Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена - Страница 77

— Ты не давал клятву его именем в этом, добрейший Назараид, — спокойно сказал Шут. — Раз она не желает быть свободной женщиной, отдай её тому, кто возьмёт её в жёны. Но он должен знать, что она носит под сердцем чужое дитя и должен обещать воспитать его, как своего сына.

Назараид не успел ничего ответить, как в дверях показалась красивая молодая женщина. Точнее, она была бы красивой, если бы не покрасневшие глаза и опухшее от слёз лицо с разводами краски. Не обращая внимания на изумлённого хозяина дома, она отчаянно и решительно кинулась к Огоньку.

Я опять не успела ничего сделать, Бахира опередила меня. Рыжая лошадь взвилась на дыбы, и женщина испуганно прянула назад, упав на землю. Оточенным движением Пламя опустила передние копыта по обе стороны от упавшей. Кайра испуганно замерла, дрожа под остриём саберона, смотрящего ей в лицо.

Бедный Назараид в который раз за день побледнел, наверняка в очередной раз жалея, что встретил на своём пути «духов пустыни».

— Что случилось, ами?

— Лживая змея хотела прикоснуться к тебе, сын мой, — Бахира гневно смотрела на Кайру, чьи плечи содрогались от плача и страха. — Ей мало того, что она уже получила! Она!..

— Постой, ами. — Джастер повёл рукой, и Бахира послушно отъехала в сторону, открывая рыдающую на земле Кайру.

— Ты наказана за свою злобу, зависть и ложь, — спокойно и холодно сказал Шут, невидяще смотря прямо на жертву моего проклятия. — Когда твоё сердце и мысли станут чисты и правдивы, тогда очистится твой язык, и ты вернёшь себе дар речи.

Кайра подняла голову, в её глазах неверие сменилось злостью, но она тут же снова схватилась ладонями за рот и опустила голову. Её плечи снова затряслись, а в пыль закапали слёзы.

— Мне пора в путь, почтенный Назараид, — Джастер не собирался задерживаться. — Да будут благословенны твои дела Великой Матерью.

— Да будет с тобой милость Тёмноокого, почтеннейший Джасир, — пробормотал нам вслед хозяин дома.

Мы покинули Арсанис на удивление спокойно, хотя город начинал гудеть, как растревоженный улей.

Правда о суде над Ашу Сираем, явлении самого Тёмноокого и смерти эмира успела измениться до неузнаваемости. Я слышала тревожные разговоры о том, что дворец эмира рухнул, а что город и все его жители прокляты. Кто-то кричал о гневе Тёмноокого, кто-то — о божественной каре и конце несправедливых законов эмира, кто-то о проклятии Ашу Сирая…

Стражники пытались навести порядок, а я думала о том, что Шут в который раз оказался прав. Завеса истончалась и мир вокруг действительно менялся.

Я не сомневалась, что всё случившееся очень скоро станет известно по всей Сурайе и Джастер больше не сможет скрываться под безликой маской.

Но, кажется, его это нисколько не волновало.

Самоназванный провидец и вестник перемен невозмутимо ехал впереди меня, снова закрыв лицо концом синего, как небо, тал-лисама. Люди прятались и убегали, едва завидев нас, а стражники на воротах укрылись в караульном помещении и ни один не посмел выйти навстречу Джасиру и его спутницам.

«Я посеял ветер, чтобы родился ураган…»

«Мир скоро изменится и никто не останется в стороне от этого…»

Оглянувшись на сверкающие стены потерявшего покой Арсаниса, я вдруг подумала, что Джастер больше не скрывается от людей и очень щедро сеет свой «ветер», поднимая вокруг себя настоящую бурю.

Луна Сильных Гроз — хорошее время, чтобы завершить важные дела, да?

Я покачала головой, впервые начиная понимать, что замысел Шута намного, намного больше, чем помочь мне разобраться с Вахалой и победить своего врага.

46. Неожиданный разговор

Когда мы выехали за ворота, Джастер негромко сказал найти на дороге развилку и свернуть туда, а заодно попросил пришпорить лошадей.

— Нужно найти спокойное место для ночлега подальше от города, — пояснил он. — Через реку лучше переходить днём, но сегодня мы не успеем добраться до переправы. Если увидишь впереди караван — скажи мне.

— Хорошо, сын мой, — кивнула Сновидица и пришпорила Пламя, переходя с шага на рысь.

Скоро мы ехали по довольно узкой ухабистой дороге среди каменистых пригорков, поросших цепким кустарником и невысокими деревьями. Огонёк, недовольная короткой пробежкой, фыркала и махала хвостом, но Бахира решила, что разумнее поберечь лошадям ноги, а нам шеи, и рыжая лошадь снова перешла на шаг. Джастер больше ничего не говорил, а я смотрела порхающих над кустами мелких белых бабочек, слушала прерывистые резкие трели незнакомых птиц, глядела на облака, и пыталась думать о том, что вечером может пойти дождь.

Думать о том, что случилось в Арсанисе, совсем не хотелось, но случившееся во дворце эмира не выходило у меня из головы.

Джастер снова всех перехитрил.

Вот почему он согласился пойти во дворец эмира. Он знал, что Взывающий непременно скажет эмиру, что перед ним Ашу Сирай, и тот нас отпустит, потому что побоится идти против воли Сурта. И когда Шут не услышал своего прозвища, то вынудил самозванца провести ритуал и сам вызвал тёмного бога.

А разгневанный Сурт не только раскрыл тайну маски Джастера, но и покарал тех, кто нарушил его волю…

«Я мог бы объяснить сам, но это твои преданные…»

Это он пошутил, конечно. Кто бы поверил какому-то «духу пустыни», да ещё и слепому, что он посланец самой Датри? Уж точно не эмир, и его послушная игрушка Байруз, не способный даже увидеть великий дар Ашу Сирая…

«Великий дар тех, кого ты собрался судить…» — внезапно прогремело у меня в голове. — «Говорящая с матерью…»

Дар тех, кого… говорящая с… ма…

Но ведь там был только Шут и… я⁈ Это у меня великий дар? Это я — говорящая с… с ДАТРИ⁈

Ошеломлённая внезапным пониманием, я натянула поводья так резко, что Ласточка чуть не споткнулась и недовольно фыркнула.

— Что случилось, Янига? — спросил Шут, едва повернув голову в мою сторону.

— Джастер… — я сглотнула, набираясь решимости для вопроса. — Это… это правда⁈

— Что именно, ведьма? — он приподнял бровь. Бахира за его плечом смотрела на меня с недоумением.

— Что я… что у меня великий дар и я голос Датри⁈

Джастер оглянулся, лунные глаза в обрамлении тёмно-синей ткани смерили меня невидящим задумчивым взглядом. Но я не успела ничего сказать.

— Ты только что это поняла? — неожиданно хмуро сказал он в ответ. — Твой дар, каким бы он ни был, зависит от тебя. Кому много дано — с того много и спросится. Если ты к этому готова — то бери свою жизнь в свои руки, смело иди по своему пути и всё узнаешь сама. Если нет — пеняй на себя.

Он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Дальше наш путь проходил в молчании. Бахира вела нас вперёд, Джастер молчал, а размышляла о том, как Шут в очередной раз перевернул мой мир.

Конечно, я не думала, что он скажет «твой дар высотой с иву», или «с яблоню», «ты избрана Великой Матерью», но и такого ответа тоже не ожидала.

Изнутри толкнулась ласковая волна силы, а по спине пробежал холодок, и меня в который раз за короткое время накрыло пониманием.

Всё, что было сказано во дворце эмира — правда.

У меня великий дар и я говорящая с Датри…

Я не могла уложить это в голове и в то же время знала, что это так. Джастер мог о многом промолчать или шутить надо мной, но Сурт Тёмноокий не считал тайной ни маску Ашу Сирая, ни мой дар. И у него не было причин скрывать это от… своих преданных.

Боги уважали, берегли и ценили свои Голоса.

«Говорящий с богом или богиней — это особенный человек… он должен быть посвящён в силу и служение своему богу… в моменты призыва он добровольно становится сосудом для своего божества, отдавая свою свободную волю и своё тело в его руки…»

«Датри подсказала тебе ответ».

«Какая сила — такое и посвящение, ведьма…»

«Чем чаще ты обращаешься к ним — тем чаще тебе отвечают…»

Сколько раз я обращалась в своих молитвах к Датри, прося о несбыточном? Сколько раз просила её помочь мне или помочь Джастеру?