Там, по ту сторону - Фармер Филип Хосе - Страница 30

— Умница, — похвалил Карфакс. — Полагаю, ты перевела предохранитель.

— Что?

— Предохранитель на пистолете. Иначе ничего не произошло бы, сколько бы ты ни давила на спусковой крючок.

Она смотрела на него с ужасом.

— Я читала об этом, но, клянусь, напрочь забыла. Просто держала пистолет обеими руками и нажимала на спуск. Первый раз я взяла слишком низко, но пистолет сам стал подскакивать у меня в руках.

— Одно попадание из двенадцати — совсем неплохо, — улыбнулся Карфакс. — В любом случае, достаточно одного.

Он опрокинул бокал и едкий запах пороха, наполнявший его ноздри с того самого момента, когда началась пальба, куда-то исчез.

— Я намерен сбросить с себя эту вонючую мокрую одежду и принять душ. Оставить тебе кран открытым?

— Пожалуйста, — ответила она.

Карфакс смотрел на нее встревоженно. Выражение ее лица стало каким-то мечтательно-отрешенным. Когда он вышел из ванной, она спала на кровати, полностью одетая, все с тем же выражением на лице. Бокал ее был пуст. Он налил себе еще один, лег рядом и задумался.

Скоро наступит завтра. И, судя по всему, ничего хорошего оно не принесет.

На рассвете он проснулся от стонов и криков о помощи Патриции. Разбудив ее, сжимал в объятиях, пока она, всхлипывая, рассказывала приснившийся кошмар: она играет с куклами в спальне, в доме своего детства, и вдруг открывается дверь на чердак, и оттуда выползает что-то черное, бесформенное...

— Ты в безопасности, не волнуйся, — шептал он, гладя ее по голове.

— Я уже никогда не буду в безопасности, — тихо ответила она, но сравнительно быстро успокоилась в снова заснула.

Ему же заснуть не удалось. Промучившись в постели с полчаса, он решил подняться.

В девять часов Патриция резко села на кровати и уставилась на него так, словно видела впервые. Он пожелал ей доброго утра, предложил чашку кофе и, пока она пила, рассказал о том, что передали в утреннем выпуске новостей:

— В 6 часов 30 минут в полицию поступил анонимный звонок. Некто сообщил, что в доме Лиффлона убито три человека. Полиция, прибыв на место, обнаружила много крови и пулевых отверстий, но трупов не нашла.

— Почему Вестерн заявил в полицию? — удивилась Патриция.

— Заявил не он, — улыбнувшись, сказал Карфакс. — Это я сходил к видеофону на углу и позвонил в полицейский участок района Норс Пасифик Палисэйдс, потому что умирал от любопытства. Могло бы пройти несколько дней, пока садовники или женщина, убирающая дом, наткнулась бы на трупы. Но я предвидел, что люди Вестерна к моменту моего звонка могут уже убрать тела.

— И что теперь?

— Теперь Вестерн не сможет выдать нас полиции, ибо тем самым привлечет к себе внимание. Он будет сам за нами следить. А мы должны и можем привлечь к этому делу противников Вестерна. Список предполагаемых кандидатов получится очень длинным, нам только нужно выбрать наиболее могущественных и безжалостных из них.

— Значит, тайная война?

— Да. Но только в начале. Когда улик наберется достаточно, тогда можно будет выступить открыто.

— Да. Но только в том случае, если Вестерн не настолько могуч, чтобы раздавить нас. После чего никто не отважится бросить ему вызов.

— Надеюсь, что тебя минуют лавры Кассандры. Хочешь еще кофе?

17

После завтрака Карфакс пошел в кабину на улицу и позвонил в агентство. Ему назначили встречу с одним из агентов в кофейной лавке. Он отправился туда, прихватив с собой записи голоса Лиффлона, и передал их агенту вместе с письмом в запечатанном конверте.

Через два часа официантка позвала его к телефону.

— Привет, Рамус.

Это было условное имя, которым его называли в «Форчун и Торндайк» на тот случай, если Вестерн прослушивает телефонные разговоры агентства.

— Привет.

— Это определенно не он.

— Я так и думал. Вы можете выслать фонограммы почтой по указанному мной адресу?

— Да.

— Большое спасибо. Вы мне очень помогли. Вы знаете, куда направить счет.

— Конечно. Желаю удачи.

— Это как раз то, что мне очень нужно, — ответил Карфакс и нажал клавишу прекращения разговора.

Теперь во всем мире на нашлось бы безопасного места, а Лос-Анджелес был, пожалуй, самым опасным. В 14.14 они вышли из мотеля, не выписавшись. Карфакс, однако, договорился, что расплатится за них агентство. Оно же забрало «Загрос» на станции монорельсовой дороги и вернуло его в бюро проката.

Проехав немного на такси, Карфаксы сели в монорельсовый экспресс, совершили несколько пересадок и сошли в Сакраменто. Отсюда они вылетели в Сент-Люис, воспользовавшись удостоверениями личности, которыми снабдили их в «Форчун и Торндайк». Карфакс написал письмо в агентство, поблагодарив за оказанную помощь и расторгнув договор, решил, что будет лучше, если даже оно не будет знать о его местонахождении.

Затем на монорельсовом экспрессе они отправились в Бусирис и зарегистрировались в одном из пригородных мотелей с помощью фальшивых удостоверений. Чтобы избежать проверки кредитных карточек, расплатились наличными. Это вызвало недоуменный взгляд дежурного администратора, но, в соответствии с мировоззрением Карфакса, от таких взглядов еще никому плохо не стало. Один день он провел в Бусирисе — договорился, чтобы за его домом и участком присматривали и дальше, и переговорил по телефону с ректором Трайбеллского университета, который был, естественно, расстроен, что Карфакс пропустит еще целые полсеместра. Гордон очень извинялся, налегая на серьезные причины личного характера. Впрочем, если Чамберс сочтет нужным уволить его, то пусть поступает по своему усмотрению.

Он едва не поддался мимолетному побуждению заглянуть к себе домой. Это было бы похоже на возвращение в материнскую утробу — в безопасность, тепло, уют... Так хотелось хоть на какое-то время забыть обо всем этом кошмаре, удобно развалившись в кресле на веранде. Но Карфакс устоял перед этим искушением. Он не мог позволить себе ни малейшего риска.

На следующий день они отправились в Дейтон, штат Огайо, где Карфакс позвонил Ричарду Эмерсону из конторы «Манхаттен и Джилфорд» в штате Массачусетс. Мистер Эмерсон был очень известным и очень богатым католиком, чье мнение о Вестерне уже стало легендой. Карфакс пробился к нему, не называя себя, при помощи волшебного слова «Медиум». Сказал, что располагает определенной информацией, которая разоблачает Вестерна как убийцу и угрозу для человечества. Нет, он пока не может назвать свое имя, поскольку Вестерн убьет его.

Эмерсон, может быть, и счел Карфакса помешанным, но согласился встретиться с ним через четыре дня в новом «Стайвизант-отеле». И предупредил, что расскажет об этом звонке одному человеку.

— Своему зятю, Роджеру Лангеру, сенатору от штата Нью-Йорк, — объяснил Карфакс Патриции. — Убедив Лангера, мы привлечем на свою сторону очень влиятельного человека. Он и президент — злейшие враги, но президент к нему прислушивается. Возможно, это будет первым случаем, когда их мнения по одному и тому же вопросу совпадут. Но нам нужно собрать дополнительные доказательства. Одного случая с Лиффлоном будет недостаточно, чтобы убедить президента.

— А Лангер не выдаст нас полиции, узнав об убийстве Лиффлона?

— Нет. Этот случай перетягивает на весах.

Карфакс решил не делиться с ней своими мыслями насчет вероятности сохранения своих собственных жизней, равной, по его мнению, почти нулю, принимая во внимание тот факт, что наемные убийцы могут не так уж дорожить своими смертными телами, если (а он был в этом фактически уверен) Вестерн пообещал им новенькие, более молодые и красивые.

Ему хотелось убедить Патрицию пока исчезнуть. И в то же время не хотелось. Он полюбил ее. И понимал, что она категорически откажется оставить его одного.

Он включил телевизор как раз вовремя, чтобы узнать, что час назад Вестерн сообщил о введении в эксплуатацию в комплексе Мегистуса нового «Медиума». В девятичасовом вечернем выпуске новостей диктор объявил, что во всех крупных городах Северной Америки в ближайшем будущем также будут установлены новые «Медиумы», и что уже ведутся переговоры об установке их во многих зарубежных городах.