Война этажерок (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 62

Помимо подошедших из Нейденбурга броневиков в отряд прорыва генерал-лейтенант Фитингов выделил два наиболее боеспособных и комплектных батальона общей численностью чуть более семисот человек и пару полевых орудия, к которым со всех сохранившихся батарей наскребли полтора десятка шрапнельных снарядов. Также для вооружения отряда со всех остальных солдат собирали патроны, оставляя им не более пяти штук на руки. Туда же включили два станковых пулемета, на каждый из которых удалось набрать по две ленты патронов и то исключительно благодаря поделившимся своими запасами экипажам бронемашин.

Наконец, все приготовления оказались завершены и вперед ушли три бронеавтомобиля, чьей задачей являлось подавление вражеских позиций начинавшихся примерно в километре от линии обороны окруженцев. Вслед за ними выдвигалась пехотная рота, что в последующем должна была закрепиться на немецких позициях и обеспечивать прикрытие всех отходящих войск. Далее шел уже основной отряд прорыва, ротам которого ставились те же задачи на последующих узлах обороны немцев.

По всей видимости, за прошедший с начала прорыва от Нейденбурга час какие-то подкрепления к немцам успели подойти, поскольку вокруг шедшего головным БА-3 разорвались четыре снаряда, лишь чудом не оторвав одно из задних колес. Не останавливаясь, машины проскочили обстреливаемый участок, а сверху на выявленные по пороховым дымам позиции артиллерийской батареи тут же упала четверка штурмовиков. Лишь после этого шедший в хвосте колонны артиллерийский БА-3 остановился и принялся обстреливать выявленную вражескую батарею из своего орудия. Выпустив полдюжины снарядов, он вновь тронулся с места, нагоняя первые два броневика, что уже вовсю били из 37-мм пушек и пулеметов по немецким окопам.

Успевшие неплохо закопаться по обеим сторонам дороги две пехотные роты немцев удалось выдавить с занимаемых позиций лишь после вмешательства в разгоревшийся бой всех четырех штурмовиков, что весьма эффективно обстреливали из пулеметов скучившихся в вырытых на скорую руку окопах немцев, нанося им весьма ощутимые потери при каждом заходе. В результате уже спустя двадцать минут подтянувшейся пехоте удалось отбить окопы с восточной стороны дороги, а еще через четверть часа с помощью развернутых орудий, бивших прямой наводкой, занять окопы с западной стороны. Но даже при такой поддержке потери пехотной роты оказались огромными. Свыше половины ее солдат погибли или получили ранения, так что в обороне на захваченных позициях смогли разместиться всего шестьдесят человек, включая десяток легкораненых.

Оценив потери и расход боеприпасов, Мохов лишь покачал головой, да тихо помолился — доставайся подобной ценой им хотя бы каждый километр пути и прорыв обещал закончиться весьма печально. Только на эту позицию им пришлось потратить треть имеющегося боекомплекта, а впереди было еще как минимум четыре километра пути.

Следующий заслон, к удивлению, удалось проскочить куда проще — полтора десятка убитых и столько же раненых стоили им отбитые позиции. Видимо, здесь сидели остатки одной из немецких рот сильно потрепанной в предыдущих боях, поскольку организовать должного сопротивления солдаты не смогли и большей частью погибли на своих позициях под обстрелом броневиков. Зато следующий километр пути оказался сущим адом. Все началось с того, что шедший головным командирский БА-3 вздрогнул от разорвавшегося прямо под ним фугасного снаряда и, лишившись правого переднего колеса, вырванного с мясом, уткнулся в дорогу развороченным капотом с хорошо просматриваемым дымящимся двигателем — один из четырех снарядов первого же залпа немецкой артиллерийской батареи умудрился попасть точно в броневик. Шедшая следом машина попыталась объехать подбитого собрата, но, будучи окруженная многочисленными разрывами — немцы явно перешли на беглый огонь, получила попадание прямо в заднюю ось и, съехав в придорожный овраг, завалилась на бок. Лишь замыкающий БА-3, разогнавшись, смог проскочить пристреленный немцами участок дороги и, не снижая скорости, уйти на пару сотен метров вперед, откуда он и принялся вести ответный огонь. Каким волшебным образом остававшийся при этом на месте командирский броневик не получил еще одного или даже нескольких прямых попаданий, так и осталось загадкой. Но вот то, что осколки без остановки цокали по его броне, являлось неотложным фактом. Фактом, заставлявшим отставного унтера то и дело вздрагивать, да читать про себя молитву.

Пусть машина и оказалась подбита, а весь экипаж неплохо так приложился головами, ни боевое отделение, ни башня, не пострадали, так что разглядевший позицию немецких орудий Матвей, поспешил повернуть в ее сторону башню и открыть ответный огонь. Правда, с местью он немного запоздал — сверху на немецкую батарею уже заходила как раз подошедшая четверка У-2Б. И, судя по взлетевшим в воздух обломкам, а также густым дымам и продолжающимся после налета подрывам, авиаторы смогли поразить не только часть орудий, но и несколько зарядных ящиков. Впрочем, лицезрение успехов летчиков не позволило ему замешкаться. Один за другим он принялся посылать осколочные снаряды в наблюдаемые через оптический прицел орудия, выпустив в общем итоге более двух дюжин 37-мм гранат. Да и уцелевший броневик не остался в стороне, активно участвуя в расстреле столь досадившей отряду батарее. Но вылезти наружу Мохов отважился лишь после грандиозной свалки устроенной подоспевшей пехотой на позициях немцев. Он сколько мог вел огонь на подавление, пока батальон рвался к вражеским окопам, а после мог только наблюдать за столкновением в штыковой атаке сотен озверевших людей. Возможно, можно было бы обойтись и без этой безумной атаки, просто вытеснив немцев сосредоточенным огнем. Но даже на начало прорыва редкий счастливчик мог похвастать наличием хотя бы двух десятков патронов. Что уж было говорить про их запасы сейчас. Скорее всего, командующие батальонами офицеры и бросили солдат в штыковую, что стрелять было более нечем.

Вот уж действительно, правы были его работодатели, говоря, что броня броней, но без должного взаимодействия с пехотой и артиллерией, даже столь грозная машина, как БА-3, может превратиться в довольно легкую мишень. И сейчас ему воочию приходилось лицезреть всю правдивость тех суждений, параллельно оценивая масштаб катастрофы. На его броневике нечего было и мечтать переставить одно из задних колес вперед, чтобы продолжить движение. Попросту переставлять было некуда! Всю переднюю балку вместе с рессорами вырвало напрочь, как и радиатор. Потому здесь мог помочь только капитальный ремонт и желательно в заводских условиях. На перевернувшемся броневике взрывом полностью оторвало заднюю ось и разбило рессоры. Также отказался подавать признаки жизни заглохший двигатель. Но и без последнего было ясно, что далее машина своим ходом не пойдет.

В принципе, после такого технику требовалось бросать и продолжать отступление, предварительно каким-то образом спихнув с дороги перегородивший ее командирский БА-3, но Матвей Николаевич прекрасно знал, сколько стоила каждая из этих машин, и сколько их вообще было построено, а потому просто не мог махнуть на подранков рукой. Не тогда, когда до своих оставалось пройти всего каких-то четыре километра. И, тем не менее — пришлось. Позади двигалась целая дивизия, и любая заминка могла привести к ее гибели. Потому с помощью подтянувшейся следом пехоты и уцелевших броневиков удалось оттащить его машину к тому же оврагу, где уже покоился один БА-3 и завалить его туда же, предварительно сняв пулеметы и забрав личные вещи. Еще оставалась надежда, что немцев удастся отогнать, и тогда можно было надеяться на возврат этой техники в строй. Конечно, после капитального ремонта. Но червячок сомнений все же грыз изнутри, что ушлые немцы не упустят случая поскорее вывезти попавшие в их руки образцы новейшего оружия. А на то, чтобы забросать весь овраг землей, чтобы скрыть лежащие в нем броневики, тоже не приходилось мечтать — ни времени, ни сил, на подобное не имелось. Потому оставалось лишь разместиться каким-то образом в двух оставшихся БА-3 и продолжить свой нелегкий путь.