Зима 1238 - Калинин Даниил Сергеевич - Страница 32

Мой едва слышимый вопрос к дяде не празден: от того, насколько бесшумно порубежник справится с задачей, зависит успех всей операции. А ведь при этом ни луков со стрелами, ни арбалетов мы не взяли (лишние неудобство и тяжесть), разбавив малый арсенал из сабель и кинжалов лишь небольшими кавалерийскими чеканами, используемыми также и половцами…

Кречет немного помедлил с ответом, но тут позади меня раздался столь же тихий ответ:

– Я справлюсь. Только чуть подвинься, Егор.

Стараясь не издавать лишних звуков, я слегка сдвинулся влево, освобождая место потянувшемуся вперед броднику, уже перехватившему рукоять ладного маленького топора с узким лезвием, отдаленно напоминающего индейский томагавк. После чего все вновь замерли, и глухая, вязкая тишина накрыла нас, старающихся даже дышать через раз… Теперь ее разбавляют лишь похрустывание снега под стопами неспешно приближающегося к нам татарина да его шумное дыхание – пытается согреть руки.

Заметит? Нет?! Или?!

Не должен, если не будет спецом приглядываться в нашу сторону. Но это я понимаю разумом. А вот чтобы успокоить разбушевавшиеся чувства, я вынужден вновь и вновь читать про себя псалом «Живый в помощи», чтобы как-то себя успокоить. Привычки «носителя», но в настоящий момент без них просто никуда…

«…Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тьме преходящий…»

Как обычно это бывает во время ожидания будущей схватки или в засаде, секунды тянутся бесконечно долго! И лишь поганый становится все ближе и ближе к нам, подобравшись шагов уже на двадцать пять. Двадцать… Пятнадцать…

Часовой неожиданно замирает, развернув голову именно в нашу сторону. Мое сердце ухает в пятки, а горло сжимают тиски страха – даже не сглотнуть! Но в этот самый миг справа от себя я замечаю резкое смазанное движение, практически одновременно с которым татарин издает какой-то приглушенный звук… и тут же осекается, будто подавившись. А мгновение спустя медленно заваливается вперед – и, словно по волшебству, я вновь начинаю дышать нормально.

– Ну Ждан! Ну молодец!

Коловрат на радостях крепко хлопнул бродника по плечу, а Кречет стрелой вылетел вперед, к раненому, сжимая в руке короткий клинок. Всего за пару секунд он оказывается рядом с дозорным, и сжатый обратным хватом кинжал резко опускается вниз, ударив ворога в грудь, под сердце. Теперь точно готов!

– Все, братцы, оттаскиваем его к ограде – и ходу отсюда!

Возбужденные короткой схваткой соратники не обращают внимания на незнакомое для них словечко, верно уловив его смысл. Вчетвером мы быстро оттаскиваем к кольям безвольное тело убитого точным броском Ждана (попал в «солнышко»!) и укладываем его перед самыми надолбами с внешней стороны. После чего я поспешно запорошил снегом кровавый след и резко бросил товарищам:

– Все, пошли к шатрам, склад где-то там! И быстрее, братцы! Кто знает, когда теперь дозорного хватятся?!

Отрезок метров в сто по утоптанному снегу, разделяющему линию заграждения и шатры, мы преодолели в считаные секунды, замедлившись уже у самых палаток. Знаком призвав остальных замереть, я быстро осмотрелся, пытаясь хоть как-то сопоставить вставшую перед глазами картинку и свой сон, где мне удалось запомнить лишь примерное направление, откуда передавали монголам горшки с порохом. Группа многочисленных пороков, вытянутых в линию и кучно стоящих рядом друг с другом, осталась по правую руку, метрах в трехстах от нас. И если я все правильно запомнил, то передача шла откуда-то отсюда…

Мое внимание практически сразу привлекли несколько громоздких просторных палаток, стоящих немного в стороне от остальных, к тому же окруженных внушительной снежной насыпью (скорее ледяным валом, припорошенным снегом) и ровиком глубиной примерно в человеческий рост. В первые пару секунд я подумал, что это ставка одного из темников, что она так дополнительно укреплена. Вот только сердце при виде укрепления забилось часто-часто – так, что я на миг ощутил себя гончей, взявшей след… А после мне вспомнилось описание современных складов боеприпасов, имеющих абсолютно идентичные укрепления, цель которых заключается вовсе не в том, чтобы защитить склад, вовсе нет! На самом деле они должны минимизировать ущерб в случае подрыва и направить взрывную волну в безопасном направлении…

И вот теперь все стало на свои места. Хотя на миг и возникли сомнения в том, что китайцы ограждают собственные пороховые склады так же, как и восемьсот лет спустя… Но, учитывая их уровень развития (в том числе развития порохового оружия), опережающий средневековую Европу на несколько столетий, удивляться особо нечему. И действительно, если уж в Китае в средние века додумались до создания наземных и даже морских мин, ракетных установок и пистолета (коль мне не изменяет память), не говоря уже о разрывных, осколочных и «громовых» бомбах, а также огнеметах, то нет ничего удивительного в том, что они также догадались, как обезопасить себя от ужасающей мощи самоподрыва сложенных в одном месте пороховых снарядов и иже с ними.

Вот моя цель! И самое главное, если все сделать четко и точно, вполне возможно, что мы обойдемся без потерь! От радостного предвкушения у меня даже голос задрожал, хотя я и обратился к соратникам свистящим шепотом:

– Братцы, видите в ста шагах слева от нас несколько шатров, обнесенных снежно-ледовой стенкой?! Это и есть хранилище китайского зелья. Нам туда!

Не произнеся более ни слова, я молча побежал к «артиллерийскому хранилищу», но русичи все поняли и побежали следом за мной со всех ног. Вот только, увы, везти нам до бесконечности не могло.

– Эй, вы кто такие?! Почему так бежите?!

Я неплохо понял речь вопрошающего кипчака (спасибо знаниям «носителя»!), прошедшего между шатров и неожиданно показавшегося справа от нас. Не замедляя шага, на бегу крикнул ему в ответ на ломаном половецком:

– Дозор! Орусуты!

После чего коротко, чуть тише рявкнул:

– Ждан!

Однако замыкающий группу бродник уже и сам, без моих понуканий ринулся на опешившего степняка, неудачно решившего допросить нас… Короткий удар, вскрик – и тело несчастного валится на снег.

А мгновение спустя по ушам бьет отчаянный крик:

– Враг!!!

Похоже, половец был не один…

– Евпатий, помоги Ждану, задержите их! Кречет, за мной! Отобьетесь – добегите до канавы и прыгайте в нее!

Все это я кричу на бегу, уже не таясь и все так же не замедляя хода. Между тем сзади раздается яростный рев – и следом лязг сшибшихся клинков… Но мы с дядькой даже не оборачиваемся, продолжая короткий и стремительный забег до склада.

Вот уже и ровик. Не пытаясь затормозить, я с силой отталкиваюсь – прыжок! Приземляюсь на внешний склон снежно-ледяного вала и принимаюсь быстро карабкаться вверх, радуясь тому, что снег припорошил ледовую основу и сейчас я не скольжу по ней вниз… Спустя несколько секунд замираю на гребне, рядом напряженно сопит не отстающий Кречет.

Нам везет: «пороховой склад», обращенный входом к надолбам, охраняется не по всему периметру, а лишь дежурящим у костра дозором. И последний, учитывая плохое сочетание огня и пороха, отстоит от шатра шагов на тридцать. Кроме того, привлеченные шумом разгоревшейся схватки несколько нукеров последовали к проходу в насыпи, не заметив нас, перелезших через вал сбоку!

– Кречет, присмотри за ними!

Сам я быстро соскальзываю вниз с бешено бьющимся сердцем. Ни разу в жизни не участвовавший в подобных спецоперациях, сейчас я четко понимаю, что для подобных дел мне не хватает ни выдержки, ни осторожности, ни куража… Так что, наплевав на скрытность и даже не пытаясь двигаться медленно (нет времени, там друзья жертвуют собой, чтобы я все успел!), я насколько возможно быстро метнулся к шатру, одновременно с тем выхватив саблю из ножен, и резким ударом клинка рассек полог на высоту человеческого роста! После чего быстро нырнул внутрь, в практически полную тьму склада.

Здесь реально не поймешь, что и где лежит. Но при этом ясно осознавая, что времени в обрез, я просто хватаю первый попавшийся под руку снаряд – снаряд в буквальном смысле: тяжеленный, как кажется, из металла, овальной формы, с двумя длинными «ручками» по бокам. Вынырнув из прорехи, я разглядел и вставленный в бомбу (не иначе как та самая «те хо пао»!) фитиль – как кажется, выполненный из полой кости неизвестного мне животного.