Нелюбезный Шут (СИ) - Зикевская Елена - Страница 24

— Янига.

Я вздрогнула, поняв, что, погрузившись в грустные мысли, едва не врезалась в поджидающего меня Шута.

— Что? — Я остановилась возле Джастера.

До тракта было с полполёта стрелы, и на нас не обращали внимания, к тому же стояли мы в тени деревьев. Каждый в очереди был занят своим делом. Кто-то дремал, кто-то ругался, кто-то лениво смотрел по сторонам поверх голов. И никто не собирался уступать своего места соседу: все торопились в Кронтуш, чтобы успеть подготовиться к очередной ярмарке. Потому любой, кто пытался объехать вперёд, тут же осаживался впереди стоящими. Ссоры вспыхивали и затихали, служа скорее способом скоротать время, чем реальным поводом для драки.

Хвост этой очереди был далеко, въезжали телеги в ворота достаточно неторопливо, и хотя пеших путников я не заметила, мы вполне могли войти в город только к вечеру.

— Иди за мной, помни, что ты сильная ведьма, и веди себя, как я сказал. Остальное — моя забота. Поняла?

Он говорил негромко и не оборачиваясь, прищуром оценивая открывшуюся картину. Моего ответа Шуту не требовалось, но я всё равно кивнула, пытаясь почувствовать себя неизвестной мне «госпожой ведьмой». Получалось плохо.

— Идём.

Джастер поправил перевязь и легко пошёл по дороге в сторону тракта. А я приподняла юбку, чтобы не путалась в ногах, и постаралась идти за ним, словно знатная дама: с достоинством и глядя перед собой.

Я думала, что Джастер направится в хвост очереди, но он вместо этого свернул с дороги, не доходя до тракта, и прямо по обочине зашагал в сторону ворот, минуя большой торговый караван.

Мне ничего не оставалось, как последовать за ним, молча поражаясь его непомерной дерзости.

И вот теперь нас заметили.

Обычный говор крестьян, торговцев и прислуги затихал, растекаясь по каравану волной удивлённых шёпотков и пересудов. Я всем телом ощущала любопытные и недоумённые взгляды, впервые чувствуя себя не ведьмой, а товаром на прилавке или неведомой зверушкой. Мне было не по себе, хотелось извиниться за такую дерзость и наглость и убежать обратно в лес, но вместо этого я продолжала идти за Джастером, стараясь делать вид, что так и надо.

Шут же шагал к воротам так невозмутимо, что я невольно успокоилась. Он же сказал, что я должна изображать госпожу ведьму, а остальное — его забота…  В конце концов, я уже не раз убеждалась, что он знает, что делает.

Под волну удивлённых шепотков и пересудов мы успели миновать несколько повозок каравана, когда охранники опомнились от такой неслыханной наглости и перешли к делу.

— Эй! Эй ты, сопляк, тебе говорю! Куда со своей девкой прёшь?! Думаешь, железки прицепил — и всё можно?!

Черноволосый бородатый громила выбрался между телег и заступил нам дорогу. Кожаная куртка с металлическими бляхами была надета прямо на обнаженный торс, а на поясе я заметила меч и кинжал. Под загорелой смуглой кожей демонстративно перекатывались бугры мускулов. Охранник каравана впечатлял одним своим видом.

Но только не Шута.

Джастер остановился и внезапно обернулся ко мне с таким низким изящным поклоном, что я чуть было не открыла рот от удивления. Но под его коротким суровым взглядом вовремя опомнилась и нахмурила брови, показывая недовольство «госпожи ведьмы».

— Мои извинения за задержку, госпожа Янига. Я разберусь.

Под заинтересованными взглядами многочисленных торговцев, их прислуги, возниц и остальных охранников мне оставалось только величественно кивнуть, «разрешая» Шуту делать всё, что заблагорассудится.

И недоумевать про себя: где ж он таким манерам-то научился? Я ведь и впрямь с этого поклона себя почти госпожой почувствовала…

Неужели он всё-таки был шутом при дворе знатной дамы?

Джастер же развернулся к охраннику.

— Никто не смеет заступать дорогу госпоже Яниге. Так что будь добр, исчезни.

Ответом послужил громкий смех как самого зачинщика ссоры, так и многочисленных зрителей. Следовало ожидать…

— Слышь, ты, щенок, усы отрасти сначала, а потом тявкай! Забирай свою пигалицу, чучело огородное, и валите в ту дыру, из которой вылезли, пока я добрый!

Я не поняла, что сделал Шут. Смазанное пятно, изумлённый вскрик, резко наступившая тишина — и фигура в чёрном возвышается над охранником, уткнувшимся лицом в землю. Вывернутую правую руку громилы Джастер без видимых усилий удерживал за средний палец, ногой придавил голову противника, не давая тому даже вздохнуть, а Живой меч остриём легко касался блестевшей от пота шеи поверженного.

— Госпожа Янига — это тебе не пигалица и не девка, а могущественная ведьма, безмозглого мяса ты кусок. Благодари Забытых богов, что с тобой разбираюсь я, а не она. Я хотя бы убью тебя быстро. А от её проклятия ты о смерти до-олго мечтать будешь.

Вот ведь! Ну что он такое говорит! Он же так всех людей распугает! Я вовсе не страшная, да и не знаю я таких проклятий…

Однако слова Джастера произвели впечатление. Охранник заметно вздрогнул, да и зрители на телегах как-то сразу подались назад. Я же, по-прежнему хмурясь, постаралась ничем не выдать своих чувств и мыслей. А то ещё и мне от Шута достанется…

Под острием меча показалась кровь, глаза громилы выпучились от ужаса, потому что он не мог освободиться, несмотря на все попытки. И я решила вмешаться.

Не смотреть же на самом деле, как он этого бедолагу из-за ерунды убивать будет?!

— Оставь его, Джастер. Не стоит начинать этот день с кровопролития.

Шут нахмурился и с видимой неохотой отвёл меч от шеи поверженного «пса».

— Как скажете, госпожа. — Новый поклон, в сопровождении смачного хруста, и охранник взвыл дурным голосом: его правая рука упала на землю, неестественно вывернутая сразу в локте и плече. Впрочем, торчащему в обратную сторону пальцу тоже не поздоровилось…

— Ах ты!..

— Только вякни — язык отрежу. — Совершенно спокойно заявил Шут, сильнее надавив ногой на голову заскулившего страдальца и не обращая внимания на ощетинившуюся мечами охрану каравана.

И это он ещё себя добрым называет?!

— Отвали от Махмара, парень! Тебе же хуже будет! — Охранники, однако, не спешили переходить от слов к делу. Всё же не в лесу, а под стенами города да при свете дня. Вон свидетелей сколько, все участники смертоубийства на виселицу пойдут.

— Да ладно? — Шут вызывающе вздёрнул бровь, чуть подался вперёд, на губах появилась нехорошая ухмылка, а Живой меч хищно блеснул в руке. Вся его поза так напомнила историю с болотником, что у меня мурашки по спине пробежали от внезапного страха и понимания.

Он не шутил. Джастер был готов убивать, и виселица его совсем не пугала. И «псы» каравана тоже это поняли. Я видела это по их лицам.

Да он что — с ума вдруг сошёл?! Это же не разбойники и не нежить, в конце концов! Мы сюда вообще торговать пришли!

— Джастер, немедленно прекрати! Хватит!

Мой приказ прозвучал действительно сердито и громко. И своей цели достиг.

Джастер с едва заметным усилием выпрямился, чуть помедлил и легко закинул Живой меч в кожаную петлю на поясе.

— Не умеешь драться — не дерись, — хмыкнул Шут как ни в чём не бывало, перешагнул незадачливого охранника, не забыв в последний раз вдавить его лицом в землю, и направился ко мне.

Я не успела облегчённо вздохнуть и порадоваться, что обошлось без кровопролития, как из-за телег выступил хозяин каравана. Одежда из шёлка и бархата, на руках перстни, каштановая борода с проседью. Держался он важно, почти лениво, но чёрные глаза смотрели внимательно и цепко. Интересно, сколько он там стоял, наблюдая за ссорой Шута и своего «пса»?

Сопровождал караванщика поджарый, словно степной волк, воин в лёгком кожаном доспехе с металлическими нашивками и двумя мечами за спиной. Если караванщик смотрел на меня, то его охранник не сводил взгляда с Джастера.

Шут же стоял с таким видом, словно рядом с нами вообще никого не было. Каменное выражение лица. Как будто и не угрожал только что полкаравана вырезать…

— Нехорошо калечить чужих людей, госпожа ведьма, — начал караванщик, и я сразу напряглась, чуя, на что он намекает. И медяка не поучишь за своего хама! Скажи спасибо, что он вообще жив остался!