Мантра тысячи смертей (СИ) - Кин Алекс - Страница 3

Она слишком отвлеклась, рассматривая Лелани по-новому. Ей так хотелось расспросить ее обо всем на свете, но девочка знала — тетя вряд ли ответит. Лелани редко говорила с детьми о прошлом — воспоминания давались ей очень тяжело и она быстро уставала, прерывая рассказ и уходя в свою маленькую, скромную комнату. Брат в очередной раз едко хихикнул и девочка заметила, что еда понемногу начала стыть, одновременно теряя вкус и превращаясь из сносного блюда в безвкусную массу. Но голод никуда не уходил. Аша зажмурила глаза, подхватила тарелку двумя руками и проглотила остатки, поднеся тарелку ко рту. Мальчишка тут же разразился хохотом, тыча пальцем в скривившееся лицо сестры.

— Нечего было по сторонам глазеть, — тетя развернулась и не смогла сдержать улыбку. Девочка тут же засмеялась в ответ. У Лелани была чарующая, невероятная манера улыбаться.

— Спасибо, — прошептала, скривившись от ужасного вкуса, девочка.

— Не забудьте помыть посуду и марш на улицу, нечего штаны дома просиживать. Займитесь чем-нибудь дельным! — Лелани нахмурила брови и ее поварешка вновь угрожающе зависла в воздухе.

Дети спрыгнули со стульев и побежали к небольшому умывальнику, куда с помощью насосного крана выливалась мутная жидкость синеватого цвета.

— Ты качаешь, я мою, — скомандовал Амит, выхватывая у сестры миски. Аша согласно кивнула, хватаясь за кран. Брат с легкостью начистил посуду желтоватым порошком, смывая мутной водой, затем вытер руки о тряпку, висевшую рядом на крючке.

— До вечера не возвращайтесь! — полушутливо прикрикнула тетя, буквально выталкивая их из дома.

Вот и все. С едой было покончено, за спинами закрылись прохудившиеся двери лачуги и дети оказались на знакомых пыльных улицах трущоб. Место, где они жили, никак не называлось. Его не было на картах и местные не собирались придумывать заковыристые названия. Одни приезжие торговцы называли его «помойка», другие «оазис обреченных». Для Аши и Амита это был единственный дом, который они знали, поэтому дети называли его просто «трущобы», ведь именно ими и было это место, когда-то давно появившиеся посреди красной пустыни. Грязные низкие дома в дырах, с просевшими крышами и цветными коробками, заменяющими стекла в окнах. Тут всегда воняло нечистотами, в подворотнях текла кровь, а заработать можно было только занимаясь самыми гнусными делами. То, что их маленькая семья могла худо-бедно выживать, не скатываясь в пучину грязи и преступности, всецело было заслугой тети Лелани. Дети не догадывались, чем занимается их опекун и откуда приносит корявые, почерневшие монеты.

— Как же здесь все-таки отвратительно, — пробормотала Аша, вдыхая полной грудью неповторимый запашок трущоб.

— Чего это ты? — рассмеялся Амит, обнимая сестру. Он всегда был чуть слабее ее, чаще болел, был худым и высоким, до беспамятства любил Ашу и готов был отдать ей последнюю рубаху в холодный вечер. Они не были родными и оба знали это, но уже давно решили, что в их жизни другой семьи нет, а потому даже не думали о том, что у них разные родители. Жили как настоящие брат с сестрой, хоть и были совсем не похожи друг на друга.

Загорелый Амит со светлыми волосами, голубыми глазами и теплой улыбкой. Аша же была чуть ниже, бледная, почти белая кожа, кривая ухмылка, тонкая, почти бесцветная линия губ, и залитые чернильно черным цветом глаза. Местные дети называли ее «байна», что на местном языке означало примерно «младшая дочка страшной женщины». Тетю Лелани из-за рогов тоже нарекали страшной, демонической и падшей.

— Да так, странный сон приснился, даже не знаю, как описать, — отмахнулась она от вечно хихикающего Амита.

— Ясно, — мальчишка задумался на несколько мгновений, а потом схватил ее за руку и потащил за собой, — побежали, я тебе кое-что покажу.

Они неслись по узким улочкам и Аша в очередной раз с содроганием рассматривала родные трущобы. После сегодняшнего сна в ней что-то изменилось, она по-другому смотрела вокруг. Неожиданно, знакомые с детства улицы стали для нее совсем узкими, будто пытались задушить ее, захватить в своих кривых поворотах и навсегда оставить внутри. Поглотить без остатка, стирая саму историю об Аше. Ей впервые в жизни захотелось выбраться отсюда, убежать, скрыться, оставить трущобы далеко позади и никогда не возвращаться. Дети и раньше говорили о побеге, но это были всего лишь слова, никто из них не обдумывал действия всерьез, да и не могли они покинуть грязные трущобы посреди красной пустыни — ведь во внешнем мире такие, как они, были никому не нужны. Единственным способом вырваться из этого захолустья для детей вроде Аши и Амита было участие в кровавом турнире, только вот чтобы попасть на него, нужно для начала найти учителя или хотя бы спонсора, готового выставить их на бой. Ни учителей, ни спонсоров в трущобах, конечно же, не было.

— Пришли, — Амит раскинул руки, словно гордясь покосившимся трехэтажным зданием, перед которым они оказались.

Что-то спалило его изнутри, выжигая дотла. Остался только почерневший каркас да пара деревянных балок, которые только чудом сдерживали основу дома, не позволяя разрушиться.

— И что это? Твой сгоревший замок? — усмехнулась Аша, переводя дыхание. Удивительно, как прожив столько лет в этих трущобах они умудрялись иногда находить все новые и новые постройки.

— Нет! Это мой смотровой пост! Отсюда открывается отличный вид на великолепное царство грязи и боли! За мной, — он махнул рукой и тут же устремился наверх, резво прыгая с одной выступающей балки на другую.

Амит был не самым сильным мальчишкой в округе, зато был поразительно ловким, быстрым и гибким. Брат вытянул руки в стороны и ловко вскарабкался по стене, размахивая руками и ногами, цепляясь за небольшие уступы и сколы. Двигался, будто гигантский паук, одетый в грязные лохмотья и хохочущий что есть мочи. В отличии от брата, Аша всегда была грустной девочкой, недовольной, надменной и немного злобной. Мало что помнила о своем прошлом, но всегда чувствовала, что с ней случилось что-то такое, что оставило неизгладимый след. Она смотрела на других жителей свысока, будто была важнее и главнее их всех. За это Аша частенько получала увесистых тумаков и подзатыльников. Правда боли девочка почти не чувствовала, а любые ссадины быстро заживали. Лелани говорила, что у Аши особая кровь, доставшаяся по наследству. С ее помощью девочка могла бы достичь невероятных высот, если бы только родилась в другое время. Девочка много раз просила тетю объяснить, что та имела ввиду. Вместо этого Лелани только гладила девочку по волосам и прижимала к груди, аккуратно обнимая.

Ловкости брата Аша всегда завидовала, а потому никак не могла стерпеть очередного поражения. Вскарабкаться на этот дом будет проще простого, нужно только разбежаться посильнее и не думать о том, что можешь упасть. Аша закрыла глаза, очистила разум от лишних мыслей и побежала. Рядом со стеной она резко прыгнула вверх, вытянула руки и со всей силы впечаталась лицом в почерневшую стену. Боль обожгла щеку, вышибая из глаз слезы. Голова закружилась и она шлепнулась на спину, ударившись о мелкие камни, раскиданные по земле.

— Ой, а ты не умеешь лазать, да? — рассмеялся Амит, успевший забраться на крышу. — Подожди, тут есть веревка, я тебе скину.

Девочка надула губы, схватилась за щеку и гладила спину, испепеляющим взглядом сжигая смеющегося Амита все то время, пока он тянул ее вверх. Больно ей не было, но вот гордость была уязвлена куда глубже. Наконец с позорным подъемом было покончено и брат затащил Ашу на крышу.

— Понятно, почему ты не можешь лазать — весишь целую тонну, — рассмеялся мальчишка.

— Ах ты поганец, — Аша дернулась вперед, стараясь схватить брата за шиворот, но тот легко увернулся.

— Непревзойденная ловкость, — рассмеялся он, притворно кланяясь. — Ладно, стой, стой, — он увернулся от череды неумелых атак, — успокойся. Какая-то ты сегодня бешеная.

— Ты меня взбесил, — буркнула Аша, останавливаясь. — Говорю же, кошмар приснился, а ты не выслушал, потащил меня куда-то еще и с дома скинул.