Тамплиеры. Рыцари-храмовники - Рид Пирс Пол - Страница 39

Несмотря на очевидный культурный рост и более изысканные манеры, причиной которых, вероятно, стал мягкий климат, тамплиеры продолжали придерживаться своего устава и вели полумонашеский образ жизни. В перерыве между сражениями и походами они сохраняли тот же распорядок дня, что и бенедиктинцы или цистерцианцы. В четыре утра они шли к заутрене, после чего, проверив лошадей и сбрую, снова отправлялись в постель. Завтраку предшествовало еще несколько братских молитв, а сам завтрак, как и все прочие приемы пищи, проходил без разговоров и сопровождался лишь чтением Библии вслух. Днем в половине третьего совершалась полуденная служба, а после ужина, в шесть часов, — вечерня. Спать братья отправлялись после еще одной службы — повечерия и пребывали в полном молчании до следующего утра. После каждой службы, кроме повечерия, отдавались распоряжения. И даже в полевых условиях тамплиеры старались максимально придерживаться установленного режима.

Полный Свод правил внутренней жизни тамплиеров включал более шестисот статей; некоторые из них так и оставались в исходном варианте, другие же уточнялись с учетом изменений, произошедших со времен Собора в Труа. Так, первоначально на печати ордена храмовников были изображены два рыцаря на одном коне. Теперь же магистру разрешалось иметь до четырех лошадей, а кроме того, он мог включать в свою свиту капеллана, секретаря, сержанта и конного оруженосца, который нес его щит и копье. Помимо них, при магистре находились кузнец-оружейник, переводчик, туркопол и повар. Однако сохранялись и четкие ограничения: магистр не имел права хранить у себя ключи от сокровищницы, а брать оттуда средства мог только с согласия наиболее уважаемых членов ордена. Оговаривались и размеры даров, которые он имел право делать: вельможным друзьям Дома он мог подарить золотой или серебряный кубок, подбитый беличьим мехом плащ или другие предметы стоимостью не более ста безантов, причем эти подарки разрешалось делать лишь с согласия других рыцарей и ради благополучия Дома.

Эти правила отражают предубеждения той исторической эпохи: например, несмотря на заявленное равенство, в XII веке сохраняется жесткое условие — рыцарь-тамплиер должен быть «сыном рыцаря или вести свой род от сына рыцаря» (правило 337). Белый плащ и накидка с капюшоном, выбранные ранее в качестве символа чистоты, теперь предназначались только для рыцарей, а сержантам и оруженосцам дозволялось носить только черные или коричневые туники. Рыцари занимали лучшие места за столом, и только после них приступали к еде оруженосцы и сержанты. Поскольку почти никто из рыцарей и сержантов не умел читать, вероятнее всего, статус поведения формировался в течение повседневной жизни и усваивался новыми рекрутами, как это происходит с новичками в обычной школе; столь же суровыми, как в средневековой школе, были у тамплиеров и наказания за проступки — удары плетью, заковывание в кандалы или принуждение есть по-собачьи из миски на полу. Подобные карательные меры были обычными для монашеских общин и вполне в духе времени.

Любой элемент повседневной жизни тамплиеров был прописан в Своде правил до мельчайших подробностей: когда принимать пищу, сколько и какой еды подавать, как вести себя за столом и даже как отрезать сыр от общего куска (правило 371). Без разрешения можно было выходить из-за стола только в случае носового кровотечения, внезапного призыва к оружию (если только этот призыв исходил от «кого-нибудь из достопочтенных братьев»), при пожаре или волнении лошадей. Братьям не полагалось никакой частной собственности: «все в Доме является общим достоянием, поэтому следует помнить, что ни магистр, ни кто-либо иной не имеет права присвоить что-то себе…» Если у кого-нибудь из братьев после смерти находили деньги, то ему отказывали в погребении на освященной земле.

Одно из первых мест занимал уход за лошадьми; число лошадей, выделяемых магистру, определялось первой статьей устава, а еще лошади упоминались примерно в сотне других статей. Имелось несколько типов боевых коней — легких и быстрых скакунов для гонцов-туркополов, стандартных верховых лошадей, мулов и вьючных лошадей для оруженосцев. Для разведения лошадей существовали конезаводы — как в самом Иерусалимском королевстве, так и в Западной Европе — например, в одном из тамплиерских командорств Северного Прованса. Были разработаны четкие правила по уходу за лошадьми — в частности, единственной уважительной причиной отсутствия на братской молитве считалась необходимость отвести лошадь к кузнецу, чтобы подковать ее.

Несколько пунктов правил посвящены обучению рыцарей — кандидатов на вступление в орден действиям в полном боевом снаряжении. Учитывая вес доспехов, для этого надо было обладать недюжинной силой. Каждому рыцарю полагалось вступать в орден с конем и полным воинским снаряжением. Если же он собирался прослужить в качестве собрата лишь ограниченное время, то орден за погибшую во время службы лошадь выделял ему другую, из своих конюшен. Следуя пуританскому духу устава, разработанного Бернардом Клервоским, седла и уздечки запрещалось украшать драгоценными камнями, золотом или серебром; на участие в скачках полагалось получить специальное разрешение, а заключать пари на результат категорически возбранялось.

Хотя повседневная жизнь тамплиеров была насыщена различными христианскими обрядами и они придерживались монашеских традиций, распространявшихся и на воинские распорядки, в это время наблюдается явное предпочтение — по сравнению с классическим монашеским уставом — традиций воинской корпоративности. Каждому брату, как и ранее, предписывалось «вести праведную жизнь и во всем подавать добрый пример мирянам, а также представителям других орденов…» (правило 340). В данном случае неопределенное выражение «других орденов» относилось преимущественно к госпитальерам, а позднее — к Тевтонскому ордену. Во время сражений над рыцарями-тамплиерами развевалось раздвоенное черно-белое знамя, которое держал маршал под охраной десяти рыцарей, а на конце копья одного из них имелся запасной штандарт. И пока над полем сражения развевался орденский стяг, ни один тамплиер не имел права выйти из боя. Если же рыцарь оказывался отрезанным от своего отряда, ему дозволялось примкнуть к госпитальерам или встать под знамена другого католического ордена (правило 167).

Монашеский обет послушания был неотделим от воинской практики: самые суровые наказания налагались на рыцаря, который без команды бросался в атаку, что было весьма характерно для запальчивых франкских воинов. Ослушаться команды старшего разрешалось только для совершения короткого броска, чтобы убедиться в исправности седла и упряжи, а также в том случае, если рыцарь видел, что на христианина напал сарацин. В любых других обстоятельствах по возвращении в лагерь провинившийся подвергался суровому наказанию (правило 163).

Точно так же не делалось никакого различия между воинским и религиозным проступком. Среди «девяти проступков, за которые братья Дома тамплиеров могут быть исключены из рядов ордена», четыре не имеют никакого отношения к военной службе: симония, убийство, воровство и ересь. Нарушением общих правил монастырского общежития считались также разглашение решений капитула, заговор двух и более братьев, а также выход из Дома тамплиеров не через те врата. И только трусость и дезертирство касались сугубо военной практики.

Таким образом, воинский дух не отделялся от христианского духа тамплиеров как религиозного сообщества. Правила, регламентировавшие постные и праздничные дни, отправление церковной службы и отпевание мертвых, были столь же строгими и подробными, что и предписания, касавшиеся состояния седел и упряжи. Особое благоговение тамплиеры испытывали к Марии, матери Иисуса Христа, поэтому статусом было предписано (правило 306) «утренние часы Богоматери всегда в Доме читать первыми, за исключением молитв к Богоматери из часов конца дня, которые читают всегда последними, поскольку Богоматерь положила начало нашему ордену и в Ней и Ее чести, если Богу угодно, пребудет конец наших жизней и конец нашего ордена, когда Богу будет угодно, чтобы таковой конец настал». На особой привязанности тамплиеров к образу Богоматери возник целый ряд преданий, связавших Деву Марию с тамплиерами. Например, появилась легенда, что Благовещение случилось в Храме Господнем (Соборе на Скале), а камень, на котором она возлежала в тот момент, примыкал к башне тамплиеров в замке пилигримов. Почти во всех тамплиерских храмах имелись часовни, посвященные Богоматери, и посещавшие их богомольцы часто вносили пожертвования не столько на орден тамплиеров, сколько на «обитель Благословенной Марии».