Философия достоинства, свободы и прав человека - Мучник Александр Геннадьевич - Страница 65

В качестве ещё одного яркого примера во истину дремучего, средневекового отношения царя к евреям можно привести отказ Николая II вопреки духу своего же акта, по сути, конституционного характера — Высочайшего Манифеста об усовершенствовании государственного порядка от 17 октября 1905 г. — утвердить законопроект правительства Российской империи об отмене черты оседлости для евреев, которая была введена ещё указом императрицы Екатерины II в далёком 1791 г. В своём письме от 10 декабря 1906 г. на имя председателя Совета министров Российской империи П.А. Столыпина император обосновал свою позицию следующим образом: «Возвращаю Вам журнал Совета Министров по еврейскому вопросу неутвержденным. Несмотря на вполне убедительные доводы в пользу принятия положительного решения по этому делу, — внутренний голос все настойчивее твердит Мне, чтобы я не брал этого решения на себя. До сих пор совесть моя никогда меня не обманывала. Поэтому и в данном случае я намерен следовать ее велениям. Я знаю, Вы тоже верите, что «сердце царево в руках Божьих». Да будет так. Я несу за все власти мной поставленные великую перед Богом ответственность и во всякое время готов отдать ему в том ответ». Таким образом, в деле государственного масштаба Государь явно пошёл на поводу у своих антисемитских чувств в отношении части подданных Российской империи. Чувств, которые по сути совпали с инстинктами религиозной и этнической нетерпимости членов погромной партии черносотенцев, главой которой в итоге Он де-факто и стал. Таким образом, пусть и примитивные, но непреодолимые чувства антисемитского характера главы государства взяли вверх над логикой государственного мышления со всеми вытекающими из этого прискорбного обстоятельства роковыми последствиями для державы и её на тот момент всемогущего владыки.

Вместе с тем последний русский царь, как стало со временем известно, искренне заблуждался, путая ярко и бурно демонстрируемое политическое верноподданничество со стороны относительно немногочисленных, но весьма активных членов партий черносотенного толка с лояльностью к Нему со стороны затаившего до поры, до времени свою исконную психологическую, социальную и политическую неприязнь многомиллионного народа, о чём более подробно и пойдёт речь ниже. Подтверждением последнего служат воспоминания товарища министра внутренних дел Российской империи В.И. Гурко, который, в частности писал, что вожаки «Союза русского народа» вводили царя в заблуждение относительно его всенародной популярности, забрасывая его верноподданническими телеграммами и письмами. И далее автор приводит в качестве примера следующий эпизод: «Так, однажды, на докладе Родзянко по поводу его указаний на растущее недовольство в народных массах, Государь ему сказал: «Это не верно. У меня ведь тоже есть своя осведомленность» — и, указав на лежащую у него на столе объемистую пачку бумаг, прибавил: «Вот выражения народных чувств, мною ежедневно получаемые: в них выказывается любовь к царю». Думаю, что самодержец действительно пользовался и популярностью и любовью и признательностью многочисленных членов российской партии этнической нетерпимости. Они имели все основания быть благодарными императору, который своей монаршей волей, по сути, освятил их ненависть и ненасытную потребность грабить, унижать и убивать ненавистных им инородцев. Ведь в этом процессе они возвышались в собственных глазах, поскольку только в погромах обретали свою значимость, силу и богоизбранность, заявляя тем самым о своей лояльности престолу.

Но весь трагизм диалектики этнической нетерпимости как раз и состоял в том, что на каком-то неконтролируемом этапе истории в качестве смертельно ненавидимых «жидов» народ забил до смерти самого монарха, его семью, а также и большую часть российского правящего класса (знати, элиты). Ведь определённая часть этого самого народа накрепко усвоила себе высочайшее наставление и благословение: «Бей жидов, спасай Россию!». Ну, и спасали! Спасали, разумеется, в меру своего воспитания и понимания. Спасали, как могли. А то, что среди тех, от кого спасали, впоследствии оказались и сам русский царь со своей семьёй и всеми сопутствующими домочадцами, храмы со всеми своими священниками, поместья со всеми своими владельцами и так далее? Так наша история вообще-то темная. Ну, в темноте и не разобрались: кого бить, а кого славить и любить!!! Как признал по этому поводу весьма пристрастный к этой теме А.И. Солженицын, «русское правительство начало битву с еврейским народом, но проиграна не судьба евреев, а судьба самого русского государства». Заметим: проиграна — не евреям, а своему народу, который, если его упорно натравливать на других людей, может легко озвереть, а когда озвереет, то в своём зверином оскале в метрики о рождении и паспорта, как правило, заглядывать не будет, ибо времени ни читать, ни разбираться, кто есть кто, уже не останется. Так и случилось на деле — в назидание своим потомкам и другим народам.

Иными словами, как продемонстрировала вся дальнейшая трагическая история России, еврейские погромы по какой-то своей непостижимой внутренней логике трансформировались в один сплошной и разрушительный погром, который, круша всё и вся на своём пути, смёл с лица земли не только несчастного Государя, но и самые устои российской державности, попутно разрушая и растлевая великий российский народ. Ибо под именем советского он с каким-то неистребимым остервенением стал унижать, оскорблять и уничтожать свою национальную историю, религию, культурную и интеллектуальную элиту. Не случайно российский писатель Иван Сергеевич Шмелев (1873–1950) назвал бескровный захват и кровавое удержание власти большевиками «великим избиением России», а философ Василий Васильевич Розанов (1856–1919) — «погромом России». Война всех против всех: так можно было бы сформулировать суть происходящего в державе. Пожалуй, история не знает подобного самоедства самое себя, каковое продемонстрировало население империи в годы, пришедшие на смену событиям Великой смуты 1917 г. Как констатировал английский писатель, в прошлом советский разведчик Владимир Богданович Резун (псевдоним Виктор Суворов): «В момент Февральской революции 1917 года каждый седьмой житель нашей планеты обитал в Российской империи, а сейчас — каждый 74-й: одно это свидетельствует о том, что большевики совершили…».

Но энергичный импульс этому разрушительному процессу дала именно бездумная черносотенная государственная политика Николая II. На определенную причинно-следственную связь между личными качествами последнего российского монарха и гибелью империи обращали внимание многие исследователи этой трагедии. В частности, В.И. Гурко в упоминаемой книге «Царь и царица» заметил, что «разобраться в сложных и разнообразных причинах разрушения русской государственности без выяснения основных свойств Николая II и его супруги невозможно». Ксенофобия, несомненно, как раз и относится к разряду тех черт характера этого Государя, которые сыграли столь роковую роль в судьбе всей империи. В итоге, возглавив партию этнической нетерпимости, Николай II привёл своих неистовых приспешников к закономерному и печальному концу: разгрому своей державы, династии, семьи. Как с грустью когда-то заметил об этом монархе видный российский военный теоретик и педагог, генерал от инфантерии Михаил Иванович Драгомиров (1830–1905), «сидеть на престоле годен, но стоять во главе России не способен». Видимо, это обстоятельство стало достоянием не только знати, но и неведомым образом просочилось в широкие слои простого люда страны. Иначе чем объяснить происхождение весьма злой шутки, которая в начале ХХ века пошла гулять по империи: «Почему вдруг понадобилась конституция, ограничивающая монархию? Ведь уже десять лет мы имеем «ограниченного» царя!». Именно эта неспособность главы государства, помноженная на невежество населения империи, и сыграла столь плачевную и незавидную роль в судьбе последней.

Дело, как мы видим, было не в евреях. Просто еврейский вопрос стал безошибочным индикатором, весьма чувствительным барометром реального положения вещей с достоинством, свободой и правами человека в России. Проживавший в ту пору на Украине писатель В.Г. Короленко по этому поводу писал: «Я считаю то, что претерпевают евреи в России и Румынии, позором для своего отечества, и для меня это вопрос не еврейский, а русский». Разделяя это суждение по существу, я бы позволил себе лишь небольшое уточнение: как показал весь дальнейший ход Истории, то сей вопрос оказался далеко не только русским, а, по сути, общечеловеческим.