Ашу Сирай (СИ) - Зикевская Елена - Страница 57

Пока Бахира делала из меня девушку народа маджан, Джастер всё же взял нож и занялся своим новым посохом. Осторожно и не спеша, иногда пользуясь нашими советами, он счищал кору, обрезал выпирающие сучки и сломанный у комля ствол. В итоге получилось вполне неплохо, на мой взгляд. По крайней мере, теперь шест в его руках теперь куда больше походил на посох, а не на дерево из леса.

— Не переживай, Янига, — отозвался Шут, словно услышав мои мысли. — Когда всё закончится, тогда и отмоемся. Хотя я бы посмотрел, как ты теперь выглядишь.

Вот как он так опять меня смутить и обрадовать умудрился?

Джастер же встал, убрал нож и спросил, далеко ли мы сидим.

— Чтобы не прилетело, — пояснил он.

— В трёх шагах справа от тебя, Джасир, — ответила Бахира, заплетая мне очередную тонкую косичку. Около двух десятков таких я уже держала в руках, следя, чтобы они не распускались.

Воин кивнул в ответ, отступил на несколько шагов левее, повёл вокруг себя посохом, проверяя, что ему ничего не мешает, а затем я тихо ахнула, зажав рот рукой. Потому что впервые увидела, как легко и ловко летает посох в руках Джастера, раздавая удары невидимым противникам.

— Мой сын — великий воин, — Бахира смотрела с гордостью. — В его руках даже палка может стать оружием.

— Сойдёт, — подтвердил Шут, опуская посох. — А то слепого каждый обидеть норовит.

Я только фыркнула, подумав, что уж кто-кто, а Джастер даже в таком состоянии сумеет ответить так, что обидчику мало не покажется.

Когда Бахира закончила с моей причёской, уложив все косички в нечто невообразимое и нацепляв на них разных украшений, она снова принесла эльтимун — нарядно вышитую сумочку, в которой хранила красивую серебряную шкатулку с небольшим зеркалом, красками для волос и лица, а также украшениями и чем-то ещё, мне неведомым.

— Каждая девушка должна уметь украшать себя, чтобы её вид доставлял радость и наслаждение её мужчине, — сказала она, открыв передо мной свою сокровищницу. — Как так вышло, что Яния не подводит глаза, не красит губы, не наносит благовония и не украшает себя, как девушка? Неужели в твоей стране женщины скрывают свою красоту?

Я только покачала непривычно тяжёлой от новой причёски головой, и вздохнула, покосившись в сторону Шута, который снова что-то делал со своим новым посохом. Украшать себя…

Когда-то я считала, что ведьмы не должны этого делать, а теперь… Теперь он этого не увидит.

Про духи я и вовсе забыла давным-давно. Не в лесу же ими мазаться? А в Сурайе от меня требовалось быть «бездушной», а не благоухать как цветущий сад…

— Не переживай, дочка, — Бахира погладила меня по руке. — Он будет знать, что ты красива и выглядишь достойно, это тоже важно, поверь мне. Давай, я покажу тебе, как правильно украшать себя.

Пока она подводила мне глаза тонкой кисточкой и красила губы, я думала, что очень хочу, чтобы Джастер увидел меня такой. Вдруг такая я ему бы понравилась больше?

— Джасир, — Бахира закончила раскрашивать мне лицо и обратилась к Шуту, — Янии нужны украшения. Моя дочь не может ходить как…

— Посмотри здесь, ами, — он отложил нож и посох и нашарил торбу. — Вот.

На землю легла большая и плоская золотая шкатулка, украшенная разноцветными камнями. Бахира открыла её, и я услышала вздох восхищения.

— Эти украшения достойны самой прекраснейшей из женщин!

«Драгоценности и пряности я уже нашёл», — вспомнилось мне. — «Это дом Ашу Сирая, а не Сафара».

— Прошу, ами, — Джастер обратил невидящий взор на Бахиру. — Выбери что-нибудь не слишком… заметное. Я не хочу давать лишнего повода для разбоя разному отребью. Хватит и моей… слепоты. И найди себе и Яниге по кольцу. Лучше из серебра.

— Я услышала тебя, Джасир.

Бахира и в самом деле выбрала небольшое ожерелье и, к моему внезапному ужасу, серьги. Только что я была готова к любым украшениям, но ведь чтобы носить серьги, надо… иглой…

— А мне обязательно это делать? — Голос сам собой получился слишком жалобный. — Может, лучше без них?

— Яния… — Бахира смотрела на меня с изумлением и неверием. — Неужели ты боишься? Дочери маджан с детства украшают себя. Разве в твоей стране женщины так не поступают?

Богатые, разве что… Ведьмы точно так не делают.

— Я… не боюсь, просто… потом же следы так и останутся!

— Неужели ты не хочешь быть красивой? — Ещё больше изумилась Бахира. — Зачем тебе снимать серьги?

— Ну… я…

— Не бойся, ведьма, это не так страшно, как ты думаешь. — Внезапно вмешался Шут, который внимательно прислушивался к происходящему. — Палец уколоть больнее.

Фух, успокоил…

— Теперь ты согласна, Яния? — улыбнулась Бахира, подойдя ко мне и вложив в ладони серебряные серьги и изящное ожерелье с прозрачными вишнёвыми камнями.

Я посмотрела на украшения и кивнула, закрыв глаза, чтобы наверняка не видеть большую иглу, которую Бахира достала из шкатулки и нагревала над костром.

— Ой! Всё?

— Не спеши, Яния. Сейчас наденем вторую…

— Ой… Теперь всё?

— Да, Яния. Вот, полюбуйся, какая ты теперь красавица!

Я открыла глаза, привыкая к затихающей в мочках боли и непривычному ощущению того, что там теперь что-то есть. На груди было новое ожерелье. Сейраз я уже привыкла прятать под одеждой, и он ничем не выдавал себя.

Бахира протягивала мне открытую шкатулку, а я вспомнила о своём зеркальце и гребне, который подарил мне Джастер. Когда теперь я снова смогу им воспользоваться…

Уж не с этой причёской точно. Все мои волосы были заплетены во множество мелких косичек, украшенных разными бусинами и подвесками.

Из зеркала на меня смотрел кто угодно, только не госпожа ведьма Янига.

Оказалось, что я тоже загорела за эти несколько дней. Веснушки на коже стали почти незаметными, а чёрные волосы с многочисленными украшениями и косичками и вовсе отвлекали от них взгляд. К тому же Бахира вычернила мне брови и нарисовала такие же красные точки на скулах, какие были у неё. Но голубой полумесяц — знак сновидицы, — она рисовала только себе.

— Великие боги… — невольно выдохнула я, разглядывая отражение. — Удивительно…

— Как получилось, ами?

— Яния просто красавица! — с гордостью ответила Бахира. — Ты можешь ей гордиться, Джасир. С одного взгляда она сразит сердце любого мужчины!

— Хорошо, — негромко отозвался Шут, доставая из торбы свёрток тёмно-синей ткани. — Тогда можно ехать. Но сначала я попрошу тебя помочь мне тоже.

— Конечно, сын мой.

Пока я разглядывала себя в зеркало и жалела, что Джастер не может оценить мой новый облик, Бахира помогла ему завязать вокруг головы тёмно-синий тал-лисам, как назывался этот убор. На плечи Шута лёг такого же цвета плащ.

— Мои дети прекрасны, — сказала она, довольно оглядев меня и Джастера.

Не знаю, насколько я была похожа на девушку народа маджан, а вот Шут от любого из воинов Альмахаима отличался только цветом одежды и глаз.

Так ведь и Бахира не настолько темнокожая, как те наложницы… А глаза у неё вообще голубые.

Они и в самом деле могли сойти за мать и сына.

А вот мои глаза совсем другого цвета. Не знаю, что стало причиной: цвет волос или разноцветная подводка, но сейчас их жёлтый цвет стал ещё ярче и заметнее.

Сестра… Как же…

Бахира с гордостью и любовью смотрела на преобразившегося Шута, и я вдруг подумала, что теперь знаю, как выглядел «пард пустыни», когда не носил наряд и маску Ашу Сирая.

А ещё я вдруг поняла, почему он решил выдавать нас за маджан. В обычаях этого народа было почитание не только самой Датри, но и женщин, как её дочерей. Женщины владели имуществом и заведовали хозяйством, обучались письму и грамоте, принимали важные решения, сами выбирали себе мужчин и мужей, и сами могли выгнать негодного, отказав ему в праве называться мужем. Когда я слушала это, то подумала, что Холиссе, да и любой ведьме или женщине, у маджан бы очень понравилось.

Бахира, благодаря своему дару сновидицы, была одной из Матерей, входящих в Лунный Круг и решавших все важные дела маджан.