Черные корабли - Афанасьев Роман Сергеевич - Страница 47

Веки контрабандиста затрепетали. Закатившиеся глаза дернулись, завращались, демонстрируя налитые кровью белки. Взгляд стал осмысленным и наконец остановился на лице Роуза.

Это был испуганный взгляд. На разбитом в кровь лице проступила гримаса ужаса. Раненый вздрогнул, дернул рукой, словно пытаясь закрыться от удара. Алекс нахмурился и отключил шлем. Лишившись напряжения, материал прозрачного шара обмяк, обвис на плечи, словно капюшон. Теперь раненому было хорошо видно, что над ним склонился обычный астронавт с чуть отросшими волосами. Взгляд метнулся к плечу Роуза – там едва виднелась выдавленная в броне эмблема флота Союза.

– Союз? – булькнул раненый, и кровь снова запузырилась на его губах.

Роуз резко нагнулся, пытаясь разобрать бормотание умирающего. Тот с неожиданной силой вцепился в ворот скафандра, подтянул к себе, рассматривая лицо капитана так, словно в первый раз видел человека.

– Нет, – выдохнул наконец умирающий. – Не ты.

– Что здесь произошло? – спросил Роуз, стараясь говорить четко и громко. – На вас напали? Эй?

Взгляд техника затуманился, он разжал пальцы, потом собрался с силами, глянул прямо в нависавшее над ним лицо капитана.

– Они идут, – четко выговорил он. – Не подпускайте их близко. Они заберут тебя… Заберут всех.

– Кто? – севшим голосом спросил Роуз, чувствуя, как у него волосы на затылке встают дыбом. – Кто идет?

– Они, – булькнул техник, закатывая глаза. – Письмо. Передача. Предупреждение…

Внезапно он широко распахнул глаза, ухватился обеими руками за плечо Роуза, приподнялся, заглядывая ему в лицо. Аптечка, все еще прижатая к тонкой шее, разразилась тревожным гудком и полыхнула алыми огнями.

– Предупреждение получено, – прорычал техник в лицо Алекса, брызгая ему на щеку каплями крови. – Они идут! Не подпускайте их близко!

Глаза его закатились, пальцы разжались, умирающий повалился обратно на пол и замер на ребристом металле под писк отчаявшейся аптечки.

Роуз сидел над его телом, не в силах отвести взгляда от окровавленного лица, искаженного последней судорогой. Мышцы Алекса сковал леденящий холод, он поднялся откуда-то из крестца, пробежал по спине к загривку и заставил встать дыбом волосы на затылке. На секунду капитан выпал из реальности, время замедлилось как в бою. Но сейчас его охватило не возбуждение и не предвкушение победы. Нет. Он был парализован ужасом.

– В помещениях чисто, – раздался голос Акки из динамика скафандра. – Живых на станции больше нет. Только вы.

Ее голос раскатился громом в тишине коридора. Роуз вздрогнул, медленно вздохнул. Потом поднял руку, коснулся своей щеки, забрызганной чужой кровью. И, почувствовав прикосновение холодной перчатки скафандра, пришел в себя.

Чертыхнувшись, он сорвал с трупа аптечку, вставил в крепления ремня, резко поднялся, активировал шлем. Когда тот отрезал его от внешнего мира, включил режим очистки. В лицо ударил холодный воздух, потом пар дезинфектора, следом – жаркая сушка бактерицидных фильтров. Левое плечо кольнуло – медицинский модуль сам вколол капитану коктейль прививок от всех известных зараз. Чужая органика – не шутки.

– Роуз, – встревоженно позвала Акка, – что с тобой? Капитан?

– Все нормально, – медленно ответил Алекс, разглядывая труп под ногами. – Акка… Ты получила доступ к банкам памяти станции?

– Да. – В голосе майора проскользнули тревожные нотки. – Но там такая неразбериха. Несистематизированный склад всевозможного барахла. Они понятия тут не имеют о сортировке информации.

Роуз нагнулся, подобрал с пола тяжелый излучатель, проверил заряд, повесил на плечо. Потом подобрал и пистолет. Оглянулся на труп на полу, отвернулся и зашагал вглубь станции.

– Открой мне двери к центру управления, – бросил он Акке, – потом прочеши базы данных станции. Ищи какое-то письмо или сообщение, поступившее не так давно и вызвавшее панику у местных. Они получили какое-то предупреждение и, похоже, сильно им впечатлились.

– Они? – Майор насторожилась. – Капитан… Роуз, что происходит? Откуда у тебя информация?

– Я поговорил с умирающим, – после небольшой паузы отозвался тот. – Либо они тут все обкололись чем-то забористым, либо что-то напугало их настолько, что у всех сорвало крышу.

– Это тот, что был рядом? Что он сказал?

– Ищи сообщение, – отрезал Роуз, углубляясь в темный коридор. – Быстро. Подключи Навида. Я иду в центр, к Каджу.

Он отключил общий канал и сжал приклад лучемета, болтавшегося на плече. Прямо перед глазами на внутренней стороне шлема висела полупрозрачная карта станции. На ней его путь был отмечен красной линией, тут не ошибешься. Оставалось только шагать вперед.

Алексу было не по себе. Что-то тяжелое давило на плечи, а дыхание со свистом вырывалось из груди. Такого с ним не было даже во время прошлого боя. Да что бой. Он не мог припомнить, когда вообще был так испуган. Кажется, еще никогда в жизни он так не боялся. И чего? Просто слова умирающего, обколотого обезболивающим, возможно, принявшего недавно еще пару доз чего-то веселящего. Но тот крикливый тип, подорвавшийся на собственной гранате, упоминал демонов. Глупости, конечно, обычные глюки наркомана. Но шепот в ночи, шепот умирающих, разносящийся по волнам связи… Те самые слова, что они выудили из эфира в разгромленной системе, вполне реальны. Последние важные слова, летящие сквозь пустоту космоса к тем, кто еще мог их услышать.

Не подпускайте их близко.

Роуз поежился, когда холодок пробежал между лопаток. Ему все это не нравилось. Вот это все вместе взятое. Хорошо бы сейчас оказаться дома. В родном порту. И даже не на базе Союза, а где-то на Ригле, около торфяных болот на севере континента, там, где еще остались дикие заповедные места. Запалить костер на берегу мутной речушки, как делал дед, достать из полусгнившего деревянного ящика бутыль из его запасов. Сделать большой глоток. Закрыть глаза. Представить звездное небо.

Красный огонек личного сигнала полыхнул у виска. Командный канал. Роуз автоматически принял вызов.

– Роуз… – Акка медленно выдохнула. – Я… Я нашла.

– Что там? – быстро спросил капитан. – Сообщение?

– Там много сообщений, – тихо произнесла майор. – Сотни, тысячи. Они пытались понять, что происходит, направляли запросы всем, кому могли. Но началось все дня три назад. После одного видеозвонка.

– Что в нем? – Роуз крепче сжал рукоять пистолета. – Ну?

– Лучше ты сам, – тихо ответила Акка.

Перед лицом капитана на забрале появилось полупрозрачное окно. По нему пробежали помехи, потом началась видеозапись. На экране появился здоровенный лысый толстяк в потертом легком скафандре, бывшем когда-то синим. Он явно сидел за пультом управления кораблем и записывал этот ролик.

– Геррик, браток, – произнес толстяк, и его щеки затряслись, как желе, когда он пошлепал губами, собираясь с мыслями. – Тут такое дело. Мы, значит, подобрали тут очередной пакет. Ну, это. Десяток нелегалов. Тащим из Закари в Окру. Ну, вроде все как обычно: бабло, туда-сюда, эмигранты за лучшей жизнью и все такое. Но тут вот закавыка.

Толстяк снова пожевал губами, и на его жирном лбу отчетливо обозначилась глубокая морщина.

– Они, значит, с самой границы. С удаленной системы закариан, аж с Кесмера. Ну, та дыра, за которой, значится, уже пустоши. Ну и вот. Ребят этих, значит, скинул мне Пупа, он-то по краям шарится, сам знаешь. Короче. Типы эти реально отмороженные. Все на измене. Вроде они не за лучшей жизнью бегут. А сваливают, значит, из Закари, потому что там, типа, из пустоты вроде как на них напали. Не наши. Вообще типа незнакомые. Распотрошили крайнюю систему, и эти типы ударились в бега. Ну и вот. Да.

Толстяк задумался. Бросил взгляд через плечо, облизнул пересохшие губы, наклонился поближе к камере и зашептал:

– Геррик, братиш. Ты меня знаешь. Я не из пугливых. Но эти хмыри… У меня от них мороз по коже. Они все одинаковое рассказывают, и сами типа зеленеют от ужаса. Говорят, что прилетают черные демоны на черных звездолетах. Подбираются ближе. Типа высаживаются на станции или на планете. И кто рядом с ними окажется, тот типа пропал. Они как бы контроль над ними берут. Как в плен захватывают. Душу забирают, подчиняют себе. Типа был человечек, а теперь послушный демонам робот. Сечешь? Да, да, знаю, что ты скажешь, ясен день.