Отверженный VIII: Шапка Мономаха (СИ) - Опсокополос Алексис - Страница 5

Я слушал Александра Петровича и сопоставлял сказанные им слова про Кусанаги-но цуруги с тем, что мне рассказала бабушка про меч мастера Ёсиды. Вспомнил, как вышел с мечом Ёсиды против финнов и как поразился мощи клинка. Сомнений у меня не осталось — утерянный Великий артефакт японских императоров лежал в подвале бабушкиного замка, а я был его владельцем.

Мне захотелось присесть — от испытываемого волнения ноги стали почти ватными; шутка ли, я случайно выяснил, что обладаю самым сильным и могущественным артефактом на Земле. Ещё и императорским. Нет, я, конечно, и раньше понимал, что подаренный бабушкой меч — уникален и обладает огромной силой, но не мог представить масштабы этой уникальности и силы. По большому счёту, я и теперь не мог их представить, и от этого становилось страшно.

Это всё надо было осознать и принять, но, похоже, пока я к этому готов не был — вдобавок к ватным ногам у меня раза в три быстрее начало биться сердце, а на лбу выступил пот. Но с другой стороны, я никуда не спешил — время, чтобы разобраться с собой и с артефактом у меня имелось. Главное было — никому не проболтаться о мече, в том числе и Романову.

И ещё я вдруг ощутил какое-то странное чувство, ранее мне незнакомое — чувство собственной уникальности и невероятной значимости. По сути, ничем не подкреплённое чувство и неуместное. Но на удивление приятное.

Глава 3

— С тобой всё нормально? — спросил Александр Петрович.

— Да, — ответил я. — А что?

— Да вид у тебя какой-то странный.

— Меня впечатлили Ваши слова.

Ответил я на автомате, но вышло удачно. Что-то придумывать не стоило — Романов почувствовал бы, что я вру. А так я сказал правду, но при этом не проболтался про меч.

— Экий ты впечатлительный, — усмехнувшись, произнёс кесарь. — Не замечал раньше такого за тобой.

Я не стал на это ничего отвечать — лишь развёл руками. Тем временем у меня в голове складывалась не очень приятная картина: Романов пригласил меня для важного разговора, рассказал про Великие артефакты и их значимость и в итоге подвёл разговор к Кусанаги-но цуруги. Аккуратно, плавно, так чтобы это выглядело естественно.

И теперь кесарь смотрел на мою реакцию, а я выдал себя с потрохами. Но с другой стороны, а как я ещё мог отреагировать на такую новость? Конечно, в руках себя надо держать всегда, но это легко сказать — удержишь тут, когда внезапно узнаёшь, что подаренный бабушкой меч оказывается одним из величайших артефактов, а возможно, самым великим.

Но по большому счёту я никак не выдал, что обладаю мечом японских императоров. Да, переволновался, но было отчего — столько важных вещей узнал. Например, то, что благодаря Великим артефактам Вильгельма Пятого и Хосе Второго в случае магической войны с Россией Священная Римская империя и Ацтлан будут иметь огромное преимущество. Такая новость вполне могла впечатлить.

И к тому же если Романов знал, что Кусанаги-но цуруги у меня, то какая по большому счёту разница, как я отреагировал на его слова? Но вот знал ли? И если знал, то от кого получил такую информацию? Кто мог ему об этом рассказать? Финны? Шпионы? Или кто-то ещё? Или всё же не знал, а лишь прощупывал почву? Но тогда с какой стати ему её прощупывать? В общем, вопросов было много, а гадать не хотелось, поэтому я спросил Романова в лоб:

— Александр Петрович, разрешите поинтересоваться, а зачем Вы мне это всё рассказали? Это очень интересно, но Вы ведь не стали бы тратить Ваше ценное время просто на то, чтобы повысить мою эрудицию?

— Нет, конечно, — согласился со мной Романов. — Я же сказал: у меня к тебе есть очень серьёзный разговор и, возможно, просьба. Но прежде чем к нему приступить, дай мне слово, никому не раскрывать его детали.

— Он ещё не начался, этот разговор? — удивился я.

— Нет. Я всего лишь рассказал тебе о Великих артефактах, поведал информацию, которую можно при желании найти в открытых источниках. Но есть ещё кое-что, и об этом я пока никогда ни с кем не говорил. Ты будешь первым.

Романов замолчал и уставился на меня, ожидая реакции на свои слова.

— Вы ждёте от меня обещания хранить тайну нашего разговора? — спросил я. — Я даю слово держать всё в тайне, но лишь при условии, что услышанное мной не может каким-либо образом навредить моей семье. В противном случае прошу Вас ничего мне не рассказывать.

— Не может, — успокоил меня Романов. — Если это кому-то и навредит, то точно не твоей семье.

— Тогда я даю слово никогда и никому не рассказывать о том, что услышу сегодня от Вас.

— Отлично.

Романов улыбнулся, выдержал эффектную паузу и начал свой рассказ:

— После возвращения магии Великие артефакты снова стали самыми ценными предметами на земле. Железную корону, весь период бездарья хранившуюся в Монце под Миланом, быстро прибрал к рукам Вильгельм Пятый. Он тогда ещё не был императором, да и Священной римской империи тогда не было, но при помощи Великого артефакта Вильгельму удалось довольно быстро и империю создать и возглавить её. Бриллиант Кохинур, являющийся часть английской короны, тоже всё время был на виду и достался, как нетрудно догадаться, англичанам. А вот зеркало Монтесумы «всплыло» в Ацтлане не сразу — лет через десять после возвращения магии. Точнее, в Мексике, это потом уже Хосе Первый при помощи Великого артефакта подчинил почти всю Америку и создал, или как он сам говорит, восстановил империю Ацтлан. А ещё два Великих артефакта до сих пор считаются ненайденными.

Александр Петрович замолчал, а я, воспользовавшись паузой, спросил:

— Считаются ненайденными или не найдены?

— Хороший вопрос. Надеюсь, что не найдены. Но так или иначе, их активно ищут вот уже сто лет. Ищут все — от простых авантюристов до обладателей трёх других Великих артефактов.

— А им зачем? — удивился я. — У них же есть уже.

— У кого будет два Великих артефакта, тот станет в два раза сильнее, — пояснил Романов. — А может, и не в два. Я не знаю, просто дополняет сила одного артефакта силу другого или приумножает её в несколько раз. Но точно знаю, что тот, кто будет обладать двумя Великими артефактами одновременно, станет невероятно могущественным. И чрезвычайно опасным.

— Такого мага невозможно будет победить?

— Практически. Он, конечно, в одиночку не уничтожит всех вражеских одарённых, но остановить его будет очень нелегко. Цена победы над таким магом будет невероятно велика. Поэтому я очень надеюсь, что шапка Мономаха и Кусанаги-но цуруги действительно ещё не найдены, а не спрятаны в тайнике у Вильгельма Пятого или Хосе Второго, или, что намного хуже, у англичан.

— Не очень весёлые вещи Вы рассказываете, — заметил я.

— Есть такое, — согласился Романов. — Но мне кажется, один из этих двух Великих артефактов я нашёл. Похоже, я знаю, где и у кого он находится.

Последнюю фразу Александр Петрович произнёс как-то по-особому, негромко, после чего посмотрел мне прямо в глаза и странно прищурился; я тут же почувствовал себя неуютно, однако в этот раз виду не подал. Ну или мне казалось, что не подал. Играть в гляделки мне не хотелось, и я спросил:

— Какой из двух? О каком артефакте Вы говорите?

— А сам как думаешь?

Вопрос Романова мне не понравился, но я твёрдо решил, что лишь под ментальным допросом признаюсь, что Кусанаги-но цуруги у меня. А пока я об этом думал, Романов добавил:

— Конечно, шапку Мономаха — это же логично. Откуда мне знать, где может находиться японский меч и как его вообще искать? А по шапке у меня были зацепки, всё же она моим предкам принадлежала.

У меня отлегло от сердца. Всё же не просто так говорят, что у страха глаза велики. Романов, похоже, своей мимикой и тихим голосом хотел придать важность произнесённым словам, показать лишний раз, что доверяет мне тайну, а я опять всё неправильно понял. И ещё я снова не сдержал эмоций — невольно расплылся в улыбке, когда услышал, что речь идёт не о моём мече.

Надо было серьёзно поработать над контролем эмоций, вон у Тойво или Ристо по лицу вообще никогда не понятно, что у них на уме. У меня должно быть так же, если я хочу стать по-настоящему сильным магом. Но мне повезло — в тот день с чтением эмоций ошибался не только я, неправильно истолковал мою улыбку и сказал: