Солдаты Третьей мировой - Михеев Михаил Александрович - Страница 21

Однако пока что кроме мрачного вида развалин ничто настроения не портило. Радиации не обнаружили, признаков химического заражения тоже. Учитывая, что дорога, по которой русские уходили, проходила в непосредственной близости от руин, не имеющих даже намека на ограждение, сами китайцы их тоже не боялись. В общем, заморачиваться не стали, предпочтя использовать развалины как естественное укрытие от вражеских наблюдателей, и остановились на пару часов – отдохнуть, поесть горячего, сменить водителей. Сергей, оттарабанивший в этом качестве последние четыре часа, был уверен, что заснет, стоит ему занять кресло в десантном отсеке и закрыть глаза. И никакая тряска и рычание двигателя ему не помешают. Главное, до срока не уснуть, а то есть шанс пропустить трапезу. Не хотелось бы – это сегодня завтрак, обед и ужин в одном флаконе, и других шансов нормально поесть горячего не ожидается. Не планируют они больше длительных остановок.

Однако куда больше, чем еда, сейчас его волновало, насколько успешно реализуется задумка Полтавца. Этот хитрый полковник рассудил, что отступать по прямой им не дадут, а потому повел группу одному ему ведомым маршрутом, проскочив через игольное ушко разрыва в боевых порядках и врагов, и союзников. Это, к слову, было не таким и простым занятием, поскольку хотя фронт пестрел дырами, как сыр после мышиного нашествия, основные дороги обе стороны держали крепко. Но – сумел, и теперь, хотя и непонятно, в чьем глубоком тылу они находились, преследователей на хвосте наблюдать не приходилось. Смешно сказать, даже в перестрелку ни с кем вступать не пришлось. Вот только сколь долго такое продлится?

– Ну, что скажешь, лейтенант? Добавил жизненного опыта?

Полтавец, держа в руках котелок, подошел к Сергею почти сразу после того, как он получил свою порцию и облюбовал местечко поудобнее. Парень судорожно сглотнул – уж чего-чего, а душещипательных бесед сейчас он ожидал меньше всего. Притом, что к этому наверняка придет – была у отца-командира такая привычка. То ли подбадривал молодого, то ли просто развлекался. Так что кусок пошел не в то горло, и Сергей с трудом удержался от кашля.

– Мое мнение не изменилось.

Хочешь не хочешь, а отвечать было надо. Портить отношения с полковником не хотелось. И потому, что им вместе еще служить и воевать, а значит, любой конфликт вреден для карьеры. И потому, что тот был, в общем-то, неплохим дядькой. По сравнению с большинством начальников, которых Сергей за жизнь успел повидать изрядно, так даже очень хороший.

– В таком случае послушайся моего опыта. Жизненного. Травка зеленеет, солнышко блестит. До свиданья, шапка! Здравствуй, менингит.

– Чего? – от неожиданности Сергей перестал жевать.

– Того, что одевайся нормально. Я понимаю, вначале адреналин, потом ты вел этот агрегат и порядком устал. Снаружи солнышко. Жарко и все такое. Но здесь и сейчас есть еще и ветерок. Не заметишь, как просквозит. Сейчас, может, и выдержишь, на войне вообще меньше болеют, но вернемся, расслабишься – и тут же упадешь. Со смесью нервного истощения и банальной простуды, легко переходящей в бронхит, а то и воспаление легких. Оно тебе надо? Да и мне тоже? Страну интересует результат твоей работы, а не статистика заболеваний.

– Все-то вы видите… Как в лупу смотрите.

– А лупа, – усмехнулся Полтавец, – вообще хорошая вещь. Универсальная. Можно, к примеру, неприличное слово на заборе выжечь. А можно чье-то величие разглядеть. Или манию величия.

Сергей поморщился. Слова полковника были смесью жесткой отповеди и наставлений, характерных больше для бабули. С другой стороны, Полтавец прав. Поэтому спорить он не стал, молча отставил котелок и пошел к своему бронетранспортеру, чтобы одеться. В этот момент все и закрутилось.

Громыхнуло так, что звуки просто исчезли. По глазам ударило тяжелой, как дубина неандертальца, вспышкой света. И следующее, что дошло до сознания полковника – это понимание, что все они влипли.

К тому моменту зрение уже вернулось, а так как Полтавец этого даже не почувствовал, то объяснение было донельзя простым – сколько-то он пролежал без памяти. Как, впрочем, и остальные. Их провели, как младенцев – закидали светошумовыми гранатами, и делу конец. Как подобрались? Черт знает, да и неактуален сейчас этот вопрос. Главное, повязали ослепленных и оглушенных без каких-либо проблем. И сидят сейчас русские солдаты, еще пять минут назад не без основания уверенные, что самые крутые в этих местах, связанные и без оружия, а вокруг них японцы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Да уж, японцы. Ползают туда-сюда по развалинам, непонятно чем занимаются. Пригнали две машины – очевидно, на них и прибыли. Внушительных размеров грузовик и новенький, но здорово потрепанный военными дорогами легковой «проходимец», более всего напоминающий помятый кирпич. Охраняют пленных только двое.

К слову, весьма интересная охрана. Рядовой и, судя по лычкам, сержант. У японцев это звучит иначе, но суть не меняется. Только вот если первый – так, обычный солдат, не новичок, это сразу видно, однако и ничего выдающегося, то второй экземпляр весьма колоритен. То ли пересмотрел в детстве аниме про ниндзя, то ли увлекался старым кинематографом родом из СССР. Скорее всего, то и другое вместе, да и неважно это, но вид явно неуставной. Одни пулеметные ленты крест-накрест и торчащая из-за плеча антикварного вида рукоять меча чего стоят! Учитывая вполне современную форму японца, выглядело это несколько комично.

Но комично, не комично, а японцы эти серьезные профессионалы, ухитрившиеся пленить не самую хреновую по подготовке и боевому опыту группу. Причем сделали все достаточно аккуратно, но без заботы о здоровье и самочувствии подопечных. Хорошо еще все живы. Хотя нет!

Лейтенант Поляков лежал рядом с бронетранспортером в темной луже кажущейся черной крови. Один из японцев на глазах Полтавца с силой пнул его под ребра и отошел, потеряв всякий интерес к телу. Чем его так приложило? И это тоже ясно, судя по отметинам на броне, помимо светошумовых гранат сюда и пара боевых прилетела. На всякий случай, видать. Эх, лейтенант, не зря ты в Китай один пошел. Спас товарищей, а вот сам…

Подобного зрелища полковник не видел раньше и подозревал, что не увидит больше никогда. Поляков, еще секунду назад лежащий ничком, внезапно одним стремительно-плавным, кошачьим движением встал на ноги. Когда он успел достать пистолеты, Полтавец не смог даже уловить. Выстрел – и ближайший японец заработал дыру в черепе на сантиметр ниже каски. Сразу же, пауза была в какие-то доли секунды, из второго пистолета Поляков отправил к праотцам второго японца, после чего события приняли чисто математический оборот.

Движения Полякова не выглядели размытыми, как любят писать в романах. Совсем наоборот, двигался он не быстрее, чем обычно. Вот только их четкости и выверенности позавидовали бы и боец спецназа, и какой-нибудь восточный гуру, всю жизнь промедитировавший в монастыре. Ни единой ошибки, ни на миллиметр больше, чем нужно – однако и не меньше ни на волос.

Он шел и стрелял, попадая с первого раза четко в голову, безошибочно расставляя приоритеты. По нему стреляли в ответ – и не попадали. Каждый раз лейтенант ухитрялся оказаться чуть-чуть в стороне траектории пули, а открыть массированный огонь и «задавить» его количеством японцы попросту не успели. Их и было-то десятка полтора, не больше. Последний, сообразив, видимо, что это жу-жу неспроста, и безрезультатно высадив по неуязвимому русскому весь магазин, просто бросил оружие и рванул прочь, петляя, как заяц. Смотрелось это комично, секунды две, наверное. Потом вскинутая рука – и короткий, будто вежливый аплодисмент неудачливому актеру, хлопок выстрела, ставящий точку в представлении.

Окинув взглядом поле боя, лейтенант какими-то замедленными движениями перезарядил оружие, сунул пистолеты обратно в кобуры. Очень точно опять же, все делал как-то механически. Затем развернулся, махнул рукой:

– Полковник! Товарищ полковник, твою налево! Давайте, командуйте, я всё…