксцессов он не допустит. В принципе, и не врал – совершенно не хотелось возвращаться к едва-едва прекратившимся симптомам контузии. Доктор это понял, кивнул удовлетворенно и благословил на подвиги ратные. Так что домой Сергей приехал, волоча с собой целый пакет лекарств с расписанным на два месяца графиком их приема.

Что ни говори, а дома, рядом с семьей, болеть как-то легче. Особенно в том плане, что и сон, и питание теперь не привязывались к строгому больничному графику. Ну а дальше… По ночам манили с кухни голоса. Тоненьким сосиски, басом – колбаса. Лепота! Плюс семейная жизнь после всего случившегося заиграла новыми красками. Неудивительно, что Сергей и впрямь уже через пару дней чувствовал себя куда лучше. Зато База встретила Полякова не то чтобы враждебно, а, скажем так, настороженно.

Причина этого лежала, откровенно говоря, на поверхности. Об избиении младенцев и последующей за этим тотальной напряженности в коллективе Поляков был уже в курсе. Вполне логично, что очень многие ожидали: вот он приедет – и спросит с тех, кто его жену оскорбил. Как Поляков умеет вбивать оппонентам нос на затылок, кое-кто знал уже не понаслышке.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но, к удивлению тех, кто был не в курсе его состояния (а это весь молодняк), он просто очень спокойным голосом предупредил: еще раз – и он не будет заниматься такими пошлостями, как мордобой, а прострелит наглецу обе ноги и скажет, что так и было. Как ни странно, ему поверили – сказалась тут и магия спокойного, безразличного голоса, и репутация, и тот факт, что Кузнецов относился к Полякову покровительственно. А если человек в фаворе у начальства, ему что угодно сойдет с рук. Эта нехитрая истина, далекая от реальности, но понятная и доступная для нежных интеллигентских мозгов, начисто отбивала желание испытывать на себе пределы терпения чокнутого геймера. Что ему, в принципе, сейчас и требовалось.

Стоит признать, эскулап оказался прав. Привычная (и, чего уж там, любимая) работа если и не помогала быстрее вылечиться, то как минимум избавляла от тормозящей процесс скуки. Хотя, конечно, уставать Поляков начал значительно быстрее, чем раньше. Однако доктор говорил, что это со временем пройдет. Куда больше неприятностей доставлял шрам от осколка на груди. Он вроде бы даже практически не болел уже, но упорно не хотел заживать окончательно. Но человек – скотина такая, что ко всему привыкает. Вот и Сергей – привыкал.

Увы, никаких реальных действий не происходило. Война в Китае окончательно коллапсировала и вмешательства секретных танкистов не требовала. Европа, впечатленная и недавними уроками, и китайскими событиями, вела себя на редкость умно – сидела и не высовывалась. Вот и приходилось обходиться тренировками, причем для Сергея в предельно облегченном режиме.

Еще разбирались с трофеями. В связи с заминкой на фронте Кузнецов не торопился и подождал до возвращения героя кампании. Пленный японец, лейтенант Танака, посвящал их в секреты с каким-то даже энтузиазмом. А что такого? Молодая поросль Японии (а армия, как ни крути, это срез общества) была совсем не против примкнуть к победителям, дабы занять в новом миропорядке место поближе к материальным благам. Ну что же, таких удобно использовать, и учиться легче. Вот только Поляков успел неплохо разобраться с трофеями еще там, в Китае. Так что интересовали его лишь мелкие нюансы и, что важнее, тактика применения чуда враждебной техники. Которая, стоит отметить, откровением для самых продвинутых в мире танкистов не являлась. Скучно, господа!

Единственной, пожалуй, живой струей в рутине оказалась последняя, наверное, в эту кампанию попытка японцев сделать хоть что-то. Скорее всего, чтобы повнушительнее обозначить свою победу «по очкам». Как ни крути, они навешали китайцам плюх больше и серьезней, и это их войска сейчас стояли на вражеской земле. И ход для этого они придумали довольно нестандартный.

Погрузка шла ночью. В условиях, когда в небе не висят спутники, без устали ощупывающие глазами-камерами, что надо и не надо, предосторожность совсем не лишняя. Равно как и усиленная охрана порта, в котором, собственно, все и происходило.

Бизнес не имеет границ. Японцы не раз пытались завоевать Корею, и порой им это удавалось. Но сейчас корейцы продавали японцам современное оружие и ничуть по этому поводу не парились. Бизнес, ничего личного. Тем более что островитяне подсуетились заранее, еще до войны, размещая заказ и вливая живые деньги в давно уже балансирующую на грани коллапса экономику Страны утренней свежести. У них, правда, и у самих с финансами было так себе, но в случае успеха дела можно поправить за счет контрибуции. Если же неудача… О ней лучше и не думать. Японцы и не думали, впрочем, не в первый раз. Им не привыкать было вести войну в долг.

Смешно. Еще недавно Корея была военным карликом, держащимся лишь на покровительстве США, и никто бы подумать не смог, что она сможет массово экспортировать современное оружие. Но – случилось. Хитрые азиаты не только научились копировать чужие разработки, но и стали придумывать что-то свое. Ухитряясь при этом быть полезными «старшим братьям» и потому пользуясь их поддержкой. Не зря же к ним на Востоке отношение было, как на Западе к евреям.