Неизвестный Бондарчук. Планета гения - Палатникова Ольга Александровна - Страница 45

Большинство людей с годами утрачивают свежесть и шарм молодости, но редко встречаются такие, кто становится ещё интересней и привлекательней. Сергей Фёдорович Бондарчук относился к этому меньшинству. С возрастом он обретал ещё большее благородство и, позволю себе сказать – красоту. Ослепительная седина не старила – украшала его. Он выглядел молодым, энергичным, подтянутым европейцем. Вернее – русским аристократом.

Вадим Юсов,

народный артист СССР

Оператор-постановщик фильмов: «Обыкновенный человек», «Иваново детство», «Я шагаю по Москве», «Не горюй!», «Андрей Рублёв», «Солярис», «Они сражались за Родину», «Красные колокола», «Карл Маркс. Молодые годы», «Борис Годунов», «Чёрный монах», «Паспорт», «Прорва» и других.

Честной господин

Такова уж особенность операторской профессии – мы работаем с разными режиссёрами, которые, разумеется, и творческие величины разные. Быть может, мне повезло больше, чем моим коллегам, – я работал с замечательными мастерами. Я своих режиссёров сам с собой обсуждал, старался их распознать в процессе прочтения сценария, в предварительных разговорах, и, когда понимал, что картина, над которой мы начинаем трудиться, будет хорошая, успокаивался. Анатолий Дмитриевич Головня, патриарх нашего операторского цеха, говорил по этому поводу: «Лучше плохо снять хорошую картину, чем хорошо – плохую».

Сергей Бондарчук, Андрей Тарковский, Георгий Данелия, Лев Кулиджанов – цельные личности, со своим богатым художественным миром, в который они предлагают мне, оператору, войти, зовут в единомышленники. Вникать в иной мир – наука тонкая, требующая труда и духовного соучастия. Поэтому я считаю нашу профессию благодарной: мы расширяем свои познания за счёт познания других людей, мы обогащаемся духовно за счёт их эмоционального видения окружающего мира, за счёт их творческих установок. Мир Бондарчука для меня был миром захватывающим, отчасти понятным, отчасти – непонятным. Но у меня нет желания разгадывать внутренний строй этого мира, потому что моё восприятие субъективно – что-то важное для меня в Сергее Фёдоровиче кому-то покажется не столь значимым. И наоборот.

Прежде всего, он являл для меня пример достойного мужчины. Не мужика, а именно мужчины – и по отношению к женщине, и по отношению к делу, и по отношению к начальству. Он ни перед кем не раболепствовал, ни перед кем не суетился. Но и не вёл себя развязно. Я ходил с ним по нескольким высоким кабинетам – он не открывал ногой дверь, он уважительно разговаривал со всеми секретарями обкомов, но не заискивал перед ними, даже если ему что-то очень нужно было от них. Он умел вести разговор достойно. Конечно, его авторитет у советской власти был высок чрезвычайно, кроме того, начиная с «Тараса Шевченко» и «Судьбы человека», его любила вся страна – так что мало кто мог ему отказать.

Существует картина «Страницы рассказа», о которой, наверное, знает лишь узкий круг специалистов – историков кино. «Страницы рассказа» – так называлась первая экранизация «Судьбы человека», хотя понятие «экранизация» для той работы, пожалуй, не совсем подходит. Это была дипломная работа выпускников высших режиссёрских курсов Кржижановского и Терещенко. Рассказ Шолохова, напечатанный в газете «Правда», вызвал большой резонанс в обществе, молодые режиссёры тоже находились под впечатлением и решили ставить свой диплом по «Судьбе человека». На главную роль они пригласили Сергея Бондарчука. А снимать позвали сразу трёх операторов – В. Боганова, Н. Власова и меня. На дипломные фильмы выделялись очень маленькие деньги, поэтому снять хорошую работу было совсем не просто. Ход придумали такой: какие-то фрагменты действия – лагерные сцены, побег на автомобиле – будут разыграны. А почти весь текст рассказчика – Андрея Соколова – Бондарчук прочитает в концертном костюме: смокинг, бабочка, лаковые туфли – со сцены. Сняли, как задумали. Фильм показали Шолохову, наверное, он впечатлился, потому что после просмотра позвал всех нас к себе на московскую квартиру, накормил, напоил с казацкой щедростью. Думаю, что участие в этой скромной ленте и привело Сергея Фёдоровича к идее поставить «Судьбу человека» по-настоящему. Через год он это осуществил вместе с замечательным оператором Владимиром Васильевичем Монаховым, который, кстати, был первым моим шефом на «Мосфильме», как и Фёдор Борисович Добронравов: я работал у них ассистентом на картине «Попрыгунья». Так что кинематографическая жизнь свела меня с Сергеем Фёдоровичем очень давно.

А познакомились мы ещё раньше, в ресторане Дома кино. Потом, в 1957 году, я снимал картину «Обыкновенный человек», одну из центральных женских ролей в ней играла Ирина Скобцева. Снимали мы верстах в сорока к северо-западу от Москвы, в посёлке Снегири, рядом с дачей легендарного лётчика В. К. Коккинаки. Влюблённый Сергей Фёдорович часто прикатывал к нам на съёмочную площадку. Ждал перерыва, чтобы прогуляться с Ирочкой наедине, и уезжал в Москву. Однако и со мной побеседовать коротенько успевал.

Спустя десятки лет он позвал меня снимать «Они сражались за Родину». Я в это время вместе с Эдгаром Смирновым написал сценарий для телефильма по роману С. Хэйра «Чисто английское убийство» и собирался дебютировать с ним как режиссёр. Я надеялся, что до начала съёмок у Бондарчука свой фильм поставить успею и дал согласие. Но так получилось, что запуск в производство моей первой режиссёрской работы задержался на несколько месяцев из-за того, что многокамерная система, которая применялась на съёмках телефильмов, была занята на картине «Авария» Витаутаса Жалакявичюса. Мне назвали сроки, когда я смогу приступить к «Чисто английскому убийству», но они уже совпадали со съёмками «Они сражались за Родину». Проблема выбора. А что выбирать? Раз дал слово, должен держать. Я отказался от своей режиссёрской задумки в пользу фильма Сергея Федоровича[10].

На всех моих картинах технические решения придумывались мною. Не всегда задуманное реализовывалось – из-за недостаточной технической оснащённости «Мосфильма». Потому придумывали свои средства. На съёмках «Они сражались за Родину» для эпизода танковой атаки мы проложили специальную дорогу на столбах – эстакаду. Я не проектировал это приспособление, я дал задание, исходя из того, что мне нужно, и зная, как это сделать. Для этого сооружения нужен был алюминий, который считается стратегическим металлом, и его не так-то просто было получить в необходимых количествах. Только благодаря Бондарчуку нам дали алюминиевые трубы, изготовили конструкции, потом на Волгоградском оборонном предприятии всё собрали. Стоило это по тем деньгам 137 тысяч рублей – сумма для бюджета картины по тем временам значительная. И отдать такие деньги на приспособление для оператора? У дирекции только при упоминании о моих запросах лица кислыми становились. Тогда мы с Сергеем Фёдоровичем поехали к первому секретарю Волгоградского обкома КПСС, посидели, поговорили, и… первоначальная сумма превратилась в 37 тысяч рублей. Итак, нужное нам сооружение установили, задуманные кадры сняли. Но во время съёмки был момент, когда я, что называется, «висел на волоске». А произошло следующее. Снимали наступающий на полном ходу фашистский танк. Я сидел на специальной площадке за двумя спаренными камерами. Площадка крепилась к находящейся на высоте тележке, которая передвигалась по эстакаде. Мои ассистенты двигали тележку параллельно движению танка. Танк должен был разрушить кузницу и мчаться дальше. Кузница была настоящая, значит, мы могли снять только один дубль. Но один момент не предусмотрели: когда танк проломил кузницу, на его башню осела крыша из натуральных брёвен и осталась на ней, как шапка. Теперь на нас нёсся не танк, а какой-то «летучий голландец», тяжёлые брёвна могли бы сбить операторскую площадку, и меня – в лепёшку, а камера уже зависла в определенном положении. Мои ребята быстро поняли надвигающуюся опасность и вовремя сместили тележку в сторону, танк с убийственной шапкой прошёл в полуметре от меня. Так опасно дался нам эпизод вражеской танковой атаки под Сталинградом. Бондарчук всё это понял, поэтому после съёмки пригласил к себе, и мы вдвоём выпили за благополучную развязку.