Стоящий у Солнца - Алексеев Сергей Трофимович - Страница 50

И носом к носу столкнулся со шведами…

Он мгновенно понял, что встреча эта вовсе не случайная, а четко спланированная и рассчитанная на эффект неожиданности. Шведам это удалось: Иван Сергеевич не успел ни растеряться, ни испугаться.

– Господин Афанасьев? Очень рад! – Швед, говоривший по-русски, добродушно улыбался и протягивал руку. – У вас принято давать поздравления с приездом!

– Спасибо! – живо отозвался Иван Сергеевич и пожал ему руку. – Очень рад! Я тоже очень рад!

Только тут он обратил внимание, что за их спинами стоит угнанный с привокзальной площади Соликамска «Москвич», а рядом с ним – тот самый водитель, что приезжал на «Ниве», да трое крепких парней в кожаных куртках, у которых образование и профессия были написаны на лбу. Дергаться не имело смысла.

– Мы обязаны друг другу объяснить положение, – сказал швед. – Деловой разговор. Приглашаю вас, господин Афанасьев, в свой офис!

– Пожалуйста! – согласился Иван Сергеевич. – Но я должен вас предупредить, что моя персона… может привлечь к вам внимание нежелательных людей…

– О да! – воскликнул догадливо швед. – Мне известно! Я получил информацию и принял всевозможные мероприятия. Господину Афанасьеву ничего не грозит!

– Спасибо. – Иван Сергеевич сел в бирюзового цвета «форд», услужливо открытый шведом. – Хотя я сомневаюсь…

Чемодан и рюкзак у него выхватили из рук добрые молодцы и уложили в багажник. Вместе с Иваном Сергеевичем сели оба шведа, а впереди – охранник. Остальные поехали сзади на «Москвиче». По дороге молчали, и потому было время сообразить, как его ловко выследили и перехватили. Он вспомнил, что в одном вагоне с ним ехали два иностранца, судя по говору, немцы, и человек пять вьетнамцев или корейцев. На последних Иван Сергеевич вообще не обратил внимания, потому что они на каждой большой станции таскали огромные сумки взад-вперед, что-то выгружали, что-то загружали и наверняка были просто спекулянтами. Однако и немцев он не принял в расчет – сработал стереотип мышления: обычно шпионили за иностранцами, но никак не могло случиться, чтобы иностранцы на территории России вдруг начали шпионить за русскими!

Это ему было наказание за отсталость. Надо жить в ногу со временем!

Шведский офис помещался в неприметном с виду, но роскошном внутри особняке, чем-то напоминающем Ипатьевский дом. Никаких вывесок и табличек, на двери – кодовый замок, за дверью – белобрысый молодец с повадками официанта. Ивана Сергеевича, однако же, больше поразило то, что все охранники говорили по-шведски, хотя обликом походили на простых русских парней, нечаянно разбогатевших и вынужденных теперь поддерживать имидж.

Ивана Сергеевича учтиво проводили в большой кабинет, начиненный электроникой, предложили сесть за стол. Шведы устроились напротив, и в ту же минуту появился еще один – стройный, подвижный и точный в движениях. Швед, говоривший по-русски, вскочил и представил:

– Господин Иван Афанасьев! А это господин Густав Варберг, соучредитель фирмы «Валькирия».

Варберг крепко пожал руку Ивану Сергеевичу и сел напротив. Получалось, один против троих…

«Отбрешусь! – неожиданно подумал он. – Я же тут хозяин положения. Уговаривать будут!»

Соучредитель заговорил по-шведски, подбирая и взвешивая каждое слово и делая паузы, чтобы переводчик успевал переводить дословно.

– Вы дали согласие осуществлять руководство совместной российско-шведской фирмой «Валькирия»… Мы высоко оценили вашу добрую волю, господин Афанасьев… Но известные вам события и действия бывшего руководителя фирмы господина Савельева… не позволили довести начатое дело до завершения… Мы не имеем никаких претензий лично к вам, господин Афанасьев, и считаем, что вы поступили весьма разумно, покинув Москву… У нас имеется полная информация о преследовании вас со стороны господина Савельева… Он имел цель вынудить вас отказаться от предлагаемой вам работы… В случае же вашей строптивости – лишить жизни, убить… Шведская сторона фирмы приносит вам извинения за действия бывшего руководителя «Валькирии»… А также обязуется компенсировать моральные и материальные потери, связанные с происшедшими инцидентами… Дальнейшая ваша безопасность гарантируется шведской стороной фирмы, а равно и вашей семьи.

– Благодарю вас, – сдержанно отозвался Иван Сергеевич.

– Шведская сторона фирмы глубоко обеспокоена положением дел и развитием последних событий, – продолжал Варберг. – Вы, господин Афанасьев, получили массу неприятностей и, возможно, теперь имеете сомнения в целесообразности вашего согласия на руководство фирмой «Валькирия».

– Да, господин Варберг. – Иван Сергеевич откинулся на стуле, вытянув ноги, и скрестил руки на груди. – Имею такие сомнения. И довольно основательные.

Швед-переводчик перевел ответ Варбергу, и тот выразительно покивал. Третий же швед, молчаливо слушающий и совершенно непонятный для Ивана Сергеевича, сделал какую-то пометку в блокноте и стал еще более внимательным, ни на мгновение не сводя глаз с русского собеседника.

– Господин Афанасьев, мы еще раз подтверждаем свои намерения, – сказал через переводчика Варберг. – Мы считаем вас одним из лучших специалистов в России. У вас имеется богатый как практический, так и теоретический опыт. Поэтому хотели бы услышать от вас слова согласия в новой… обстановке.

Иван Сергеевич понял, что шведы взялись за него с бульдожьей хваткой и просто так не отступятся. Следовало переходить в наступление, сбить предлагаемый ими ритм и строй беседы, на худой случай погрузить все дело в длинную дискуссию и выиграть хотя бы одну ночь для анализа и раздумий.

– Допустим, специалист я не самый лучший, – сказал он. – И тем более теоретик. Вы, господа, либо заблуждаетесь, либо умышленно преувеличиваете, что мне не особенно нравится.

– Мы владеем объективной информацией, – заявил Варберг. – В Институте вас считали лучшим аналитиком и специалистом по геофизическим исследованиям. Кроме того, вы долго занимались практической деятельностью: подъем затонувших судов с драгоценными металлами в Черном, Каспийском и Баренцевом морях, работа на дне будущего Цимлянского водохранилища, колчаковское золото, сокровища Ивана Грозного и, наконец, «Валькирия».

«Сволочи, – безадресно подумал Иван Сергеевич. – Все, что можно, выдали. А раньше за каждую секретную бумажку готовы были со света сжить…»

– Кроме того, мы имеем сведения, что вы умышленно искажали исследовательскую информацию, чтобы советский режим не мог воспользоваться плодами вашего труда, – продолжал Варберг. – Это был ваш протест, адресованный коммунистической власти.

Иван Сергеевич едва сдержался, чтобы не выдать свои эмоции, хотя тут же согласился про себя, что вся халтура – вольная или невольная – и в самом деле совершалась как протест, но в общем-то не против конкретного режима в России, а против странной политики, проявившейся во время работы в Цимлянске. Шведы же пытались пригребать его к себе как некоего специалиста-диссидента!

– Перед фирмой «Валькирия» сейчас встала проблема в работе с материалами Института, – переводил швед. – Искажения настолько серьезны, что требуют больших расходов, дополнительных средств. А наша сторона уже заплатала России за эти материалы. Бывший руководитель фирмы господин Савельев не смог дешифровать умышленные искажения из-за слабой профессиональной подготовки. Нам же известно, что вы, господин Афанасьев, обладаете всеми необходимыми знаниями. Поэтому мы вас считаем одним из лучших специалистов.

Они действительно много знали об Институте, его настроениях и нравах. Это значило, что кто-то из бывших сотрудников служил в «Валькирии» информатором: в материалах сведений о личностях не почерпнешь…

Сбить с ритма шведов было трудно. Куда бы ни уходил разговор, Варберг возвращал его к сути. Нужно было действовать энергичнее.

– Самый лучший специалист по «Валькирии» вам, по-видимому, известен, господин Варберг. – Иван Сергеевич встал и начал ходить вдоль стола – пусть водят за ним глазами.