Гелен: шпион века - Кукридж Эдвард - Страница 38

Американские истребители зорко выслеживали с высоты все, что двигалось по автомобильным и железным дорогам. Прибавьте к этому риск попасть под подозрение и быть задержанными патрулями СС и полевой полиции, без всяких церемоний расправлявшихся с отставшими от своих частей солдатами и дезертирами. За четыре дня до отправления автомобильной колонны, согласно предпоследней гитлеровской директиве № 73, командующим немецких войск был назначен адмирал Дёниц. Его штаб находился в городе Фленсбурге (земля Шлезвиг), куда было приказано отправиться всем покидающим Берлин военным штабам и офицерам. Конечно, это относилось и к отделу «Иностранные армии - Восток», но автоколонна Гелена направлялась в противоположную сторону. И если их остановят, ему будет сложно придумать этому правдоподобное объяснение. Поэтому, на всякий случай, Гелен отправил в штаб Дёница майора Фрица Шайбе и майора фон Калькеройта. Они захватили с собой несколько стальных ящиков с дубликатами документов, не представлявших большой ценности.

По пути в Баварию автоколонна Гелена чудом спаслась от воздушного налета американцев. В Хофе грузовики остановил эсэсовский патруль, но в конце концов им удалось проехать еще 80 километров до Хамма, к востоку от Регенсбурга. Там Гелен поселил в гостинице свою семью и фрау Гименц, а сам продолжил поездку на машинах, груженых контейнерами, в Бад-Рейхенхалль, почти в сотне миль к югу. Оттуда, с помощью Весселя и других офицеров, Гелен приступил к отправке 52 контейнеров в три секретных места. Одно из них находилось в Райтин-Винкель, расположенном южнее озера Хим, второе — в Вильдермозальме, севернее Куфштейна, в горах близ Фалеппа. Еще раньше разведывательный взвод офицеров «восточного отдела» отправился в Мисбах, и Гелен велел им ждать дальнейших приказов. 38 офицеров остановились в Мисбахе, Шлирзее и Фишхой-зене. Все приготовления были завершены 28 апреля 1945 года.

Но опасность еще не миновала. Гелен выбрал Мисбах в качестве пункта рассредоточения, поскольку отправить сразу все грузовики в горную хижину в Фалепп было бы крайне неразумно. Территория кишела нацистскими чиновниками и эсэсовцами, пытавшимися найти укрытие в пресловутой «Альпийской крепости». Мисбах имел дурную репутацию колыбели нацизма. Его жители гордились тем, что именно в их городе начала издаваться официальная газета нацистской партии «Фелькишер беобахтер». Прибытие отряда офицеров с множеством стальных контейнеров, разумеется, не осталось незамеченным, и все спрашивали, куда они направляются.

Гелен решил, что Мисбах им следует покинуть как можно скорее — ради собственной безопасности. Вес-сель с несколькими офицерами отправился в Бад-Рейхенхалль, чтобы появиться там в своем новом «офисе». Другие офицеры разместились в гостиницах и на частных квартирах в Мисбахе, третьи перебрались в соседние городки — Шлирзее, Фишхойзен и Йозефшталь.

Чтобы отвезти свои «сокровища» в Фалепп, Гелен взял с собой нескольких самых верных помощников. Они переоделись в гражданскую одежду и в единственной в округе гостинице «Каммервирт» заказали пиво для всех посетителей. «Доктор Вендланд» и его коллеги объяснили, что в горах от вражеских войск спрячут макеты технических изобретений и копии секретных чертежей рурских промышленных предприятий. Крестьяне оказались сообразительными и держали язык за зубами, гордясь доверием важных заезжих особ.

Тяжелые контейнеры, вручную и на тачках, доставили к горной хижине-шале, стоявшей посреди альпийского луга, называвшегося «Эленде Альм», что в переводе с немецкого означает «Луг несчастья». К наступлению ночи те несколько человек, кого Гелен взял с собой, закопали здесь контейнеры в ямах глубиной в шесть футов. Гелену не хотелось поручать это дело крестьянам. Никто за пределами их узкого круга не должен был знать о местонахождении его «сокровищ». Первая часть операции была завершена. Гелен и его люди смертельно устали, но были счастливы. Им удалось украсть бесценные шпионские документы и при этом остаться в живых.

В ожидании американцев

Каждое утро Гелен из своего гостиничного номера поднимался в альпийскую хижину. Он наблюдал в бинокль за нижней частью долины, не появились ли первые американцы. 7-я американская армия под командованием генерал-лейтенанта Александра М. Петча приближалась к Мюнхену со стороны Дуная. Ее передовые части отнюдь не спешили, опасаясь нарваться на возможные засады, поджидающие их в горах. Разведуп-равление Петча все еще продолжало верить в существование неприступной крепости в Альпах. Месяцем раньше разведка объединенного англо-американского штаба представила абсолютно невероятный прогноз, согласно которому альпийскую твердыню будут защищать 300 тысяч немцев, включая остатки дивизий СС. Вопреки этим данным, двигаясь по территории Германии, 3-я армия, встречала на своем пути лишь разрозненные деморализованные части немцев, которые покорно сдавались в плен десятками тысяч. Правда, некоторые отряды СС все-таки ушли в горы и пытались кое-где оказывать сопротивление. Предполагая тяжелые бои, Петч отправил в направлении Зальцбурга и Берхтесгадена свой 21-й корпус. Однако когда входившая в состав корпуса 2-я французская танковая дивизия подошла к Берхтесгадену, то пресловутое гитлеровское «Орлиное гнездо» оказалось пустым. Оттуда бежал даже сторож с женой, а ведь, согласно разведданным, здесь должен был находиться штаб «Альпийской крепости». Американцы и французы взяли Ландек, Инсбрук, Бреннерский перевал на юге и Гармиш, Берхтесгаден и Зальцбург на севере. И таким образом вся территория «Альпийской крепости» оказалась под их контролем.

Гелен продолжал дожидаться американцев, но они не торопились появиться в долине. 28 апреля он услышал по радио, что Красная Армия вошла в Берлин. В тот же день в Мюнхене, в этом оплоте нацизма, начались беспорядки среди рабочих, жестоко подавленные эсэсовцами. На следующий день к Гелену из Рейхенхалля прибыл курьер от Весселя. Он принес известие о том, что вошедшие в Мюнхен американцы освободили из концлагеря Дахау 32 тысячи человек. 1 мая гамбургское радио сообщило о смерти Гитлера. Адмирал Дёниц объявил о своем намерении «вступить в переговоры о перемирии с западными союзниками». В душе Гелена нарастала тревога. Ему сказали, что в окрестностях Фалеппа бродят разрозненные отряды мародерствующих эсэсовцев, и он решил подыскать себе новое укрытие. Один из его офицеров, баварец лейтенант Век, работавший до войны егерем, раздобыл несколько палаток, и они разбили'в горах небольшой бивуак. В конце концов Гелен решил: будет лучше, если он первым пойдет на контакт с американцами вместо того, чтобы оказаться плененным.

19 мая Гелен и еще четверо офицеров спустились в долину у городка Фишхойзен на озере Шлирзее. Один из офицеров сказал Гелену, что у его родителей там имеется дом и они могут пустить Гелена к себе. В уютной домашней обстановке Гелен провел несколько тревожных дней, обмениваясь радиосообщениями со своими подчиненными, которые остались в Фалеппе.

Пока Гелен все еще мучился сомнениями, раненый на войне крестьянин Руди Крейдль нашел абсолютно неожиданное решение проблем бывшего главы «восточного отдела». Крейдль, как добрый католик, всегда недолюбливал нацистов и особенно неприязненно стал относиться к ним после того, как получил на войне увечье. Он заподозрил, что доктор Вендланд и его коллеги никакие не ученые, а скорее всего военные или партийные бонзы. Он еще больше укрепился в своих подозрениях, когда увидел, как один из «ученых мужей» закапывал в землю военную фуражку и золотой нагрудный знак. Крейдль решил, что в Фалеппе нашла прибежище группа эсэсовцев. Кто другой станет прятаться, если не перепуганные до смерти нацисты? Как-то раз Крейдль спустился к Шлирзее отоварить продовольственные карточки. Но близ Нойхауса ему встретился армейский джип, в котором сидели сержант и двое рядовых 101-й американской воздушно-десантной дивизии.

Помогая себе жестами, пастух на своем сельском диалекте рассказал американцам, что в горах на лугу Эленде Альм прячутся какие-то эсэсовцы. Сержант записал эти сведения и пообещал разобраться. Вернувшись в часть, он доложил о том, что узнал, командиру роты, а тот, в свою очередь, сообщил об этом офицеру разведки майору Лео Швейцеру.