Никогда не связывайтесь с животными. О жизни ветеринара - Стил Гарет - Страница 47

Мы можем наблюдать, что будет дальше со щенком.

Они сами будут ухаживать за щенком и кормить его каждые несколько часов круглые сутки.

Мы можем усыпить щенка.

Первый вариант был вовсе и не вариант; это просто халатность. Так я и сказал. Последний вариант просто жестокость, но все же лучше, чем мучить щенка и ждать, когда он умрет от пневмонии. По их лицам было видно, что и второй вариант не был для них чем-то приемлемым, и уж вряд ли они были настроены нянчиться со щенком круглосуточно. Я до этого посоветовался с Пэт; был еще один, последний запасной вариант. Она со своим другом в прошлом уже выхаживала подобного щенка. Несколько недель Пэт приходила на работу бледная с темными кругами под глазами, потому что круглосуточно выхаживала щенка и кормила его через зонд. Многочисленные ветврачи лечили его по мере возникновения проблем, но в конце концов щенок выжил. Принцесса – так звали подопечную Пэт – изредка приходила к своей «маме» на работу в ветлечебницу, ей было уже пять лет. Она стала всеобщей любимицей и была весьма хитрющей и игривой собачкой. Стоило дать ей волю, она с радостью куда-то убегала, чтобы все ее искали, обращали на нее внимание и пытались поймать. Пэт была согласна взять к себе и этого щенка тоже.

– Допустим, что так, – ответил мистер Смит, – но, когда она подрастет, мы же ее заберем назад?

– Нет, боюсь, что вряд ли такой вариант возможен, – ответил я, – вам придется написать отказную на щенка, и полноправным владельцем станет Пэт, это будет ее собака. Так нечестно: она месяцами будет выхаживать щенка, а потом вы ее заберете? Я не могу просить Пэт о таком.

Пэт будет выхаживать щенка на деньги из своей зарплаты; ветклиника – это частная компания, бесплатное питание не входит в список предлагаемых ею услуг. Я решил, что паре опять надо посовещаться, а потому оставил их вместе со щенками – пусть подумают. Я пошел привести себя в порядок. Спустя какое-то время я вновь зашел в палату. Когда открывал дверь, то услышал конец их разговора.

– А я тебе говорю, что ты сделаешь, – горячилась миссис Смит, – ты повезешь эту собаку в неотложку; я слышать не хочу про деньги. Этого щенка отдашь медсестре. Я же тебе говорила, не надо ее вязать. А если бы ты отвез Калиси в скорую тогда, когда я тебе говорила, у нее бы не порвалась матка. И еще ты скажешь этому чуваку, что мы ее стерилизуем.

Оказалось, что молчание миссис Смит до этого момента было не из-за отсутствия у нее своего мнения. Я покашлял, прежде чем зайти в комнату. Делая вид, что ничего не слышал, я спросил их о решении. Ничуть не удивился, что Калиси сейчас повезут в неотложную ночную клинику. Бедненький щенок достанется Пэт, которая постарается его спасти. Что же, это был лучший расклад, на который можно было надеяться; я был благодарен миссис Смит за настойчивость. При прощании мне было уже нечего им сказать.

– Жаль, что не получилось, как хотелось, но спасибо вам, что сделали правильный выбор. Удачи! Перезвоните нам в понедельник – расскажете, как и что; может, сможем вам еще чем-нибудь помочь, – попрощался я.

– Спасибо, – ответила миссис Смит, – и поблагодарите от нас медсестер, вы все сделали замечательно!

Тиша до сих пор живет у Пэт. Она потратила на нее целое состояние. Но Тиша сейчас лучшая подруга Принцессы, полноправный член семьи и довольна жизнью. Калиси выкарабкалась, из нее вышла хорошая мама, ей сделали гистерэктомию спустя несколько месяцев. Теперь она может наслаждаться своей жизнью. По грубым подсчетам, вся эта эпопея обошлась мистеру Смиту тысяч в 20.

Разведение собак – это этическое минное поле. Я не против разведения собак, ведь должны же они откуда-то появляться, чтобы помогать нам пасти овец, служить поводырями, вынюхивать мины и нас облизывать. Однажды я гостил в семье, которая была заводчиком веймарских легавых. У них было две суки. Семья жила в деревне, и у собак там была шикарная жизнь. Матери и щенки регулярно обследовались и проверялись на всяческие болезни. От каждой суки получалось два или три помета за несколько лет, чуть позже их стерилизовали, отправляли на пенсию, и они становились просто домашними животными. Потенциальные покупатели проходили серьезный отбор и собеседование на право купить щенков. Если это и есть селекция собак, то я не против такого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Но бывает и другая крайность, так сказать, на другом конце спектра. По работе мне нужно было ездить на щенячью ферму. В большом сарае содержалось несколько десятков породистых сук. Я туда ездить не любил. И никто из других ветврачей туда не хотел ездить. Физической жестокости там не было. Собак хорошо кормили, содержали в тепле и сухости. Но ведь здоровье имеет не только физическое измерение. Когда я заходил в сарай, собаки и их малыши шумно выскакивали из своих конур, подбегали к барьерам загонов, суетились, старались перелезть через ограду, только бы получить хоть чуточку человеческого внимания.

Предположительно, одним из самых психологически жестоких наказаний, используемых человечеством, является одиночное заключение. Насколько хуже разводить животных, в ДНК которых прошита потребность дружить с человеком, только лишь затем, чтобы лишать их этой возможности и просто механически разводить в отсутствии этого общения? Мне это представляется невыносимо жестоким.

Затем, конечно же, идут вопросы здоровья. Стандарты породы – это черты и особенности, которые отличают одну породу собак от другой. Люди по своему капризу проводят селекцию собак по их генетическим отклонениям. Вместо того чтобы стремиться к здоровому отбору, заводчики нацелены на культивацию еще больших физических отклонений в экстерьере. Я опишу только одну породу, потому что могу кое-что сказать как врач об их неприятностях, брахицефалы – у них короткие носы и плоские морды, и они чрезвычайно популярны. Например, французские бульдоги типа Калиси. К сожалению, брахицефалы страдают от синдрома дыхательной недостаточности. Это комбинация нескольких физических характеристик; когда собаки делают вдох, воздух должен пройти через ненормально узкие ноздри, затем через мясистое разросшееся небо, которое частично перекрывает глотку, потом через запавшую гортань – все это препятствует нормальному дыханию. Если воздуху удается как-то обойти все препятствия, ему надо изловчится и попасть в узкую трахею, то есть это сродни дыханию через соломинку.

Некоторые заявляют, что у этих собак все в порядке. Ничего подобного, и это не просто мнение. Недавние исследования продемонстрировали, что такие собаки страдают от обширных проблем с дыханием. Им не хватает кислорода, у них гипоксия. У нормальной собаки сатурация – насыщения кислородом крови – составляет по крайней мере 98 % и даже выше. У брахицефалов уровень намного ниже даже в состоянии покоя. Концентрация 70 % и ниже не является редкостью. У меня падал кислород в крови до такого уровня. Однажды в поездке на Гималаи я пользовался пульсоксиметром для замера концентрации кислорода в крови. Самый низкий показатель был 69 %; если бы у вас такое случилось на уровне моря, то ваш врач уже бы задергался и поспешил за кислородной подушкой.

На горных высотах низкий уровень кислорода в крови – это нормально, и со временем ваш организм начинает приноравливаться. Я нормально себя чувствовал вплоть до 8000 м, хотя и стал плохо спать. Я просыпался много раз за ночь, в панике ловя ртом воздух. Хроническая головная боль стала обычным делом, особенно на пути наверх в лагерь. Малейший подъем заставлял меня останавливаться через несколько шагов, долго дышать, чтобы восстановить дыхательный ритм, прежде чем я мог вновь подняться на несколько метров. Подъем на 1000 м мог занять пару часов на низких высотах, но на вершине на это уходил целый день тяжелейшего карабканья. Все это покорение вершины было героическим волевым действом вопреки сопротивлению собственного организма, который вопил: «Нет! Не могу больше!»

В моем случае такое издевательство над собой совершалось по доброй воле. Я мог отказаться и сойти вниз в любой момент. Собаки же, страдающие от этого недуга, не просили делать с ними такое. Они обречены на вечную борьбу за воздух потому, что их такими сделали селекционеры. Исторически собак разводили для выполнения специальных функций. Благодаря селекции колли атлетичны и умны. Даже миниатюрные таксы, очень популярная сейчас порода домашних собак, исторически разводились для того, чтобы охотиться на норных зверей, вроде кроликов. В последнее время появление некоторых пород можно объяснить только тем, что они используются как декоративное украшение без какой-либо практической функции. Другими словами, это демонстрация человеческого тщеславия, спроецированного на другой вид организмов.