Я плету твою судьбу (СИ) - Милованова Анастасия - Страница 49

— Я в курсе, кто твоя игрушка, — припечатал Виктор. — Можешь оставить её себе, но сегодня мы здесь по другому делу.

Кэй резко притянул меня к себе за руку и сжал ладонь, молча послав сигналы молчать. Я посмотрела на него искоса, прищурив от гнева глаза. Но Войнот-младший уделял всё внимание родителям. На секунду показалось, что между отцом и сыном скрещиваются невидимые клинки, а в воздухе звучит призрачный лязг металла.

— Приятно осознавать, что хотя бы у какой-то твоей пассии есть вкус. — Высказывание Женевьев хоть и несло оттенок издёвки, но здорово разрядило обстановку. — Это что, блошиный рынок?

Вступить в полемику мне не позволили вновь прибывшие гости. Пока глашатай объявлял появление гранд-консула Мелиссы Солостос и её дочери Авадеи, мы мерились с Женевьев убойностью наших взглядов.

Поняв, что меня не продавить, она отвела глаза. Сделала вид, будто гости, спешившие к нам, ей гораздо интереснее. А я еле заметно выдохнула и передёрнула плечами. Правда, на этом неприятности не закончились. В Авадее Солостос я узнала девицу, с которой Женевьев восседала в магазине. Да что за вечер встреч-то такой?

— Виктор, Женевьев!

Мелисса, одетая в строгий брючный костюм, выделялась на фоне остальных разодетых высокородных, как карась в аквариуме с экзотическими рыбками. Единственным украшением в её наряде были вышитые на пиджаке родовые символы в виде сложенных в молитве ладоней. Она двигалась порывисто, как человек, привыкший действовать быстро, здесь и сейчас. А медовые глаза хоть и смотрели цепко, но горели теплотой. Даже и не скажешь, что передо мной член Совета Республики.

Её дочь, напротив, производила прямо противоположное впечатление. Капризно поджатые пухлые губки, надменный изгиб брови — вот тут уже ничего удивительного: типичный аристократический шаблон. Даже платье на ней было стереотипно шикарным. Никакой фантазии, никакой изюминки. И никакой души.

Мысленно поблагодарив Либерику, которая не просто вложила смысл в мой наряд, но и придала мне тем самым непрошибаемый заряд уверенности, я встретила новых гостей гордым разворотом плеч и прямым взглядом. Больше меня не смутить!

Кэй, уже привычно уловивший изменения в моём настроении, еле заметно сжал мою ладонь. Что ж, вдвоём мы выдержим этот вечер. Я уверена.

— Кэйетан, мальчик мой, как ты вырос! — проворковала Мелисса, закончив расшаркиваться с его родителями.

Она перевела взгляд на меня, словно сканером прошлась по всему образу и замерла на хаттантах.

— О, благословение Богов, как отрадно видеть Ткача на столь важном событии!

Она бросилась ко мне и схватила мою ладонь двумя руками, порывисто её пожала. Я ошарашенно взглянула на Кэя, но тот наблюдал за действиями госпожи Солостос с точно такими же эмоциями.

— Я так давно хотела поговорить с кем-то из вашей братии, — продолжала щебетать аристократка. — Вы знаете, меня очень беспокоит текущее положение дел. Недавно мне было послание, что Боги не очень довольны тем, как с вами обходятся.

Мне показалось, что нас всех окунули в вакуум. По крайней мере, вокруг воцарилась такая тишина, что было слышно, как недовольно пищат столкнувшиеся в воздухе магические светляки. На гранд-консула Солостос уставились не только мы, но и все окружающие аристократы. Но она ни на секунду не смутилась, смотрела на меня внимательным взглядом, явно ожидая моей реакции.

— Кхм, — закашлял Виктор, и звук вновь наполнил залу. — Дорогая Мелисса, давайте решать политические дела на Совете. Кэйетан, оставь свою подружку на пару минут, нам всем надо переговорить.

— Да-да, конечно, — будто бы опомнившись, старшая Солостос отпустила мою руку и развернулась к чете Войнотов. — Давайте решим наш вопрос, и я откланяюсь. Дела в центральном храме, знаете ли.

Я молча кивнула Кэю, дав понять, что буду ожидать его тут и постараюсь не влезть в неприятности. Краем глаза заметила, что Авадея просто режет меня яростным взглядом блёкло-зелёных глаз. Светлейшая, да я ведь ничего ей не сделала!

— Не ведись на слова Мелиссы, — проговорил Кэй мне на ухо, перед тем как отойти. — Солостос действительно получают прозрения от Богов, но это всё может быть политической игрой. Не забудь: ты в логове змей.

Он отстранился от меня и с тревогой заглянул в глаза. Я видела, что ему физически тяжело отпустить мою руку.

— Кэй. — Решившись, я протянула ладонь и провела по его щеке. — Со мной всё будет хорошо. Покончи с этим вашим семейным делом и возвращайся.

Войнот невесомо, почти невидимо, потёрся о мою руку, и глаза его полыхнули теплом. Нам обоим было плевать на то, что все наши действия препарируются на аристократическом суде.

— Хорошо, — одними губами ответил он и широкими шагами двинулся в сторону стоявших у подножия лестницы родителей и парочки Солостос.

Смотря в его спину, я окончательно поняла, что пропала. Всё. Вот теперь точно. Влюбилась так, что никого, кроме него, не видела. Что даже сейчас, находясь с ним в одном зале, сердце щемило от радости и тревоги: за Кэя, за нас, за возможное будущее.

— Мне очень жаль. — Тихий шёпот Вайолет заставил меня вздрогнуть и вернуться в реальность.

— Чего тебе жаль? — Я оглянулась на Ткача, успев отметить, что выглядит она значительно лучше.

В ответ блондинка лишь глазами указала мне за спину — туда, где стояли Кэй и остальные.

— Уважаемые представители высоких родов! — Голос Виктора, явно усиленный магически, громыхнул под сводами Обители. — Мы счастливы, что вы нашли время присутствовать при столь знаменательном событии — помолвке моего сына и единственного наследника Кэйетана Войнота и достопочтенной наследницы рода Солостос Авадеи…

То самое сердце, что минуту назад растекалось теплом и любовью, уже с визгом летело в пучину боли. Вот ты и влюбилась, Таис…

Глава 20. Оборванные следы

Я с тоской смотрела на то, как Кэй что-то выговаривал отцу. Ждала, что он одним лишь взглядом успокоит меня, объяснит, что значит это нелепое объявление. Какая помолвка, если Войнот обещал себя мне?

— Ты знала? — Не глядя на стоявшую рядом Вайолет, я развернулась к столу и машинально схватила первый попавшийся бокал.

Глотнула. Что-то терпкое и обжигающее. Именно то, что сейчас нужно. Пускай горит желудок, а не сердце.

— Да, — односложно ответила блондинка.

Но было в этом простом «да» столько тоски и печали, что я в недоумении взглянула на неё. Она меня жалеет? Снежная королева испытывает эмоции? Ко мне? Но почему?

— Чего не предупредила?

— Не могла. — Она пожала плечами и тоже прихватила бокал, повернувшись ко мне. — Да и нет лучшего урока, чем перенесённого на собственной шкуре.

— Ты… — Я закашлялась от очередного глотка. — Ты тоже через это прошла?

— Я уже говорила. — На лице Вайолет не дрогнул ни один мускул.

Но вот руки, которыми она то сжимала ножку фужера, то разжимала, выдавали её нервозность с головой.

— Таис — она впервые назвала меня по имени, посмотрела прямо на меня, не пряча эмоции за бесстрастным выражением.

В её льдистых глазах сейчас отражалось столько муки, что меня оторопь взяла. Через что ей пришлось пройти, что внутри у неё столько боли?

— Таис, мы для них разменные монеты, инструменты и игрушки. Не забывай этого никогда. Они могут обольщать тебя, говорить, что ты для них единственная. Даже могут сказать, что любят. Но это пока твоё присутствие рядом не будет мешать их планам. И тогда ты будешь делать всё что угодно, вымаливая их внимание.

Она говорила «их», но в каждом этом «их» я слышала «Алекс». Какой же скот этот аристократишка! Осознание того, что он издевался над моей сестрой по дару, прошлось острым лезвием по душе.

— Так почему ты не ушла от него? Ты же республиканский Ткач!

— Наивная, — горько усмехнулась она. — Красивое название, а за ним — клетка. Нас воспитывают в неволе, а потом запихивают в коробочку побольше, дав лишь иллюзию выбора и прав.