Принц Каспиан (с иллюстрациями) - Льюис Клайв Стейплз - Страница 15

Глава 9.

ЧТО УВИДЕЛА ЛЮСИ

Сьюзен и мальчики устали грести еще задолго до того, как обогнули последний мыс и попали в Зеркальный залив. У Люси от солнца и блеска воды болела голова. Даже Трам мечтал о конце путешествия. Скамья, на которой он сидел у руля была предназначена для людей, а не для гномов, ноги его не доставали до днища лодки: всякий знает, как это неудобно. И чем больше они уставали, тем больше падали духом. Сначала дети думали только о том, как добраться до Каспиана. Потом стали размышлять о том, что будут делать, когда найдут его и удастся ли с помощью гномов и лесных жителей нанести поражение армии взрослых людей.

Начало темнеть, а они все еще медленно продвигались по изгибам Зеркального залива. Берега сближались, деревья нависали над их головами, сгущались сумерки. Стало очень тихо – все звуки моря умерли позади них. Было слышно даже журчание маленьких ручейков, впадающих в залив.

Наконец они пристали к берегу. Все слишком устали, чтобы разжигать костер, и предпочли есть на ужин яблоки (они понимали, что не скоро захотят их снова), чем пытаться поохотиться. Молча пожевав яблоки, они зарылись в мох и опавшие листья между четырьмя огромными буками.

Все, кроме Люси, тут же заснули. Люси, уставшая куда меньше остальных, никак не могла устроиться поудобнее. К тому же она забыла, как храпят гномы. Она знала, что если не пытаться заснуть, то заснешь быстрее, поэтому открыла глаза. Сквозь просветы в ветвях были видны вода в заливе и небо над ней. Люси с радостью узнавала нарнийские звезды (она знала их лучше, чем звезды нашего мира – ведь нарнийская королева может ложиться спать позже, чем английская девочка). С того места, где она лежала, ей были видны три летних созвездия – Корабль, Молот и Леопард. «Старый дружище Леопард», – радостно пробормотала она.

Вместо того, чтобы задремать, она окончательно проснулась – это было странное, ночное, сонное бодрствование. Залив светился все ярче – вышла луна, но за деревьями ее не было видно. Люси почувствовала, что лес проснулся вместе с ней. Сама не зная почему, она быстро встала и отошла от лагеря.

– Как чудесно, – сказала она себе. Было прохладно и свежо, вокруг пахло чем-то удивительно приятным. Поблизости послышалась первая трель соловья, он начал петь, остановился, снова запел. Впереди было еще свежее. Она пошла и вышла туда, где деревья росли реже, повсюду были пятна и лужи лунного света, но свет и тень так смешались, что она ничего не могла разглядеть. В этот момент соловей, закончив, наконец, распеваться, разразился великолепной трелью.

Глаза Люси привыкли к свету, и она смогла разглядеть деревья рядом с собой. И страстная мечта о тех днях, когда деревья разговаривали, охватила ее. Она знала, как бы заговорили деревья, если бы она смогла их разбудить, и помнила, на каких людей они были похожи. Люси посмотрела на серебристую березу: у нее был мягкий льющийся голос, и она походила на стройную девушку, с развевающимися вокруг лица волосами. Она взглянула на дуб: это был высохший, но крепкий старик с курчавой бородой и бородавками на лице и руках (из них тоже росли волосы), но лучше всех было буковое дерево, под которым она стояла: это была грациозная богиня, спокойная и величественная, госпожа леса.

– Деревья, деревья, деревья, – начала Люси (хотя вовсе не собиралась говорить). – Проснитесь, деревья, проснитесь. Разве вы не помните? Разве вы не помните меня?Дриады и нимфы, придите, придите ко мне!

Хотя не было ни дуновения ветерка, они зашелестели, и шум листвы был похож на слова. Соловей перестал петь, как будто что-то услышал. Люси показалось, что она вот-вот поймет то, что пытаются сказать деревья. Но ничего не произошло. Шелест умер, соловей запел снова. Лес опять выглядел как обычно. Люси знала (так бывает, когда стараешься вспомнить имя и почти вспоминаешь, но оно исчезает раньше, чем ты его произнесешь), что она в чем-то ошиблась: то ли заговорила с деревьями на секунду раньше, то ли на секунду позже; не сказала какого-то важного слова, или что-то сказала неправильно.

Внезапно она почувствовала, что очень устала. Вернувшись назад в лагерь, она втиснулась между Сьюзен и Питером и тут же заснула.

Утро было холодным и безрадостным. В лесу царили серые сумерки (солнце еще не встало), тело ломило, все были грязные.

– Яблоки, хей-хо, – сказал Трам с печальной усмешкой. – Я должен заметить вам, древние короли и королевы, что вы не слишком хорошо кормите своих подданных!

Они встали, отряхнулись и огляделись кругом. За толстыми стволами деревьев ничего не было видно.

– Я надеюсь, ваши величества хорошо знают дорогу? – спросил гном.

– Я не знаю, – произнесла Сьюзен, – я никогда раньше не видела этих лесов. Теперь мне кажется, что мы должны были идти вдоль реки.

– Ты могла сказать это раньше, – ответил Питер с вполне понятной жесткостью.

– Не обращай на нее внимания, – сказал Эдмунд, – она всегда была занудой. У тебя есть карманный компас? Мы в отличной форме. Надо идти на северо-запад и пересечь маленькую речку – как бишь ее звали – Стремнинку.

– Я помню, – отозвался Питер, – она впадает в большую реку около брода у Беруны, или моста у Беруны, как говорит Д.М.Д.

– Правильно. Пересечем речку, поднимемся на холм – и будем у Каменного Стола (я имею в виду курган Аслана) около восьми утра. Надеюсь, король Каспиан накормит нас завтраком!

– Хорошо, если ты прав, – вздохнула Сьюзен, – я не помню таких подробностей.

– Как тяжело с девчонками, – обратился Эдмунд к Питеру и гному, – они никогда не помнят карты.

– Зато мы помним еще что-нибудь, – сказала Люси.

Сначала все шло неплохо. Им показалось даже, что они отыскали старую тропу: в лесу всегда кажется, что ты нашел тропу. Но такие тропы исчезают через пять минут, и ты находишь следующую (надеясь, что это не новая, а та же самая тропа), и когда ты окончательно потеряешь направление, то поймешь, что это были вовсе и не тропы. Однако мальчики и гном привыкли к лесам и не слишком доверяли тропинкам.

Они брели уже полчаса (у троих еще немело тело от вчерашней гребли), когда Трам внезапно прошептал: «Стойте». Все остановились. «Кто-то идет за нами, – тихо сказал он, – или, вернее, рядом с нами, здесь, слева». Все замерли, вглядываясь и вслушиваясь, пока не заболели глаза и уши. «Давай натянем луки», – предложила Сьюзен Траму. Гном кивнул, и оба лука были взяты на изготовку.

Они шли теперь по более редкому лесу, держась все время настороже, потом вошли в густой подлесок. Как только они миновали его, послышалось рычание, и кто-то с быстротой молнии выскочил из сломанных кустов, сбив Люси с ног. Падая, она услышала звон тетивы, а когда пришла в себя, увидела огромного страшного серого медведя, лежавшего мертвым со стрелой Трама в боку.

– В этом состязании Д.М.Д. побил тебя, Сью, – сказал Питер с вымученной улыбкой. Даже он слегка испугался.

– Я… я выстрелила слишком поздно, – ответила Сьюзен смущенно. – Я побоялась, что это один из наших медведей, говорящий медведь. (Она ненавидела убивать кого бы то ни бьло.)

– Ужасно, – заметил Трам, – большинство зверей стали немыми созданиями и врагами, но ведь и другие остались. И никогда нет уверенности, но медлить нельзя.

– Бедный старый мишка, – воскликнула Сьюзен, – ты думаешь, что он был говорящий?

– Ну нет, – отозвался гном. – Я видел его морду и слышал рычание. Просто он хотел на завтрак маленькую девочку. Кстати о завтраке: я не хотел бы лишать ваших величеств надежды на хороший завтрак у короля Каспиана, но запасы в лагере очень скудны. А медвежатина – отличная еда. Стыдно оставить всю тушу, ничего не взяв. Это не займет много времени. Полагаю, что юноши – я хотел сказать короли – знают, как освежевать медведя.

– Отойдем подальше, – сказала Сьюзен Люси. – Я знаю, что это страшно противное дело. – Люси кивнула с содроганием. Когда они уселись, Люси вдруг произнесла: «Мне пришла в голову ужасная мысль, Сью».