Ведьмочка в Боевой Академии или Единственная для Ректора (СИ) - Алора Анна - Страница 14

Дорожка наконец закончилась. Вот так сразу. Взяла и закончилась.

И передо мной оказался тот самый домик, рядом с которым я уже побывала вчера вечером.

Покосившийся, с облупившейся красной краской на резных наличниках.

Со знакомыми такими петухами. Я их где-то уже видела.

Окошки, правда, были большей частью побитые. А на целых, которых я насчитала две штуки, сидели пауки с кулак величиной и деловито плели свою паутину.

Наше появление их никак не потревожило.

А за домиком стоял стеной самый настоящий лес. Лес!

Я замерла и медленно повернулась к дядьке Симеону:

— Неужто тут был факультет Ведьминский?

Дядька Симеон закашлялся:

— Что ты, Ведяна. Факультет у нас был в двухэтажном доме, каменном. Эхх… Вот как сейчас вижу:

Стоит перед дверью горный лев с поднятой лапой, а в лапе той зажата надувающая капюшон змея.

— Символ был такой, у факультета, — пояснил он и моргнул.

Я кивнула.

Символ. Надо же. Как раз такой вот символ был на той книжке, что бабуля прятала. И даже на нашем, ведьминском, наследственном гримуаре видела я такое вот изображение.

В правом нижнем углу.

Вот оно что…

Я медленно подошла к приходящему в упадок домику и прислонилась к стенке. Облупившаяся краска сразу запуталась у меня в волосах. Но от этого домика шло тепло. Такое вот мягкое, едва заметное.

Закрыла глаза и почувствовала, как это тепло проникает в мое бедное, одинокое сердечко.

— Дядька Симеон, — прошептала я и дурацкие слезы неожиданно потекли из моих глаз.

Ну что такое-то…

— Ведь она тут жила, да? Моя бабуля.

Дядька Симеон кивнул головой:

— Права ты, Ведяна. Ведьма экстра класса Эржбета Малевская жила тут когда-то.

— А что же так запустили домик-то? — я смахнула слезы с покрасневших глаз. Разозлилась, вот по-настоящему разозлилась.

— Неужто в Боевой-то Академии домовых нету?

Я посмотрела еще раз на домик и решительно заявила:

— Вот как хотите, дядька Симеон, а одна я тут не справлюсь.

— В столовой ведь есть домовые-то, а куда остальные подевались?

Дядька Симеон руками развел:

— Тут такое дело, Ведяна. Ушли они.

А я ушам своим не поверила. Как это ушли? Да не бывает такого, чтоб домовые дом свой покинули. Они ж не к хозяевам привязаны, а к самому дому-то.

— Как ушли?! Куда? — никогда такого я не слыхала. У нас с бабулей тоже ведь жил домовой. И никуда он не уходил. И всегда его ждала тарелочка со свежим молоком и хлебушком пшеничным. Ржаного-то не любил наш-то.

— А вот так и ушли. Не смогли жить в этом доме без хозяйки.

Я посмотрела на него с подозрением. Новости какие! У них тут, в Академии, и домовые жить не хотят. Но как же дом без хозяина-то?

Кто присмотрит за порядком, кто от огня да воров убережет?

— Слишком близко к охранной границе дом. Не любят они такого соседства. Ведь знаешь, кто нас охраняет-то? — дядька Симеон вопросительно на меня посмотрел.

Ну-у… Откуда мне знать-то? Так и сказала.

— Элементали третьего порядка, — ответил дядька Симеон и поднял палец вверх.

Я и охнула.

Надо же.

Это ж какая страсть-то… Там силы магической столько, что никакой домовой не выдержит такого соседства.

Да его просто выкинет сразу.

— И как же вы без домовых-то? — я вспомнила грязный чердак, да и коридоры в самой Академии чистотой-то не радовали.

— А дежурства у нас. Адепты вот дежурят. Следят за чистотой и порядком, — довольно сказал дядька Симеон.

Ну-ну. И где они видели чистоту и порядок-то?

Разве в кабинете у ректора…

А ведь там действительно было чисто. И в доме его, и на лестнице.

Выходит, у Сандра Огненного домовые очень даже живут!

— Ты это, Ведяна. Располагайся тут. И не бойся, это с виду домик совсем неказистый. А внутри ничего. Сама увидишь.

Дядька Симеон подмигнул мне и отправился по своим делам.

Я посмотрела на домик еще раз и вздохнула. Нет, оно конечно, ведьмы грязи-то не боятся.

К тому же, у них и фамильяры имеются.

Я нахмурилась и потрясла котелок.

— Рыська, а ну-ка, вылезай.

Глава 19

— Ну что-о-о… Нету никакого покоя мне от тебя, Ведянка,— зевая во всю свою немаленькую пасть, Рысечка мой высунул голову наружу. Нет, все таки он молодец у меня. Знает, когда можно показаться, а когда нет.— А вот я тебе покажу ужо насчт покоя-то! — я нахмурилась. — Где с утра был–пропадал? Фамильяр называется! Не дозовешься его.

Но тут Рыська увидел вдруг домик и почему-то прижал уши. Это мой-то Рыська. Мой бесстрашный защитник прижал уши. С чего бы это?

Я быстро огляделась по сторонам. Вроде никого. Лес шумит рядом. Дорожка, заросшая травой у самого порога, убегает за угол. Тишина стоит. Хорошо-то как. Почти как у нас дома…

— Что ты, Рысечка, — сказала я шепотом, на всякий-то случай.

— Горе мое-о. Идут сюда. А тебе бы все только ругать фамильяра своего,, — попенял он мне, это за ним не заржавеет. Но глаза-то скосил, паршивец этакий. Значит, знает за собой вину-то. Знает, и скрыает.Ох и странно это.  Не помню, чтоб фамильяр мой что от меня скрывал-то.Ну да ладно. Разберемся.И Рыська  мигом нырнул в уже порядком доставший меня котелок. Нет, нужно наводить порядок в этом домике и защиту ставить. Нашу, ведьминскую, чтоб никто не покусился-то на собственность мою.

Вот слух у него! Я-то ничегошеньки не почувствовала, но минут через пять послышались и правда шаги. И из-за поворота показался, сверкая глазищами, Лаврик. А рядом с ним… Светлая мать, рядом с ним шел самый настоящий принц. Вот такой, каких только в книжках рисуют. Светлые волосы локонами падают на широкие плечи. Синие глаза смотрят пронзительно. Губы принца были недовольно поджаты и смотрел он на меня…ну вот с этаким пренебрежением.

Как на чернушку какую.

Я подбоченилась, подняла бровь и уставилась на него во все глаза. А вот нечего так на меня смотреть! Так смотреть я и сама могу. Если жизнь заставит. А заставляла она меня часто. Рядом с селом жили-то. И парней да мужиков молодых хватало там, с гонором-то. Правда, как заболит что, так и гонор сразу-то проходил. Прибегали сестры-матери к нам за помощью. К кому ж еще? Мы с бабулей и не отказывали. Ведьмы ведь.

Этот же… Ну что я ему сделала, чтоб так на меня смотреть-то? А сердечко мое екнуло, вот не совру не словечка. Екнуло. Да и как не екнуть-то? Принц, вот прямо настоящий принц. В селе нашем таких отродясь не водилось. А вот в книжках видала я.

Эхх.

И хоть не мечтала я о принце, говорила ж, что  о маге мечтала, а сердечко все равно екнуло.

Красив он, и знает, что красив.

Ишь, как подбородок вздернул.

— Ведьма? — нахмурился принц и сказал недовольно:

— Ну, давай.

Я рот чуть не открыла-то. Что ему давать? Или болит чего?

— Что давать?

Принц дернул широким плечиком, одетым в форменный пиджак из очень, я точно знаю, дорогой материи. Совсем не такой, как вот у Лаврика. У Лаврика хоть ткань хорошая, но обычная. А эта заграничная, точно.

Принц вздернул бровь:

— Фронт работ показывай.

А вот тут я чуть не села и котелок мой из рук чуть не уронила.

Это как же?!

— Да закрой рот, деточка. Непонятно я сказал?

Я головой замотала. Вот непонятно. Совсем непонятно.

Это что же, вот этот вот образец мужской красоты, будет избу в порядок приводить?

— Э-э… А вы кто? — я смотрела на принца и никак не могла взять в толк, что он не шутит.

— Ведян, это Никос, — преданно взглянул на принца Лаврик. — Никос Ланьери, наш лучший маг-пятикурсник.

Никос Ланьери… Я точно слышала это имя. Ну, конечно! Ведь дядька Симеон о нем говорил. Я прищурилась. Выходит, вот это и есть тот самый пятикурсник, из-за которого у ректора в глазах был самый настоящий огонь?

Ну вот зачем я опять вспомнила про ректора-то. Прямо вот встал перед глазами. Зеленые глаза с мерцающим огнем в зрачках. Темные волосы, убранные в высокий хвост. Широкий разворот плеч.